– Не всегда. Если ключей много, не станешь же таскать их в кармане.
– Куда же они их кладут?
– Обычно вешают внутри своего ящика для корреспонденции– у каждого учителя есть свое отделение при входе в учительскую.
– Ясно. Но ведь ключи от зданий и внутренних помещений существуют не в единственном экземпляре. Должны быть дубликаты, на случай, если какой-нибудь ключ потеряется. Наверное, есть и образцы ключей.
Ортен кивнул. Это движение казалось вынужденным, словно здравый рассудок предостерегал его не делать этого.
– В моей привратницкой у входа в школу висят все ключи. Но она была закрыта, так что если вы думаете, что кто-то пробрался туда и унес ключи…
– Она всегда заперта? Например, сейчас?
– Думаю, секретарша директора отперла ее. Она всегда отпирает привратницкую, если приходит на работу раньше меня.
– Значит, у нее есть ключ от этой двери?
– Конечно. Но вы же не думаете, что мальчика убила секретарша директора, а? А если это не она, то кто же мог пробраться в мою комнату посреди учебного дня, пока меня не было, и украсть ключи? К тому же как бы этот человек разобрался, какой ключ от какой двери? На ключах указано только название корпуса: «Театр», «Мастерские», «Математика», «Лаборатория», «Кухня». А какое помещение внутри какой ключ открывает– неизвестно. Чтобы узнать это, надо заглянуть в мою тетрадь с кодами. Следовательно, если ключи украдены, то из почтового ящика возле учительской. Но там тоже все было заперто, стало быть, украсть мог только кто-то из учителей.
– Или человек, имеющий доступ в учительскую, – возразил Линли.
Ортен насмешливо и недоверчиво перечислил все возможности:
– Директор. Прислуга. Жены учителей. Кто еще?
«Привратник». Линли не стал произносить это слово вслух, в этом не было необходимости: щеки Ортена побагровели еще прежде, чем он закончил свой перечень.
Линли и Хейверс остановились возле «бентли». Хейверс закурила очередную сигарету, Линли поморщился. Барбара, быстро подняв глаза, успела заметить его гримасу и резким движением своей короткопалой ладони остановила готовый сорваться с его губ упрек.
– Даже и не говорите! – предупредила она. – Сами знаете – больше всего на свете вам хочется вырвать сигарету у меня изо рта и дымить, пока пальцы себе не обожжете. Я хоть не скрываю своих пороков.
– Вы их напоказ выставляете, – отпарировал он. – Вы трубите о них на весь свет. Интересно, а слово «добродетель» входит в ваш словарь?
– Я вычеркнула ее заодно со «сдержанностью».
– Так я и думал. – Линли поглядел на главную подъездную дорожку, изящно изгибавшуюся влево, к огромной березе, и перевел взгляд на ответвлявшуюся от нее боковую дорожку к гаражу, общежитиям мальчиков и лаборатории. Он пытался осмыслить информацию, полученную от Фрэнка Ортена.
– Так что же? – поинтересовалась Барбара.
Линли прислонился к машине, задумчиво потер ладонью подбородок, пытаясь отвлечься от дразнящего запаха табачного дыма.
– Представьте себе: днем в пятницу вы похитили Мэттью Уотли. Где бы вы спрятали его, сержант?
Хейверс стряхнула пепел на асфальт, растерла его носком своего грубого ботинка.
– Все зависит от того, что я собираюсь с ним сделать.
– Продолжайте.
– Если б мне хотелось позабавиться с ним – такая перспектива вполне могла бы привлечь обитающего в школе педераста или педофила, – я бы спрятала его там, где никто бы не услышал его криков, если б мальчику эти развлечения пришлись не по душе.
– Где именно?
Оглядываясь по сторонам, Барбара продолжала выстраивать свою гипотезу:
– Пятница, середина дня. Все мальчики на спортплощадке. У них футбольный матч. В кухню не сунешься – прислуга занята уборкой и мытьем посуды. В женских и мужских общежитиях полно народу. Остаются только кладовые. Например, в театре, в лаборатории или в математическом корпусе.
– Но не в главном здании?
– На мой взгляд, слишком близко к административному крылу. Разве что…
– Продолжайте.
– Часовня. Ризница. Зал для спевки.
– Все это слишком рискованно для такого предприятия.
– Конечно. Но что, если ничего особо серьезного не задумывалось? Допустим, мальчика похитили, чтобы напугать. На пари. Шутки ради. Тогда его повели бы в совсем другое место. Не было бы необходимости прятать его. Главное – напугать.
– Куда бы вы повели его с этой целью?
– Например, можно вскарабкаться на колокольню и вылезти на крышу. Куда уж лучше, если он боялся высоты.
– Как бы вы с этим справились, если бы он стал сопротивляться?
– Если б его заманил некто, кому он доверял или кем восхищался, кого он не боялся, он бы не стал отбиваться. Ему могли приказать, а он считал, что распоряжение исходит от человека, которому он обязан подчиняться, и понятия не имел, что этот человек задумал недоброе.
– В этом-то все дело, – проворчал Линли. – Кто-то задумал недоброе. Но кто? Чаз Квилтер водил вас вчера по школе. Вы сумели составить ее план?
– Конечно.
– Тогда ступайте на разведку. Попробуйте установить место, где Мэттью Уотли могли запереть по крайней мере на несколько часов в полной тайне и не опасаясь разоблачения.
– Влезть в шкуру педофила?
– Если придется, сержант. Я пока поищу Джона Корнтела.
Хейверс уронила сигарету и раздавила ее ногой.
– Вспомнили о нем по ассоциации? – осведомилась она.
– Надеюсь, что нет, – вздохнул Линли, и Барбара двинулась в путь по главной дороге.
Линли пошел к боковой дорожке, ведшей в «Эреб-хаус», где была квартира Джона Корнтела. Он едва успел дойти до развилки, как кто-то окликнул его по имени. Обернувшись, он увидел Элейн Роли. Экономка спешила к нему, на ходу оправляя кружевной воротник и накидывая на плечи черный кардиган. На платье расползлись потеки воды.
– Пыталась умыть малышей, – пояснила она, отряхивая платье, словно от этого брызги должны были высохнуть. – Такие маленькие мальчики мне не по плечу. Когда они становятся постарше, я с ними прекрасно справляюсь.
– Вы имеете в виду—в «Эреб-хаусе», – подхватил Линли.
– Да, вот именно. Вы идете туда? Я провожу вас, хорошо?
Она пошла рядом с ним. Линли выдержал паузу, предоставляя ей первой заговорить. Несомненно, женщина окликнула его не просто так. Вряд ли ей непременно требовалось его общество, чтобы не скучать по пути в пансион. Экономка подергала пуговицы своего кардигана, словно проверяя, крепко ли они пришиты к шерстяной материи, и громко вздохнула.
– Фрэнк ничего не сказал вам о своей дочери, инспектор. Вы сочтете, будто он что-то скрывает. Я же вижу, вы достаточно умны, чтобы разобраться, когда человек не совсем откровенен с вами.
– Я так и думал, что он чего-то недоговаривает.
– Да, но это все от гордости, а вовсе не по злому умыслу. И потом– работа. Он не хочет лишиться своего места.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120