— Болезнь глубоко укоренилась в вас, мисс Уитней. Поэтому вы должны научиться доверять нам. Мы знаем, что вам нужно. — Последняя мысль показалась ему до того забавной, что он сдавленно хихикнул, издав звук густой и липкий, словно патока. Звук, преследовавший Дайну многие годы, после того, как она вышла оттуда.
Доктор Гейст обнял ее, но в этом движении не было ни капли тепла или нежности, и Дайна уже не в первый раз удивилась тому, какую суровую подготовку должны пройти эти врачи, чтобы начисто отсечь себя от остального человечества. «Неужели они, — спрашивала она себя, — столь же бесконечно, невероятно холодны и в своей личной жизни? Неужели они ложатся в постель к своим женам с тем же бесчувственным презрением? Гладят по головке сыновей и дочерей с тем же вымуштрованным безразличием? Может ли какая-нибудь трагедия в личной жизни заставить их пролить хоть слезинку?» Дайне казалось, что не может. Однако в ее душе не было и следа жалости по отношению к доктору Гейсту или его семье. Живя со свиньей, нельзя не замараться. Нет, она испытывала лишь гнев, горевший в ее сердце как холодное пламя и вместе с ним враждебность, глухой стеной отгородившую ее от всякой связи с доктором. «Я не сдамся, — повторяла она про себя, как заклинание. — Чтобы ни случилось, я не сдамся ему».
— Главное, ни о чем не беспокойтесь, — продолжал говорить доктор Гейст своим самым мягким тоном. — Вы очень счастливая девушка, потому что попали в надежные руки. Нам известен самый быстрый метод исцеления. Вы и глазом моргнуть не успеете, как будете в полном порядке, а?
— Я чувствую себя в полном порядке сейчас, — ответила она, но доктор Гейст помахал пальцем у нее перед носом.
— Очень скоро, — сказал он, — вы поймете, в чем дело.
— Я хочу знать, — осведомилась Дайна, что вы собираетесь сделать со мной.
— Вы что-нибудь слышали об инсулиновой шоковой терапии? — поинтересовался доктор Гейст. Его лицо, казалось, мерцало в резком верхнем свете. — Я вижу, что нет. Неважно. Так даже лучше. Видите ли, процесс очень прост. Инсулин, вводимый пациенту в кровь огромными дозами, вызывает шок и бессознательное состояние. В этом нет ничего страшного, уверяю вас. Это значит лишь то, что мы временно побеждаем ваше сознание. Ну а пока оно, э-э, спит, мы можем вызвать на поверхность подсознание, где собственно и скрывается ваша проблема. — «Где скрываются твои проблемы», — подумала про себя Дайна. — Вы сообщаете нам, в чем состоят ваши проблемы, и в промежутках между сеансами лечения инсулином групповая терапия разрешает их.
— Завтра я отведу вас в лечебный кабинет лично, чтобы вы, э-э, акклиматизировались в непривычном окружении. Некоторые, гм, сопутствующие обстоятельства могут показаться на первый взгляд пугающими.
— Знает ли моя мать что-нибудь обо всем этом?
— Мисс Уитней, — произнес доктор Гейст медленно и членораздельно, словно объясняя что-то очень простое непонятливому ребенку, — именно ваша мать пришла ко мне за советом относительно вашего, э-э, состояния.
— Состояния? — воскликнула Дайна. — Я не знаю ничего ни о каком состоянии.
— Разумеется, — доктор Гейст улыбнулся с видом человека, полностью уверенного в себе.
— Вы сумасшедший идиот, — когда это не подействовало, она добавила, — я хочу увидеться с ней.
Улыбка не сходила с его лица, широкая и лучезарная — именно такая, какой его обучали.
— Простите, мисс Уитней, но правила, существующие в Институте, запрещают любые посещения в течение восемнадцати дней. Так же, как и телефонные звонки. — Он оживленно потер руки. — Теперь, задав, э-э, общую ориентацию, мы передадим бразды правления в руки местного персонала и распрощаемся с вами до утра.
Он сдержал слово. Ее разбудили в четыре утра и одели в чистое больничное платье. Доктор Гейст уже нетерпеливо поджидал ее, точно она запаздывала на их первое свидание. Как только она появилась на пороге своей палаты, он улыбнулся ей все той же лучезарной улыбкой. Дайну сопровождала та же здоровая медсестра, которая доставила ее в палату накануне. В коридоре не было ни единого окна, и свет горел одинаково на протяжении двадцати четырех часов в сутки. Это приводило пациентов в замешательство и сбивало их с толку.
Свежевыбритая физиономия доктора Гейста была такой красной, словно он всю ночь катался по морозу в санях. От него несло дешевым одеколоном, настолько хорошо знакомым Дайне, что она даже не могла вспомнить его название. Его пальцы опять, как и вчера, сомкнулись на ее руке, точно стальные зажимы.
— Дальше ваша помощь не потребуется, мисс Мак Михаэльс, — бросил он отрывисто, после того, как Дайна безропотно позволила ему повести ее за собой. Добравшись до первого разветвления, они пошли направо, потом свернули налево в другой коридор, как две капли воды похожий на первый. Странная, призрачная тишина царила в больнице в этот ранний час, и даже слабое поскрипывание резиновых подошв их туфель на бледно-зеленом линолеуме было ясно различимо.
Пройдя половину коридора, доктор Гейст остановился. Вытащив из кармана твидовых брюк ключ, он вставил его в замок и повернул два раза. За дверью открылся пролет металлической лестницы, покрашенный в темно-зеленый цвет, ведущей вниз. С лестницы тянуло холодом и сыростью. Некрашеные бетонированные стены и потолок производили тягостное и мучительно однообразное впечатление.
Когда они спустились на вторую площадку, до слуха Дайны стали долетать смутные шумы. Эхо их всякий раз долго вибрировало в воздухе, и девушка наклоняла голову набок, пытаясь понять, что это за звуки.
Доктор Гейст провел ее на третий уровень, и едва они покинули лестничный пролет, как те же самые звуки раздались вновь с шокирующей ясностью. Это были крики людей, приглушенные, но исключительно отчетливые.
Дайна задрожала и попятилась было назад, но доктор лишь крепче сжал пальцы на ее руке и почти потащил ее за собой.
— Почему они кричат? — спросила Дайна едва слышно.
— Постарайтесь не обращать на это внимания, — беззаботно отозвался врач. — Это всего лишь побочные эффекты лечения.
— Вы имеете в виду инсулиновую шоковую терапию? — не дождавшись ответа, она почувствовала, что у нее от страха задрожал живот и сказала себе: «Я не стану кричать так».
— Именно таким образом, моя милая мисс Уитней, вы будете общаться с нами, — бесстрастно произнес доктор Гейст, и Дайна возненавидела его еще больше. — Вы прокричите нам весь свой психоз, и когда он выйдет, э-э, на свет, мы рассеем его подобно тому, как облачко пыли рассеивается дуновением ветра. — Дайна подумала про себя, что его воображение оставляет желать много лучшего.
Он привел ее в тускло освещенную комнату без окон, похожую на келью, и внезапно девушку осенило, почему «лечебные кабинеты» располагаются на много футов ниже основных помещений больницы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193
Доктор Гейст обнял ее, но в этом движении не было ни капли тепла или нежности, и Дайна уже не в первый раз удивилась тому, какую суровую подготовку должны пройти эти врачи, чтобы начисто отсечь себя от остального человечества. «Неужели они, — спрашивала она себя, — столь же бесконечно, невероятно холодны и в своей личной жизни? Неужели они ложатся в постель к своим женам с тем же бесчувственным презрением? Гладят по головке сыновей и дочерей с тем же вымуштрованным безразличием? Может ли какая-нибудь трагедия в личной жизни заставить их пролить хоть слезинку?» Дайне казалось, что не может. Однако в ее душе не было и следа жалости по отношению к доктору Гейсту или его семье. Живя со свиньей, нельзя не замараться. Нет, она испытывала лишь гнев, горевший в ее сердце как холодное пламя и вместе с ним враждебность, глухой стеной отгородившую ее от всякой связи с доктором. «Я не сдамся, — повторяла она про себя, как заклинание. — Чтобы ни случилось, я не сдамся ему».
— Главное, ни о чем не беспокойтесь, — продолжал говорить доктор Гейст своим самым мягким тоном. — Вы очень счастливая девушка, потому что попали в надежные руки. Нам известен самый быстрый метод исцеления. Вы и глазом моргнуть не успеете, как будете в полном порядке, а?
— Я чувствую себя в полном порядке сейчас, — ответила она, но доктор Гейст помахал пальцем у нее перед носом.
— Очень скоро, — сказал он, — вы поймете, в чем дело.
— Я хочу знать, — осведомилась Дайна, что вы собираетесь сделать со мной.
— Вы что-нибудь слышали об инсулиновой шоковой терапии? — поинтересовался доктор Гейст. Его лицо, казалось, мерцало в резком верхнем свете. — Я вижу, что нет. Неважно. Так даже лучше. Видите ли, процесс очень прост. Инсулин, вводимый пациенту в кровь огромными дозами, вызывает шок и бессознательное состояние. В этом нет ничего страшного, уверяю вас. Это значит лишь то, что мы временно побеждаем ваше сознание. Ну а пока оно, э-э, спит, мы можем вызвать на поверхность подсознание, где собственно и скрывается ваша проблема. — «Где скрываются твои проблемы», — подумала про себя Дайна. — Вы сообщаете нам, в чем состоят ваши проблемы, и в промежутках между сеансами лечения инсулином групповая терапия разрешает их.
— Завтра я отведу вас в лечебный кабинет лично, чтобы вы, э-э, акклиматизировались в непривычном окружении. Некоторые, гм, сопутствующие обстоятельства могут показаться на первый взгляд пугающими.
— Знает ли моя мать что-нибудь обо всем этом?
— Мисс Уитней, — произнес доктор Гейст медленно и членораздельно, словно объясняя что-то очень простое непонятливому ребенку, — именно ваша мать пришла ко мне за советом относительно вашего, э-э, состояния.
— Состояния? — воскликнула Дайна. — Я не знаю ничего ни о каком состоянии.
— Разумеется, — доктор Гейст улыбнулся с видом человека, полностью уверенного в себе.
— Вы сумасшедший идиот, — когда это не подействовало, она добавила, — я хочу увидеться с ней.
Улыбка не сходила с его лица, широкая и лучезарная — именно такая, какой его обучали.
— Простите, мисс Уитней, но правила, существующие в Институте, запрещают любые посещения в течение восемнадцати дней. Так же, как и телефонные звонки. — Он оживленно потер руки. — Теперь, задав, э-э, общую ориентацию, мы передадим бразды правления в руки местного персонала и распрощаемся с вами до утра.
Он сдержал слово. Ее разбудили в четыре утра и одели в чистое больничное платье. Доктор Гейст уже нетерпеливо поджидал ее, точно она запаздывала на их первое свидание. Как только она появилась на пороге своей палаты, он улыбнулся ей все той же лучезарной улыбкой. Дайну сопровождала та же здоровая медсестра, которая доставила ее в палату накануне. В коридоре не было ни единого окна, и свет горел одинаково на протяжении двадцати четырех часов в сутки. Это приводило пациентов в замешательство и сбивало их с толку.
Свежевыбритая физиономия доктора Гейста была такой красной, словно он всю ночь катался по морозу в санях. От него несло дешевым одеколоном, настолько хорошо знакомым Дайне, что она даже не могла вспомнить его название. Его пальцы опять, как и вчера, сомкнулись на ее руке, точно стальные зажимы.
— Дальше ваша помощь не потребуется, мисс Мак Михаэльс, — бросил он отрывисто, после того, как Дайна безропотно позволила ему повести ее за собой. Добравшись до первого разветвления, они пошли направо, потом свернули налево в другой коридор, как две капли воды похожий на первый. Странная, призрачная тишина царила в больнице в этот ранний час, и даже слабое поскрипывание резиновых подошв их туфель на бледно-зеленом линолеуме было ясно различимо.
Пройдя половину коридора, доктор Гейст остановился. Вытащив из кармана твидовых брюк ключ, он вставил его в замок и повернул два раза. За дверью открылся пролет металлической лестницы, покрашенный в темно-зеленый цвет, ведущей вниз. С лестницы тянуло холодом и сыростью. Некрашеные бетонированные стены и потолок производили тягостное и мучительно однообразное впечатление.
Когда они спустились на вторую площадку, до слуха Дайны стали долетать смутные шумы. Эхо их всякий раз долго вибрировало в воздухе, и девушка наклоняла голову набок, пытаясь понять, что это за звуки.
Доктор Гейст провел ее на третий уровень, и едва они покинули лестничный пролет, как те же самые звуки раздались вновь с шокирующей ясностью. Это были крики людей, приглушенные, но исключительно отчетливые.
Дайна задрожала и попятилась было назад, но доктор лишь крепче сжал пальцы на ее руке и почти потащил ее за собой.
— Почему они кричат? — спросила Дайна едва слышно.
— Постарайтесь не обращать на это внимания, — беззаботно отозвался врач. — Это всего лишь побочные эффекты лечения.
— Вы имеете в виду инсулиновую шоковую терапию? — не дождавшись ответа, она почувствовала, что у нее от страха задрожал живот и сказала себе: «Я не стану кричать так».
— Именно таким образом, моя милая мисс Уитней, вы будете общаться с нами, — бесстрастно произнес доктор Гейст, и Дайна возненавидела его еще больше. — Вы прокричите нам весь свой психоз, и когда он выйдет, э-э, на свет, мы рассеем его подобно тому, как облачко пыли рассеивается дуновением ветра. — Дайна подумала про себя, что его воображение оставляет желать много лучшего.
Он привел ее в тускло освещенную комнату без окон, похожую на келью, и внезапно девушку осенило, почему «лечебные кабинеты» располагаются на много футов ниже основных помещений больницы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193