— Куда прикажете мне отвезти эту леди, сэр? — спросил Пиви у Джека.
— К Джеку домой, — ответила Эмма. — Ему столько всего задали, он никак без меня не справится, правда, Джек?
— Похоже, сэр, приказы здесь отдает ваша леди, — усмехнулся Пиви. Джек не посмел возразить. Эмма устроилась поудобнее на заднем сиденье и прижала Джека к себе.
— Запоминай, Джек, пригодится в будущем, — шепнула Эмма ему на ухо.
— Что запоминать? Что пригодится?
— Если ты не видишь лицо водителя в зеркале заднего вида, значит, он тебя тоже не видит.
— Вот оно что.
Джек посмотрел в зеркало и лица Пиви не увидел.
— Итак, нам с тобой многому надо выучиться, — продолжила Эмма. — Урок первый: если ты чего-то не понимаешь, первым делом надо идти ко мне. Венди Холтон — мерзкая сука, никогда ничего не спрашивай у Венди! А Шарлотта Барфорд — она спит и видит, как отсасывает у первого встречного! Только подумай — каждый раз, когда ты с ней говоришь, ты подвергаешь свою жизнь и свой юный болт страшной опасности! Поэтому запоминай крепко: если в твоей жизни случится что-то новое, ты первым делом сообщишь об этом мне.
— О чем ты?
— Поймешь в свое время, — ответила Эмма. — Например, когда тебе впервые в жизни захочется потрогать девочку. Вот когда у тебя появится такое желание, причем не просто желание, а непреодолимое желание, скажи мне.
— Потрогать девочку где?
— Поймешь в свое время, — ответила Эмма.
— Вот оно что.
Он задумался, надо ли признаваться Эмме в неодолимом желании потрогать ее усики, вроде он уже и так их потрогал.
— Хочешь потрогать меня, Джек? — спросила Эмма. — Не бойся, мне ты можешь сказать что угодно.
Он с трудом доставал ей до плеч, даже сидя; ему вдруг захотелось положить голову ей на грудь, ровно между подбородком и тем местом, где у Эммы начинали расти груди. Но все равно Джек решил, что самое привлекательное в Эмме — это ее усики, и он не забыл, как она отреагировала в тот раз.
— Хорошо, с этим разобрались, — сказала Эмма. — Пока что ты не хочешь меня потрогать, ну и ладно.
Джек расстроился — упустил момент. Видимо, на его лице отразилось разочарование, так как Эмма сказала:
— Не стоит, Джек, это все равно рано или поздно произойдет.
— Что произойдет?
— Что-что! То, что ты станешь как твой папа. Мы все очень на это рассчитываем. Тебе предстоит распахнуть много, много дверей, Джек.
— Каких еще дверей?
Эмма не ответила ему, Джек решил, что мал еще задавать такие вопросы.
— А что такое бабник? — спросил он тогда, думая, что сменил тему.
— Это тот, конфетка моя, кому сколько женщин ни дай, ему все мало. Это тот, кто хочет одну женщину за другой, и желательно без перерыва между ними.
Ну, это точно не я, подумал Джек. Вот уж я плаваю в целом океане девочек, куда уж больше. В школе Св. Хильды от женщин было некуда деться — что там, даже над алтарем располагался витраж, где самого Иисуса окружали четыре женщины, видимо, святые. Самого Иисуса, вы только подумайте!
— А что такое "добрые люди" и как они связаны со мной и мамой?
— Это люди, которые помогают тем, кто в беде. На случай, если ты не понял, Джек, ты и мама — в беде. Обучение в нашей школе стоит денег, и в мире нет ни одного татуировщика, который мог бы заработать столько. Ты ходишь в школу только потому, что у миссис Уикстид много денег и она добрый человек.
— Приехали, госпожа моя, — сказал Пиви, словно вез одну лишь Эмму. Он остановил машину на углу Спадайны и Лаутер-авеню, где их уже ждала Лотти.
— Гляжу, Хромоножка тебя встречает, конфетка моя, — шепнула Эмма на ухо Джеку.
— Ой, Эмма, здравствуй, боже, как ты выросла! — только и сумела сказать Лотти.
— У нас нет времени на разговоры, Лотти, — сказала Эмма. — У Джека проблема — он покамест не понимает кое-каких важных вещей, так что я взялась ему помочь.
— Ничего себе, — сказала Лотти, едва успевая за ними, у Эммы был широкий шаг.
— Надеюсь, старуха дрыхнет, Джек, — шепнула Эмма. — Нам с тобой надо вести себя потише, ни к чему ее будить.
При Джеке еще никто не называл миссис Уикстид старухой, но раз Эмма сказала, значит, так надо. Она знала все — даже где находится черная лестница, ведущая в комнаты мамы и Джека.
Позднее все прояснилось — Эммина мама, разведенное чудовище-мужененавистница, дружила с разведенной же дочерью миссис Уикстид, отсюда их представление, будто мама с Джеком живут у "старухи" на всем готовом. К тому же и Эммина мама, и дочь миссис Уикстид состояли в Ассоциации Старинных Подруг, они даже учились в школе Св. Хильды в одном классе, Алиса была лишь чуть-чуть их младше.
С верхней ступеньки лестницы Эмма обратилась к Лотти, ходившей по кухне из угла в угол:
— Лотти, если нам что-нибудь будет нужно, ну там чай или что-нибудь в этом роде, мы спустимся сами. Пожалуйста, не надо подниматься — дай своей несчастной ноге отдохнуть!
Оказавшись в комнате Джека, Эмма первым делом разобрала постель и тщательно осмотрела простыни. Результат, как заметил Джек, чем-то Эмму разочаровал. Она заправила кровать обратно и сказала:
— Запоминай, Джек. Однажды произойдет вот что: ты проснешься, и все твое белье будет кое-чем измазано.
— Чем?
— Поймешь в свое время.
— Вот оно что.
Джек задумался, о чем это она, а Эмма тем временем ушла в комнату к маме.
В Алисиной комнате стойко пахло травой; Джек ни разу не видел, чтобы мама курила марихуану дома, наверное, запах впитывался в одежду. Он знал, что у Китайца она иногда затягивается — Джек порой чувствовал запах у нее в волосах.
Эмма Оустлер потянула любопытным носом воздух, обернулась к Джеку и подмигнула, а затем принялась изучать, что у мамы в ящиках, — вынув какой-то свитер, приложила его к себе и повертелась перед зеркалом, потом проделала то же самое с какой-то юбкой.
— Твоя мама — вылитая хиппи, правда, Джек?
Джек никогда не воспринимал маму как хиппи, но теперь задумался и решил, что Эмма права. Во всяком случае, в глазах не слишком осведомленных девочек из школы Св. Хильды и их мам, одна за другой вступавших в армию разведенных, Алиса однозначно сходила за хиппи. Возможно, слово "хиппи" — наименее оскорбительное из тех, какими можно было назвать мать-одиночку, зарабатывающую на жизнь татуировками.
Позднее Джек Бернс перестал удивляться этой способности женщин — оказавшись в спальне у незнакомки, сразу понять, в каком ящике у той лежит нижнее белье. Эмме было всего тринадцать, но она открыла нужный ящик с первой попытки. Вытащив какой-то лифчик, она приложила его себе к груди; пока что он был ей велик, но даже Джек сразу понял, что в один прекрасный день он станет Эмме как раз. Вдруг он ощутил, что его пенис стал твердый, как карандаш, — отчего, он не знал. Размером он был с мамин мизинец, а руки у мамы были маленькие.
— Ой, конфетка моя!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266