Ночи в Багдаде стали холодными, и для обогрева своей лачуги Мартин обзавелся парафиновой печкой, а вместо свечей он пользовался теперь керосиновой лампой. Из купленной им на рынке мешковины он сделал плотные занавески на все окна. О приближении нежданного гостя Мартин всегда узнавал по хрусту гравия под ногами.
Вернувшись в свою теплую хижину, Мартин закрыл дверь на засов, убедился, что занавески прикрывают каждый квадратный дюйм окон, зажег керосиновую лампу и прочел только что взятое из тайника сообщение Иерихона. Оно было короче обычного, но его содержание потрясло Мартина. Он даже усомнился, правильно ли все понял, и перечитал еще раз, потом пробормотал: «Боже праведный», приподнял несколько каменных плит пола и извлек из тайника магнитофон.
Во избежание недоразумений он медленно и четко продиктовал сообщение Иерихона дважды по-арабски и дважды по-английски и ускорил запись, сократив пятиминутную передачу до полуторасекундного пакетного сигнала.
Майк Мартин передал сообщение Иерихона в двадцать минут первого.
Саймон Паксман знал, что этой ночью «окно» для передачи из Багдада открыто от пятнадцати до тридцати минут первого, поэтому он не торопился ложиться спать. Сообщение было принято, когда Саймон коротал время, играя с одним из радистов в карты. Из комнаты связи выбежал второй радист.
- Саймон, вам лучше послушать самому.., и поскорей, - сказал он.
Хотя бригада Сенчери-хауса в Эр-Рияде насчитывала несколько десятков человек, связь с Иерихоном считалась настолько важной и секретной, что в ее детали были посвящены только Паксман, шеф местного бюро Джулиан Грей и два радиста. Три комнаты, в которых работали эти четверо, по сути дела были изолированы от всех других помещений виллы.
В комнате связи, которая прежде была обычной спальней, Саймон Паксман внимательно прислушивался к знакомому голосу, звучавшему с пленки большого магнитофона. Мартин сначала дважды слово в слово прочел сообщение Иерихона по-арабски, потом тоже дважды - в своем переводе на английский.
Паксман почувствовал, как у него по спине пробежал холодок. Получалось, что они в чем-то просчитались, и очень серьезно просчитались. По их данным того, что он услышал, никак не могло быть. Два радиста молча стояли рядом.
- Это он? - требовательно спросил Паксман, как только магнитофон умолк. Первой мыслью было, что Мартина схватили и сообщение на самом деле передал иракский агент, выдающий себя за Мартина.
- Он, я проверил по осциллографу. Я совершенно уверен, что это он.
Голос каждого человека имеет характерные тон и ритм, в нем специфически чередуются высокие и низкие звуки, понижение и повышение громкости. Эти характеристики можно записать и изобразить на экране осциллографа в виде сложного графика, напоминающего электрокардиограмму.
Голос одного человека всегда будет отличаться от голоса другого, как бы тот ни старался подражать первому. Перед отправной в Багдад голос Майка Мартина несколько раз записали на таком приборе, а потом после каждой передачи из Багдада сравнивали с оригиналом, учитывая эффекты замедления и ускорения записи, возможные искажения в процессе магнитофонной записи или передачи по каналам спутниковой связи.
И на этот раз голос из Багдада сравнили с записанным голосом Мартина. Сомнений не было: это говорил Мартин и никто другой.
Потом у Паксмана мелькнула мысль, что Мартина могли схватить и пытками заставить работать на иракцев; тогда это сообщение могло быть передано под контролем иракских спецслужб. Паксман тут же отверг такое объяснение как чрезвычайно маловероятное.
Во-первых, они заранее договорились об условных знаках - словах, паузах, колебаниях, покашливании, - которые предупредили бы тех, кто принял сообщение в Эр-Рияде, что Мартин передал его не по своей воле. Во-вторых, предыдущее сообщение Мартина было получено всего лишь три дня назад.
Спору нет, иракская секретная полиция не любит миндальничать, но оперативностью она не отличалась никогда. А Мартина не так просто сломить. Если бы его так быстро «сломали» и заставили работать на Ирак, то после пыток он был бы уже развалиной, в нем бы едва теплилась жизнь, а это сказалось бы на его голосе.
Следовательно, у Мартина было все в порядке, а переданное им сообщение он действительно только что получил от Иерихона. И все равно в этом уравнении оставалось слишком много неизвестных. Иерихон мог сказать правду, но мог ошибаться или даже лгать.
- Позовите Джулиана, - приказал Паксман одному из радистов.
Пока радист будил шефа саудовского бюро Сенчери-хауса, который спал наверху, Паксман по линии спецсвязи позвонил своему американскому коллеге Чипу Барберу.
- Чип, приезжайте сюда. И лучше поторопитесь, - сказал он.
С Барбера сон как рукой сняло. Что-то в тоне английского коллеги подсказало ему, что сейчас не время для ленивых сонных пререканий.
- Какие-нибудь сложности, старина?
- Похоже, что так, - согласился Паксман.
Барбер натянул свитер и брюки прямо на пижаму и уже через тридцать минут, в час ночи, был на другом конце города, в местной штаб-квартире Сенчери-хауса. К тому времени у Паксмана был уже отпечатан на двух языках текст сообщения. Оба радиста, проработавшие на Среднем Востоке не один год и хорошо знавшие арабский, подтвердили, что перевод Мартина точен.
- Он шутит, должно быть, - пробормотал Барбер, прослушав запись сообщения.
Паксман показал результаты своих проверок подлинности голоса Мартина.
- Послушайте, Саймон, пока что Иерихон всего лишь сообщает, будто бы он слышал, как сегодня утром - простите, вчера утром - Саддам сказал, что у него есть атомная бомба. Но ведь не исключено, что Саддам врал. Для него соврать ничего не стоит, Впрочем, такие проблемы решались не в Эр-Рияде. Местные бюро ЦРУ и Интеллидженс сервис могли передавать своим генералам полученную от Иерихона тактическую и даже стратегическую информацию военного характера, но политические вопросы решались в Вашингтоне и Лондоне. Барбер бросил взгляд на часы. В Вашингтоне было семь вечера.
- Сейчас там готовят коктейли, - сказал он. - Я бы порекомендовал им что-нибудь покрепче. Я незамедлительно передам сообщение в Лэнгли.
- А в Лондоне подходит время для какао и бисквитов, - заметил Паксман. - Я сообщу в Сенчери-хаус. Пусть там разбираются.
Барбер уехал. Он отправил Биллу Стюарту надежно зашифрованную копию сообщения Иерихона, указав наивысшую - «космическую» - категорию срочности. Это значило, что где бы ни находился в тот момент Стюарт, шифровальщики разыщут его и вызовут к линии спецсвязи.
Паксман отправил такое же послание Стиву Лэнгу. Того разбудили среди ночи, ему пришлось оставить свою теплую постель и в промозглую погоду мчаться в Лондон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193