Далее господин Вехби Лика писал:
«Ее высокое величество выросла, окруженная нежными заботами и любовью, что типично для знатных аристократических семейств Венгрии. Летнее время наша королева проводила в старинном величественном замке Апонюи. Она бродила по сосновому бору, окружавшему замок, и собирала яркие цветы. Она ловила гибкую куницу, но та вспрыгивала на сосну и скрывалась в гуще ветвей. Она собирала в корзинку сочную пахучую землянику… Иногда маленькая графиня, лежа на мягкой лесной траве, устремляла взгляд на клочок неба, окаймленный листвой высоких деревьев, и погружалась в мечтания…»
Тут уж никто не смог бы обвинить нашего историка в обмане. Какая же девушка не любит бродить по лесу, собирать сочную пахучую землянику или лежать на мягкой траве и, глядя в небо, предаваться мечтам?
II
Со дня знакомства они почти все время проводили вместе. Приходили друг к другу в камеру, вместе шли на прогулку. Новые товарищи Лёни подружились с ним и скоро поняли, что он кое-что смыслит в том, что их волнует, видно, Скэндер многому его научил. Лёни в первое время держался настороженно и скованно, избегал откровенных разговоров, но постепенно освоился, и они стали открыто говорить обо всем. Постепенно у них сложилась своя компания, к которой присоединились и Хайдар с адвокатом. Собравшись в углу камеры, они говорили о всевозможных вещах, но чаще всего о политике. Вокруг собирались заключенные, политические и уголовники.
В камеру к Лёни поселили горца из Скрапара. Его посадили за то, что он ранил односельчанина во время драки из-за межи. Совсем молодой парень, ему еще и двадцати пяти не было, а выглядел намного старше. Сухое смуглое лицо, седина на висках придавали ему вид зрелого мужчины.
Войдя, он расстелил на нарах рядом с Лёни бурку да так и просидел на ней неподвижно целый день в клубах табачного дыма. Лёни решил не тревожить его. Ему вспомнилось, как он сам в первые дни сторонился людей, не хотел ни с кем разговаривать.
На второй день они познакомились. Новичка звали Ильяз Крекса. Разговор завел Хайдар, добродушный, приветливый, как всегда. Немного погодя подошли Хаки с адвокатом.
– Ну и как там у вас дела в Скрапаре? – спросил Хайдар.
– Да какие наши дела!..
– Хлеб-то хоть есть в этом году?
– Какой там хлеб, господин, засуха нас в могилу сведет.
– Неужто так плохо?
– Хуже некуда. Голодают горцы.
– А я-то думал, в горах лучше.
– В горах еще хуже. Земли-то нету, господин. У самой зажиточной семьи едва ли наберется пять дюнюмов, да и то одни камни. В хороший год хлеба хватает всего месяцев на пять. А нынче так и на семена не выходит.
– Как же вы живете?
Горец пожал плечами.
– Сейчас вот продаем скот, чтоб зерна купить.
– Скот продаете? Да ведь без скотины и земля ваша пропадет, горемыки вы несчастные!
– А что ж делать прикажете? Дети есть просят.
– Неужто продать больше нечего?
– Чего продавать-то?
– Ну, фрукты там, виноград, сыр, мало ли…
– Нету у нас ничего, да если б и было, все равно, кому продавать-то? Надо ехать на базар в Берат, а это шесть часов пути. У нас ведь нет дорог, господин. Меру кукурузы в Берате покупают за двадцать лек, а в Чороводе продают за сорок. У кого есть мул или лошадь, едет в Берат, а большинство платят вдвое.
– И кто продает?
– Да есть богатые крестьяне, у них и мулы и лошади. Только тем и занимаются, что ездят в Берат за зерном.
– А как же те, у кого нет скота?
– Ну, о тех и говорить нечего. По горло в долгах, а платить нечем, ростовщики у них и землю, и дом забирают.
– Землю? У кого-нибудь и землю уже забрали?
– Не у одного.
– И что ж они делают без земли?
– Что делают? Собирают пожитки да спускаются вниз, в город. Кто ушел в Берат, кто – в Дуррес или в Фиери, а которые даже в Тирану подались. Думают, работу какую найдут, только нет ее, работы-то.
– Чем же они тогда живут?
– Откуда я знаю? Побираются.
Когда горец отошел, адвокат грустно покачал головой:
– Нет, это просто невыносимо. Вы только подумайте! Горец, наш храбрый, гордый, великодушный горец, настоящий богатырь, а до чего его довели – превратили в нищего! Ужасно!
– Да, в горах теперь не то, что прежде, – сказал Хайдар. – Бедность, куда ни кинь.
– Зогу и его клика должны ответить и за это!
– Перед кем ответить?
– Перед историей.
– История забывала людей повыше, чем Зогу и его компания, – сказал Хаки. – Нашим внукам некогда будет разбираться, что творил какой-то Ахмет Зогу со своими шавками.
– Да покарает их аллах… – проговорил Хайдар.
– От истории да от аллаха ждать нечего. Если мы сами с ними не рассчитаемся, никто за нас этого не сделает.
– Опять ты на политику все повернул, Хаки, – рассмеялся Хайдар. – О чем бы ни говорили, ты все равно на нее свернешь.
– У кого что болит, джа Хайдар.
– Да бросьте вы эту политику, сами себя губите.
– Ты прав, джа Хайдар. Кто нынче занимается политикой, непременно в грязи перемажется, – сказал адвокат. – Знаешь, Хаки, наша политическая арена как футбольное поле после дождя. Играть на нем – значит непременно запачкаться. Если даже и не упадешь, все равно руки-ноги в грязи будут. Единственная разница – политики не руки да ноги марают, а свою биографию.
– Уж не жалеешь ли ты, что занялся политикой, а, господин адвокат? – с иронией спросил Хаки.
– Занялся, а что получил? Сижу уже третий год, а когда выйду отсюда, сам не знаю. Да и выйду, все равно нелегко будет. Ну а ты что имеешь от этой политики? Тоже тут со мной сидишь. Нет, Хаки, лучше подальше от политики. Может быть, завтра солнце пригреет, туча разойдутся, тогда и политика будет не такая грязная.
– Завтра! Да как ты не поймешь, что у нас это завтра наступит не через двадцать четыре часа, а через двадцать четыре года, а может, и совсем не наступит, – горячился Хаки. – Нет, Халим. Не заниматься политикой – значит позволить Зогу и его своре творить все, что им вздумается. А по-моему, нам следует еще больше заниматься политикой, и не только нам – всем!
– И крестьянам тоже? – вмешался Хайдар.
– Всем.
– Нет, политика не для нас. Нам есть нечего, куда уж тут до политики.
– Потому и надо заниматься политикой, что есть нечего.
– Как будто она накормит! – усмехнулся адвокат.
– Накормит! Если когда-нибудь крестьянин перестанет голодать, так только благодаря политике! Судите сами. Почему у крестьянина нет хлеба? Потому что нет земли. А почему у него нет земли? Потому что земля у беев. Как отобрать землю у беев? Сами они ее не отдадут. Значит, только силой. Но беи сильнее, у них власть, у них Ахмет Зогу. Значит, сначала надо свергнуть Ахмета Зогу. А чтобы свергнуть Ахмета Зогу, крестьяне должны действовать заодно. А что их объединит? Политика…
Хаки с адвокатом спорили таким образом почти ежедневно, иногда дело доходило чуть ли не до ссоры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88