И обиды.
– Разумеется, нет! За последние два года ложь помогла мне выкрутиться из пары переделок, но в остальном я предпочитаю честность. – На его лице явственно отразилось сомнение, поэтому она сочла нужным добавить: – Мы едва знакомы, и я не виню вас за превратное представление обо мне.
– Превратное, вот как? Доверие не возникает с бухты-барахты, его нужно заслужить. Но сейчас речь не об этом. Нам нужно обезопасить себя от случайных промахов, которые с легкостью подорвут доверие к нам других пассажиров.
– Только что я оказалась именно в такой ситуации, – сообщила Делия. – На палубе со мной заговорила Мэри Паттерсон и начала расспрашивать о пресловутых «нью-йоркских Брэдфордах». Очень не хотелось быть пойманной на лжи, но все же мне пришлось сказать, что ваш отец умер, а мать жива. Надеюсь, это верно.
Черная бровь приподнялась, и ей подумалось, что Кент Брэдфорд впервые в ее присутствии выглядит почти довольным.
– Как ни странно, вы попали в точку, – сказал он. – У меня есть также две сестры, которые живут с матерью, и брат, живущий отдельно.
– Я не отважилась зайти так далеко и придумать вам еще брата или сестру, – с облегчением произнесла Делия. – Я предпочла сменить тему.
– На мой взгляд, вам возмутительно везет, мисс Гилли. По-моему, судьба вас балует – хватило бы и бойкости языка.
Очередной намек на ее болтливость заставил Делию покраснеть. Но какие же у него лучистые глаза!
– Да, мне везет, – отрезала она, безжалостно подавляя неуместные эмоции. – Вернее, везет тому ирландцу, который есть в моей натуре. Так говорят.
– Слыхал об этом, – сухо заметил он. – Но в будущем я бы предпочел меньше доверяться вашей удаче и больше – благоразумию. Давайте по возможности придерживаться истины. Конечно, нельзя постигнуть сразу все подробности, поэтому придется как можно реже расставаться на людях. Будем всюду появляться вместе, нравится нам это или не нравится.
Делия прикусила губу. Интересно, сознавал он, насколько грубо это прозвучало? Или ему все равно?
– Давайте же обсудим главное! – поспешно сказала она. – Кто первый?
– Начните вы. Хотя бы потому, что моя история заведомо будет правдивой.
Делия сделала над собой усилие, чтобы не огрызнуться. В конце концов, он имел право на колкости.
– Откуда вы родом, мисс Гилли? Кто были ваши родители? Есть ли у вас братья и сестры?
– Кому-то все равно придется начать, так почему бы не мне? – Она с деланным спокойствием переплела пальцы и прислонилась к стене, позволив солнечному лучу, проникавшему через иллюминатор, бродить у нее в волосах. – Первые двенадцать лет жизни я провела в Цинциннати, штат Огайо. Моими родителями были Мерфи и Айлин О'Делл… Гилли. – В последнюю минуту ей пришло в голову сохранить вымышленное имя, просто из осторожности и вопреки крепнущему чувству, что этому человеку можно доверять. – Мое полное имя – Оделла, в честь матери, но мне кажется, Делия звучит как-то… лучше.
– Похоже, ирландское в вашей натуре и есть ваша натура целиком, – заметил Брэдфорд со смешком.
Делия бросила на него испытующий взгляд, пытаясь угадать, не настроен ли он в принципе против ирландцев, но не обнаружила ничего такого. Напротив, он, казалось, забавлялся. Он даже покинул свой пост у двери (где стоял, словно караульный в здании суда, в комнате для подсудимых) и присел на нижнюю койку.
– Получается, что так, – с облегчением согласилась она, – хотя моя мать родилась на американской земле, а отец ступил на нее десятилетним мальчишкой. Я никогда не видела ни дедушку, ни бабушку по отцовской линии, знаю только, что живут они… если еще живы, в Филадельфии.
Ей показалось, что Брэдфорд слегка вздрогнул.
– А ваша мать? Она родилась в Цинциннати?
– И жила там до встречи с моим отцом. Ее родители регулярно писали нам, пока мама была жива, но после ее смерти я утратила с ними связь, потому что… потому что часто меняла место жительства.
– Ускользая из рук закона? – осведомился Брэдфорд в высшей степени неодобрительным тоном.
– Ничего подобного! – возмутилась Делия. – Я просто искала – и находила – новые возможности для бизнеса. Я же сказала, что чиста перед законом. И никогда не преступала его, слышите, никогда!
– Да, так вы сказали, – подчеркнуто заметил он. – Что же привело вашу семью в Калифорнию?
– А что привело сюда всех остальных? Золотая лихорадка, разумеется. Когда слухи о золоте достигли Цинциннати, отец одним из первых бросился в эту авантюру.
– Со всем семейством?
– Мать наотрез отказалась отпускать его одного. Отец, он… знаете ли, это был человек совершенно неприспособленный. Я в то время этого не понимала, а мама знала, что он не сумеет сам о себе позаботиться. Впрочем, возможно, она просто боялась, что отец не вернется.
Подняв взгляд на Брэдфорда, Делия с удивлением заметила тень боли на его лице.
– Весьма обоснованный страх, – буркнул он. – Не все возвращаются и не всегда.
– А что, кто-то?..
– Не важно. Сейчас ваш черед рассказывать, вот и продолжайте.
На этот раз Делия не отреагировала на резкость его тона, сознавая, что она, возможно, маскирует какую-то душевную боль.
– Да-да, конечно, – произнесла она очень мягко. Это заставило Брэдфорда нахмуриться, и она поспешила возобновить повествование: – Итак, мы отправились на запад весной 1849 года, как и многие другие семьи золотоискателей. Думаю, отец не сделал бы и шагу в том направлении, если бы заранее знал, каким тяжелым испытанием обернется его затея. И уж точно ни за что не взял бы с собой семью. Нам понадобилось полгода, чтобы добраться до Сакраменто. Полгода… а казалось, десятилетие! – На этот раз боль коснулась сердца самой Делии, и она отрешилась от нее не без труда. – Мы достигли Сакраменто в середине октября. К тому времени там собрались тысячи старателей со всего мира. Зрелище было волнующим, но, несомненно, внушало страх.
– Понимаю, – медленно произнес Кент.
Сейчас в его взгляде было сострадание, тем более странное, что Делия умолчала о тяготах первых дней. Возможно, он сумел предположить, через что им пришлось пройти.
Она заметила, что мысленно с легкостью называет его по имени.
– Денег у нас было совсем немного, а каждая мелочь стоила баснословно дорого. И все же мы продолжали путь на прииски. Отец был во власти золотой лихорадки, он искренне верил, что разбогатеет в первую же неделю и что очень скоро мы забудем все лишения.
Она умолкла и покачала головой, все еще удивляясь подобной наивности. Даже тогда, в двенадцать лет, она была большей реалисткой, чем ее отец, мечтатель и фантазер.
– Он не напал на золотую жилу? – поторопил Кент.
– Золото он, конечно, нашел, но далеко не сразу и вовсе не столько, сколько хотел. На приисках все стоило еще дороже, чем в Сакраменто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
– Разумеется, нет! За последние два года ложь помогла мне выкрутиться из пары переделок, но в остальном я предпочитаю честность. – На его лице явственно отразилось сомнение, поэтому она сочла нужным добавить: – Мы едва знакомы, и я не виню вас за превратное представление обо мне.
– Превратное, вот как? Доверие не возникает с бухты-барахты, его нужно заслужить. Но сейчас речь не об этом. Нам нужно обезопасить себя от случайных промахов, которые с легкостью подорвут доверие к нам других пассажиров.
– Только что я оказалась именно в такой ситуации, – сообщила Делия. – На палубе со мной заговорила Мэри Паттерсон и начала расспрашивать о пресловутых «нью-йоркских Брэдфордах». Очень не хотелось быть пойманной на лжи, но все же мне пришлось сказать, что ваш отец умер, а мать жива. Надеюсь, это верно.
Черная бровь приподнялась, и ей подумалось, что Кент Брэдфорд впервые в ее присутствии выглядит почти довольным.
– Как ни странно, вы попали в точку, – сказал он. – У меня есть также две сестры, которые живут с матерью, и брат, живущий отдельно.
– Я не отважилась зайти так далеко и придумать вам еще брата или сестру, – с облегчением произнесла Делия. – Я предпочла сменить тему.
– На мой взгляд, вам возмутительно везет, мисс Гилли. По-моему, судьба вас балует – хватило бы и бойкости языка.
Очередной намек на ее болтливость заставил Делию покраснеть. Но какие же у него лучистые глаза!
– Да, мне везет, – отрезала она, безжалостно подавляя неуместные эмоции. – Вернее, везет тому ирландцу, который есть в моей натуре. Так говорят.
– Слыхал об этом, – сухо заметил он. – Но в будущем я бы предпочел меньше доверяться вашей удаче и больше – благоразумию. Давайте по возможности придерживаться истины. Конечно, нельзя постигнуть сразу все подробности, поэтому придется как можно реже расставаться на людях. Будем всюду появляться вместе, нравится нам это или не нравится.
Делия прикусила губу. Интересно, сознавал он, насколько грубо это прозвучало? Или ему все равно?
– Давайте же обсудим главное! – поспешно сказала она. – Кто первый?
– Начните вы. Хотя бы потому, что моя история заведомо будет правдивой.
Делия сделала над собой усилие, чтобы не огрызнуться. В конце концов, он имел право на колкости.
– Откуда вы родом, мисс Гилли? Кто были ваши родители? Есть ли у вас братья и сестры?
– Кому-то все равно придется начать, так почему бы не мне? – Она с деланным спокойствием переплела пальцы и прислонилась к стене, позволив солнечному лучу, проникавшему через иллюминатор, бродить у нее в волосах. – Первые двенадцать лет жизни я провела в Цинциннати, штат Огайо. Моими родителями были Мерфи и Айлин О'Делл… Гилли. – В последнюю минуту ей пришло в голову сохранить вымышленное имя, просто из осторожности и вопреки крепнущему чувству, что этому человеку можно доверять. – Мое полное имя – Оделла, в честь матери, но мне кажется, Делия звучит как-то… лучше.
– Похоже, ирландское в вашей натуре и есть ваша натура целиком, – заметил Брэдфорд со смешком.
Делия бросила на него испытующий взгляд, пытаясь угадать, не настроен ли он в принципе против ирландцев, но не обнаружила ничего такого. Напротив, он, казалось, забавлялся. Он даже покинул свой пост у двери (где стоял, словно караульный в здании суда, в комнате для подсудимых) и присел на нижнюю койку.
– Получается, что так, – с облегчением согласилась она, – хотя моя мать родилась на американской земле, а отец ступил на нее десятилетним мальчишкой. Я никогда не видела ни дедушку, ни бабушку по отцовской линии, знаю только, что живут они… если еще живы, в Филадельфии.
Ей показалось, что Брэдфорд слегка вздрогнул.
– А ваша мать? Она родилась в Цинциннати?
– И жила там до встречи с моим отцом. Ее родители регулярно писали нам, пока мама была жива, но после ее смерти я утратила с ними связь, потому что… потому что часто меняла место жительства.
– Ускользая из рук закона? – осведомился Брэдфорд в высшей степени неодобрительным тоном.
– Ничего подобного! – возмутилась Делия. – Я просто искала – и находила – новые возможности для бизнеса. Я же сказала, что чиста перед законом. И никогда не преступала его, слышите, никогда!
– Да, так вы сказали, – подчеркнуто заметил он. – Что же привело вашу семью в Калифорнию?
– А что привело сюда всех остальных? Золотая лихорадка, разумеется. Когда слухи о золоте достигли Цинциннати, отец одним из первых бросился в эту авантюру.
– Со всем семейством?
– Мать наотрез отказалась отпускать его одного. Отец, он… знаете ли, это был человек совершенно неприспособленный. Я в то время этого не понимала, а мама знала, что он не сумеет сам о себе позаботиться. Впрочем, возможно, она просто боялась, что отец не вернется.
Подняв взгляд на Брэдфорда, Делия с удивлением заметила тень боли на его лице.
– Весьма обоснованный страх, – буркнул он. – Не все возвращаются и не всегда.
– А что, кто-то?..
– Не важно. Сейчас ваш черед рассказывать, вот и продолжайте.
На этот раз Делия не отреагировала на резкость его тона, сознавая, что она, возможно, маскирует какую-то душевную боль.
– Да-да, конечно, – произнесла она очень мягко. Это заставило Брэдфорда нахмуриться, и она поспешила возобновить повествование: – Итак, мы отправились на запад весной 1849 года, как и многие другие семьи золотоискателей. Думаю, отец не сделал бы и шагу в том направлении, если бы заранее знал, каким тяжелым испытанием обернется его затея. И уж точно ни за что не взял бы с собой семью. Нам понадобилось полгода, чтобы добраться до Сакраменто. Полгода… а казалось, десятилетие! – На этот раз боль коснулась сердца самой Делии, и она отрешилась от нее не без труда. – Мы достигли Сакраменто в середине октября. К тому времени там собрались тысячи старателей со всего мира. Зрелище было волнующим, но, несомненно, внушало страх.
– Понимаю, – медленно произнес Кент.
Сейчас в его взгляде было сострадание, тем более странное, что Делия умолчала о тяготах первых дней. Возможно, он сумел предположить, через что им пришлось пройти.
Она заметила, что мысленно с легкостью называет его по имени.
– Денег у нас было совсем немного, а каждая мелочь стоила баснословно дорого. И все же мы продолжали путь на прииски. Отец был во власти золотой лихорадки, он искренне верил, что разбогатеет в первую же неделю и что очень скоро мы забудем все лишения.
Она умолкла и покачала головой, все еще удивляясь подобной наивности. Даже тогда, в двенадцать лет, она была большей реалисткой, чем ее отец, мечтатель и фантазер.
– Он не напал на золотую жилу? – поторопил Кент.
– Золото он, конечно, нашел, но далеко не сразу и вовсе не столько, сколько хотел. На приисках все стоило еще дороже, чем в Сакраменто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73