Делия промолчала, боясь его прерывать.
– Я уже говорил, что Чарльз на год меня моложе. Когда отец умер, само собой разумелось, что мы разделим ответственность пополам и станем управлять фирмой на равных, как партнеры. Но все обернулось иначе.
Кентон огляделся, заметил свободный участок перил и облокотился на них, глядя вдаль. После недолгого молчания он продолжал:
– С самого начала Чарльз вел себя безответственно. Он так часто опаздывал на заседания, а то и вовсе не являлся на них, что уже через несколько месяцев наши партнеры перестали принимать его в расчет. Через год он и вовсе махнул рукой на дела фирмы, тем самым переложив всю ответственность на мои плечи.
– А вам было всего восемнадцать… – задумчиво произнесла Делия, хорошо зная, что такое внезапно обрушившаяся ответственность.
– Дело не в этом. Я всегда был зрелым не по годам, к тому же меня окружали проверенные, надежные люди. Беда в том, что год от года Чарльз все больше отбивался от рук и не желал слушать ни советов, ни предостережений. Формально он учился неподалеку от дома, но почти не заглядывал ни в учебную аудиторию, ни домой, а если все же приезжал, то часами рассказывал мне о своих будущих приключениях. Он ненавидел отцовскую фирму, считая, что такое наследство может только испортить жизнь.
– Он был молод, – заметила Делия, – а в молодости человеку недостает приключений.
– Нечего защищать его! – отрезал Кентон. – Одно дело – жаждать приключений, и совсем другое – злиться на любые ограничения, на малейшую ответственность!
Он умолк, видимо, сообразив, что выдал затаенную горечь, и довольно долго угрюмо смотрел на далекий горизонт. Проследив за его взглядом, Делия заметила белые пятнышки парусов – еще одно судно. Вид его белоснежной оснастки на фоне небесной лазури был ошеломляюще прекрасен. Она с трудом заставила себя повернуться к Кентону.
– И что же дальше? Ваш брат уехал?
Кентон вздрогнул, как если бы звук ее голоса вывел его из глубочайшей задумчивости.
– Когда в Нью-Йорке прослышали о калифорнийском золоте, Чарльз решил: вот он, его звездный час! Возможность воплотить в жизнь все необузданные мечты! Очень скоро он отправился на прииски в компании таких же никчемных людишек. С тех пор я его не видел.
Делия вспомнила своего отца и многих других старателей, с которыми ее столкнула жизнь, и не удержалась от замечания:
– Ваш брат не совершил ничего постыдного. Золотая лихорадка поражает всех подряд, от никчемных людишек до людей широкой и доброй души. Они нередко отправлялись в путь с мечтой обеспечить своих близких – и многие добились этого!
– Многие, но не Чарльз, – сухо возразил Кент (Бог знает почему Делия снова начала мысленно называть его столь фамильярно). – Он не способен был никого обеспечить, только транжирить. Он чуть не пустил нашу фирму по ветру!
– Что вы говорите! Неужели? – Только теперь Делия поняла, в чем кроется его неприязнь к брату и почему так осторожны вкладчики. – Он присвоил себе капитал? Представляю, каково вам было!
– Не то чтобы присвоил… но, внезапно продав свой пай в фирме, он поставил ее на грань банкротства. Мне пришлось долго восстанавливать то, что он разрушил: и капитал, и репутацию. Само собой, теперь каждый здравомыслящий бизнесмен сто раз подумает, прежде чем вкладывать деньги в нашу фирму. Вдруг это повторится?
– Абсурд! – воскликнула Делия. – Ведь у вас совершенно иной характер. К тому же то, что происходило во времена золотой лихорадки, вряд ли может повториться сейчас. Прииски открывают раз в сто лет, не чаще.
Кент улыбнулся – впервые с той минуты, как поднялся из-за стола, и эта улыбка странным образом согрела ей сердце.
– Весьма благодарен, мисс Гилли, что после столь короткого знакомства вы уже готовы поручиться за меня.
– Я из тех, кто умеет составить впечатление с первого взгляда. Поверьте, я не преувеличиваю. Это помогло мне избежать многих неприятностей.
– Что ж, я не особенно удивлен. Но должен признаться, я приложил немало усилий, чтобы выглядеть прямой противоположностью своему брату. Увы, солидному инвестору мало добропорядочной внешности, нужны еще и гарантии. Скрупулезная честность в делах – вот порука настоящего бизнесмена. Если на меня падет хоть тень подозрения в том, что я способен сбиться с пути…
– И вы ничего не знаете о брате? Он не прислал ни одной весточки?
– От Чарльза я не получал вестей, но о нем – сколько угодно, – сказал Кент с сарказмом. – О нем говорят часто, гораздо чаще, чем мне хотелось бы. На приисках он добывал ровно столько, чтобы в очередной раз пуститься в невообразимые авантюры, которые якобы должны были принести целое состояние. Порой ему почти удавалось разбогатеть, но деньги уплывали из его рук с той же быстротой, с какой приходили. Стоило Чарльзу в очередной раз кого-нибудь облапошить, как конкуренты сразу доводили это до моего сведения. Это продолжается до сих пор. Им не терпится увидеть меня банкротом.
Только тут Делия до конца поняла, в какое положение поставила Кентона Брэдфорда. Спектакль должен продолжаться, иначе нельзя. Если потенциальные вкладчики узнают, что одурачены, пусть даже таким безобидным образом, Они истолкуют это как знак неблагонадежности Кента. Они поверят тем более охотно, что давно подготовлены к этому досужей молвой. Тогда они, и глазом не моргнув, откажут ему и поместят свои деньги в более надежное место.
Таким образом, присмотрев его на роль спасителя, она толкнула их обоих в худшую западню, чем могла вообразить!
– Боже мой, я… я понятия не имела! – начала Делия, чувствуя потребность оправдаться. – Если бы я только знала, я бы никогда… ни за что на свете…
– Не стоит, – оборвал ее Кент раздраженно (но и вполовину не так гневно, как она ожидала). – Дело сделано, и теперь остается только плыть по течению. Если мы хорошо сыграем свои роли, все, быть может, обойдется. Давайте лучше пройдемся еще немного. Раз уж мы на море, будем гулять по всем правилам.
Делия молча взяла его под руку, едва воспринимая окружающее – она осмысливала его рассказ.
Кентон с жадностью вдыхал соленый морской воздух, словно это могло развеять горький привкус давней обиды на брата. Пересказать историю Чарльза было все равно что заново окунуться в прошлое, и сразу стало ясно – ничто не забыто и не прощено. Хотя он надеялся, что отпустил брату его грех, как того требовала христианская мораль. Рассказ всколыхнул самые глубины души, где боль лишь дремала, ожидая своего часа. Теперь она грызла его ничуть не слабее, чем семь лет назад.
– Что ж, – произнес он, стараясь говорить иронично, – я открыл перед вами все потайные двери семейной истории, показал все прикованные там скелеты. Теперь ваш черед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73