Алиса наконец-то согласилась сделать Эмме татуировку. Джек даже представить себе не мог, сколько времени шли переговоры высоких сторон по этому поводу, да и сторон было не две, а три (не забудем миссис Оустлер). Когда-то Эмма хотела бабочку, но когда дошло до дела, Алиса таки вывела у нее на бедре маленькую иерихонскую розу.
— Сама виновата, — заявила Эмма Алисе (так она пересказывала это Джеку), — если бы тогда вывела у меня на лодыжке эту дурацкую бабочку, сегодня тебе не пришлось бы татуировать мне влагалище.
Все упиралось в то, что Эмма не хотела влагалище прятать. Никакого "цветка в цветке" ей не хотелось — пусть будут лепестки настоящего цветка, и все тут. Да, цветок вышел небольшой, но узнавал ты его с первого взгляда. О, как бы Джеку хотелось присутствовать при всех этих переговорах!
Алиса избрала изысканный способ сохранить лицо.
— Вопрос в том, где ты хочешь татуировку, — сказала она Эмме. — Я не стану выкалывать тебе влагалище на лодыжке, даже не проси.
Ну еще бы, Эмма давно "выросла" из татуировок на лодыжках — а татуировать женщинам копчик Алиса отныне отказывалась. Она прочла в каком-то тату-журнале, что врачи теперь не дают женщинам эпидуральную анестезию, если у них на копчике татуировки, — судя по всему, существует некоторая вероятность, что чернила попадут внутрь спинномозгового канала.
— Ну представь, ты рожаешь и тебе требуется эпидуралка, что ты будешь делать? — спросила Алиса.
— У меня никогда не будет детей, Алиса, — ответила Эмма.
— Откуда ты знаешь? — парировала та.
— Оттуда. Знаю, и знаю точно.
— Хорошо, Эмма, но влагалища на копчике у тебя тоже не будет.
Поразмыслив, Эмма согласилась, что влагалище на копчике выглядит противоестественно. Сошлись, как уже сказано, на бедре, чуть ниже линии трусиков; так Эмма могла видеть татуировку без зеркала — а могла и с зеркалом, если хочется.
— На каком бедре? — спросила Алиса.
Эмма на некоторое время задумалась:
— На правом.
Алиса вытатуировала половину и только затем спросила:
— А почему на правом?
— Я обычно сплю на левом боку, — объяснила Эмма. — Когда я сплю с парнем, я хочу, чтобы ему было видно влагалище — татуированное, я имею в виду.
Алиса ответила ей и на это, что Эмма весьма оценила. Правда, ответила не сразу. Джек живо себе это вообразил — мама работает, не снимая ноги с педали тату-машины, иголки колют, чернила текут, боль нарастает, играет музыка. Джек спросил Эмму, что была за музыка, она не сразу вспомнила.
— Наверное, Mr. Tambourine Man Боба Дилана, — сказала она. — А в салоне толпились обычные уроды.
Джек подумал, что зрители испытывали не только эстетический интерес, когда разглядывали широченные бедра Эммы.
— Да, играл точно Дилан, только не Mr. Tambourine Man , a Just Like a Woman , — вспомнила Эмма.
Джек и это себе вообразил:
Тебе больно, точь-в-точь как женщине,
Но ты рыдаешь, как маленькая девочка.
— Я хочу удостовериться, что поняла тебя правильно, Эмма, — проговорила Алиса, выдержав порядочную паузу. — Когда ты лежишь с парнем, ты хочешь, чтобы он видел эту татуировку — даже если сама спишь?
— Да. Он, может, и забудет меня, но татуировку не забудет никогда.
— Везунчик этот парень, вот что я тебе скажу! — сказала Алиса.
Эмме показалось, что Алиса жала на педаль в такт Бобу Дилану.
— В общем, моя мама — сука, каких мало, а вот в Алису ты влюбишься по уши, — сказала Эмма Клаудии. — Ее все обожают.
— Даже я когда-то ее обожал, — сказал Джек и вышел наружу, посмотреть, как уходят в бесконечность поля Айовы. Перед его взглядом расстилалась равнина — никаких тебе поросших лесом гор и холмов Мэна и Нью-Гэмпшира. Эмма вышла вслед за Джеком.
— Ну ладно, я соврала — не все обожают твою маму, — пробормотала она.
— Я же говорю, было время, я тоже ее обожал, — ответил Джек.
— Конфетка моя, давай сходим в кино. Сводим Клаудию поглазеть на движущиеся картинки!
— Не вопрос, — сказал он.
Если бы у Джека были мозги, он бы заранее предвидел, что случится в зале, когда там будут и Эмма и Клаудия. Джек запоминал все фильмы, даже плохие. Но в тот раз, едва он сел в кресло, а слева и справа от него уселись Клаудия и Эмма соответственно, возникла одна проблема, и все мысли о фильме мгновенно из головы Джека улетучились. А проблема такая — кто из девушек будет держать его за пенис?
Левша Эмма первой засунула руку Джеку в штаны, но через миг к ней прикоснулась рука правши Клаудии — они словно пожали друг другу руки на пенисе у Джека. Никто не моргнул и не повернул головы, все трое уставились в экран. Клаудия, вежливая девушка, убрала руку, но недалеко — положила ее Джеку на левое бедро. Эмма, не желая обижать Клаудию, стала вертеть пенисом Джека, пока не задела им руку его соседки слева; та вернула руку на место, держась теперь и за пенис Джека, и за руку Эммы. В результате у Джека, пока длился двухчасовой фильм, отчаянно и непрерывно стоял.
После фильма они пошли выпить пива, хотя Джек не очень-то хотел. Пиво покупала Эмма, но это могли сделать и Джек и Клаудия. У Клаудии никто никогда не спрашивал удостоверения личности, ей было девятнадцать, но выглядела она как зрелая женщина. А со времен просмотра "Телохранителя" никто не спрашивал удостоверения и у Джека — в свои девятнадцать он отлично умел натягивать на лицо улыбку героя Тосиро Мифуне и при этом обильно мазал волосы бриолином. Эмме нравилось, как выглядит Джек в такие моменты, Клаудия же жаловалась, что он бреется только раз в три дня.
Джек больше всего любил изображать возмущение Тосиро Мифуне — особенно его лицо в самом начале "Телохранителя", когда самурай приходит в город и видит, как мимо бежит собака, неся в зубах человеческую руку. Джек был просто в восторге от того, как Мифуне смотрит на собаку в этой сцене.
Эмма слишком много выпила, и за руль сел Джек, а Клаудия и Эмма обнимались себе на заднем сиденье.
— Если ты к нам присоединишься, конфетка моя, мы не будем против! — сказала Джеку Эмма.
Джек давно привык к необузданным страстям Эммы, к ее вечному желанию нарушать все и всяческие правила, но вот живое участие в этом Клаудии беспокоило его. Эмма была непростой человек, порой с ней бывало трудно, но Клаудию Джек понять не мог совсем. Как и он, Клаудия, казалось, ждала чего-то, выжидала нужный момент; она держала себя в руках, вела себя как-то отрешенно, никогда нельзя было понять, о чем она думает. А может, Клаудия просто служила для Джека зеркалом, как и он для нее?
Вернувшись домой, Джек и Клаудия уложили захмелевшую Эмму спать — дотащили ее до спальни и раздели; она уже истошно храпела, но это не помешало Джеку и Клаудии хорошенько рассмотреть влагалище у нее на правом бедре.
— Так какие у тебя с ней отношения, выкладывай начистоту, — сказала Клаудия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266