Чтобы передать десятиминутное сообщение, его нужно было сначала медленно и отчетливо продиктовать в микрофон. Кремниевый чип тут же шифровал сообщение так, что, даже если иракцы перехватят его, скорее всего не поймут ни слова. Шифрованное сообщение записывалось на пленку. Потом ее нужно было перемотать и нажать на кнопку вторичной записи; повторная запись производилась в двести раз быстрее, и все сообщение укладывалось в трехсекундный пакетный сигнал, передачу которого уловить практически невозможно.
Если радиостанцию, спутниковую антенну, аккумуляторы и магнитофон соединить в одну систему, то она передаст именно такой мгновенный пакетный сигнал. В Эр-Рияде сообщение примут, дешифруют, замедлив предварительно скорость движения пленки, и, наконец, воспроизведут в первоначальном виде.
Мартин вышел на остановке Рамадн и пересел на другой автобус, маршрут которого проходил мимо озера Хабоаниях и старого лагеря королевских ВВС, теперь переоборудованного в современную базу иракских истребителей. На окраине Багдада автобус остановили для проверки документов.
Пассажиры по одному подходили к столу, за которым сидел сержант полиции. Мартин покорно стоял в общей очереди, прижимая к себе плетеную корзину с курами. Когда подошла его очередь, он поставил корзину на землю и протянул свое удостоверение личности. Сержант мельком взглянул на документ. Он изнемогал от жары и жажды, а день тянулся ужасно медленно. Сержант ткнул пальцем в строку, на которой указывалось место рождения владельца документа.
- Это где?
- Это маленькая деревня на север от Баджи. Нас все знают, потому что у нас очень хорошие дыни, бей.
Сержант скривил рот в ухмылке. «Бей» было старинной формой почтительного обращения, бывшей в ходу во времена Оттоманской империи. Сейчас это слово услышишь очень редко, да и то только от людей из самого захолустья. Он махнул рукой - проходи! Мартин поднял корзину и поплелся к автобусу.
Незадолго до семи часов вечера автобус остановился, и майор Майкл Мартин вышел на главном багдадском автовокзале в районе Кадхимия.
Глава 11
От автостанции на севере города до виллы первого секретаря советского посольства в районе Мансур путь был не близок, но прогулка по вечернему Багдаду доставила Мартину большое удовольствие.
Во-первых, после двенадцати часов мучений в далеко не самых комфортабельных автобусах, в которых ему пришлось преодолеть двести сорок миль от Ар-Рутбы до столицы, неспешная прогулка была настоящим отдыхом. Во-вторых, эта прогулка позволила ему снова ощутить особый дух города, в котором он не был с того самого дня, когда робким тринадцатилетним школьником улетел на авиалайнере в Лондон, а это было двадцать четыре года назад.
Многое изменилось за эти годы. Тот Багдад, который помнил Мартин, был типичным арабским городом, намного меньшим сегодняшней столицы Ирака. Тогда город в основном жался к центральным районам Шайх Омар и Саадун на северо-западном берегу Тигра, в Рисафе, и к району Аалам на противоположном берегу, в Кархе. В старом городе с его узкими улочками, базарами, мечетями и четко вырисовывавшимися на фоне неба минаретами, которые должны были постоянно напоминать людям о необходимости служения Аллаху, и протекала вся городская жизнь.
Двадцать лет торговли нефтью принесли немалую прибыль. Теперь на месте бывших пустырей были проложены длинные, широкие автомагистрали с разделительной полосой, дорожными развязками «клеверный лист», объездами, эстакадами. В городе стало намного больше автомобилей, а в ночное небо упирались не минареты, а небоскребы - мамона бросал вызов своему вечному противнику.
Мартин прошел всю улицу Рабиа, с трудом узнавая район. Он помнил бескрайние просторы вокруг клуба «Мансур», куда в свободные вечера по уик-эндам отец привозил всю семью. Район остался пригородным, но рощи и лужайки уступили место улицам и виллам тех, кто мог себе позволить жить на широкую ногу.
Он прошел в нескольких сотнях ярдов от старой приготовительной школы мистера Хартли, где учился, а на переменах играл со своими друзьями Хассаном Рахмани и Абделькаримом Бадри, но в темноте не узнал улицу.
Мартину известно было, чем теперь занимается Хассан, но вот уже почти четверть века он не слышал ни слова о двух сыновьях доктора Бадри. Интересно, задумался Мартин, стал ли в конце концов инженером младший из братьев, Осман, которого с детства тянуло к точным наукам? А Абделькарим, получавший призы за чтение английской поэзии, стал ли он поэтом или писателем?
Если бы Мартин шагал так, как привыкли шагать солдаты спецназа, с перекатом с пятки на носок, расправив плечи и покачивая корпусом в такт ритму ходьбы, он добрался бы до цели вдвое быстрей. Но в таком случае ему, как и тем двум инженерам в Кувейте, могли бы напомнить, что «хоть ты и оделся арабом, а все равно ходишь, как англичанин».
К тому же на ногах Мартина были не походные сапоги на шнуровке, а парусиновые тапочки на веревочной подметке, обычная обувь бедного иракского феллаха, поэтому Мартин шел шаркающей походкой, ссутулившись и опустив голову.
В Эр-Рияде ему показали план сегодняшнего Багдада и множество аэрофотоснимков, сделанных с большой высоты, но увеличенных так, что с помощью лупы можно было заглянуть в окруженные стенами сады, отметить плавательные бассейны и автомобили тех, кто облечен властью и наделен богатством.
Мартин выучил свой путь наизусь. Он свернул налево, на улицу Иордан, миновал площадь Ярмук и сразу повернул направо, на обсаженный деревьями проспект, на котором жил советский дипломат.
В шестидесятые годы, во времена правления Кассема и сменивших его генералов, миссии СССР находились в самых престижных и фешенебельных районах Багдада. Тогда Советский Союз делал вид, что поддерживает арабский национализм, потому что это движение имело вроде бы антизападную направленность; на самом деле СССР пытался обратить арабский мир в коммунистическую веру. В те годы советское посольство купило несколько больших резиденций вне территории посольства, которое уже никак не могло вместить непомерно разросшийся штат. В качестве особой льготы этим резиденциям и окружающим их садам был дан статус советской территории. Даже Саддам Хуссейн не осмеливался отменить эту привилегию, тем более что до середины восьмидесятых годов Москва была основным поставщиком вооружения в Ирак, а шесть тысяч советских военных советников обучали летчиков и танкистов Саддама на русских машинах.
Мартин легко нашел виллу по небольшой бронзовой табличке, извещавшей, что эта резиденция является собственностью посольства СССР. Он потянул за цепочку у калитки и стал терпеливо ждать ответа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193
Если радиостанцию, спутниковую антенну, аккумуляторы и магнитофон соединить в одну систему, то она передаст именно такой мгновенный пакетный сигнал. В Эр-Рияде сообщение примут, дешифруют, замедлив предварительно скорость движения пленки, и, наконец, воспроизведут в первоначальном виде.
Мартин вышел на остановке Рамадн и пересел на другой автобус, маршрут которого проходил мимо озера Хабоаниях и старого лагеря королевских ВВС, теперь переоборудованного в современную базу иракских истребителей. На окраине Багдада автобус остановили для проверки документов.
Пассажиры по одному подходили к столу, за которым сидел сержант полиции. Мартин покорно стоял в общей очереди, прижимая к себе плетеную корзину с курами. Когда подошла его очередь, он поставил корзину на землю и протянул свое удостоверение личности. Сержант мельком взглянул на документ. Он изнемогал от жары и жажды, а день тянулся ужасно медленно. Сержант ткнул пальцем в строку, на которой указывалось место рождения владельца документа.
- Это где?
- Это маленькая деревня на север от Баджи. Нас все знают, потому что у нас очень хорошие дыни, бей.
Сержант скривил рот в ухмылке. «Бей» было старинной формой почтительного обращения, бывшей в ходу во времена Оттоманской империи. Сейчас это слово услышишь очень редко, да и то только от людей из самого захолустья. Он махнул рукой - проходи! Мартин поднял корзину и поплелся к автобусу.
Незадолго до семи часов вечера автобус остановился, и майор Майкл Мартин вышел на главном багдадском автовокзале в районе Кадхимия.
Глава 11
От автостанции на севере города до виллы первого секретаря советского посольства в районе Мансур путь был не близок, но прогулка по вечернему Багдаду доставила Мартину большое удовольствие.
Во-первых, после двенадцати часов мучений в далеко не самых комфортабельных автобусах, в которых ему пришлось преодолеть двести сорок миль от Ар-Рутбы до столицы, неспешная прогулка была настоящим отдыхом. Во-вторых, эта прогулка позволила ему снова ощутить особый дух города, в котором он не был с того самого дня, когда робким тринадцатилетним школьником улетел на авиалайнере в Лондон, а это было двадцать четыре года назад.
Многое изменилось за эти годы. Тот Багдад, который помнил Мартин, был типичным арабским городом, намного меньшим сегодняшней столицы Ирака. Тогда город в основном жался к центральным районам Шайх Омар и Саадун на северо-западном берегу Тигра, в Рисафе, и к району Аалам на противоположном берегу, в Кархе. В старом городе с его узкими улочками, базарами, мечетями и четко вырисовывавшимися на фоне неба минаретами, которые должны были постоянно напоминать людям о необходимости служения Аллаху, и протекала вся городская жизнь.
Двадцать лет торговли нефтью принесли немалую прибыль. Теперь на месте бывших пустырей были проложены длинные, широкие автомагистрали с разделительной полосой, дорожными развязками «клеверный лист», объездами, эстакадами. В городе стало намного больше автомобилей, а в ночное небо упирались не минареты, а небоскребы - мамона бросал вызов своему вечному противнику.
Мартин прошел всю улицу Рабиа, с трудом узнавая район. Он помнил бескрайние просторы вокруг клуба «Мансур», куда в свободные вечера по уик-эндам отец привозил всю семью. Район остался пригородным, но рощи и лужайки уступили место улицам и виллам тех, кто мог себе позволить жить на широкую ногу.
Он прошел в нескольких сотнях ярдов от старой приготовительной школы мистера Хартли, где учился, а на переменах играл со своими друзьями Хассаном Рахмани и Абделькаримом Бадри, но в темноте не узнал улицу.
Мартину известно было, чем теперь занимается Хассан, но вот уже почти четверть века он не слышал ни слова о двух сыновьях доктора Бадри. Интересно, задумался Мартин, стал ли в конце концов инженером младший из братьев, Осман, которого с детства тянуло к точным наукам? А Абделькарим, получавший призы за чтение английской поэзии, стал ли он поэтом или писателем?
Если бы Мартин шагал так, как привыкли шагать солдаты спецназа, с перекатом с пятки на носок, расправив плечи и покачивая корпусом в такт ритму ходьбы, он добрался бы до цели вдвое быстрей. Но в таком случае ему, как и тем двум инженерам в Кувейте, могли бы напомнить, что «хоть ты и оделся арабом, а все равно ходишь, как англичанин».
К тому же на ногах Мартина были не походные сапоги на шнуровке, а парусиновые тапочки на веревочной подметке, обычная обувь бедного иракского феллаха, поэтому Мартин шел шаркающей походкой, ссутулившись и опустив голову.
В Эр-Рияде ему показали план сегодняшнего Багдада и множество аэрофотоснимков, сделанных с большой высоты, но увеличенных так, что с помощью лупы можно было заглянуть в окруженные стенами сады, отметить плавательные бассейны и автомобили тех, кто облечен властью и наделен богатством.
Мартин выучил свой путь наизусь. Он свернул налево, на улицу Иордан, миновал площадь Ярмук и сразу повернул направо, на обсаженный деревьями проспект, на котором жил советский дипломат.
В шестидесятые годы, во времена правления Кассема и сменивших его генералов, миссии СССР находились в самых престижных и фешенебельных районах Багдада. Тогда Советский Союз делал вид, что поддерживает арабский национализм, потому что это движение имело вроде бы антизападную направленность; на самом деле СССР пытался обратить арабский мир в коммунистическую веру. В те годы советское посольство купило несколько больших резиденций вне территории посольства, которое уже никак не могло вместить непомерно разросшийся штат. В качестве особой льготы этим резиденциям и окружающим их садам был дан статус советской территории. Даже Саддам Хуссейн не осмеливался отменить эту привилегию, тем более что до середины восьмидесятых годов Москва была основным поставщиком вооружения в Ирак, а шесть тысяч советских военных советников обучали летчиков и танкистов Саддама на русских машинах.
Мартин легко нашел виллу по небольшой бронзовой табличке, извещавшей, что эта резиденция является собственностью посольства СССР. Он потянул за цепочку у калитки и стал терпеливо ждать ответа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193