Даже в юном возрасте он напоминал своего деда, и, судя по вашим словам, он не разочарует меня, став мужчиной.
– Он не приедет сюда! – настаивала Сэйбл. Страх за Моргана заставил ее забыть о собственной беде. – У вас есть все, чего вы хотели. Почему бы вам не забыть о его существовании?
По щекам Себастьяна заходили желваки.
– Потому, что он не забыл обо мне. Все эти годы я ощущал, как он ненавидит меня, и знал, что рано или поздно он возвратится, чтобы потребовать принадлежащее ему по праву. Да, я был в курсе всех его подвигов в прошлые годы и знаю, что он стал любимцем вашей старомодной королевы и получил рыцарский орден за храбрость в Крыму. Жаль, что он никогда никому не рассказывал о том, что является последним потомком родовитой семьи, славившейся своей властью и богатством. Это придало бы ему еще больше уважения в глазах почитателей. Однако власть, – добавил он, надменно вскинув голову, – теперь в моих руках, и я не намерен расставаться с ней.
Глаза девушки горели ненавистью, когда она всматривалась в холодное лицо врага. Перед ней был человек, из-за которого Морган столько страдал, который отнял то, что могло бы принадлежать даже ее будущему ребенку. И хотя ей самой не нужен был Пенлис Уэллс, она понимала, что он значит для Моргана и что когда-нибудь будет значить для ее ребенка. Тайная война Моргана нежданно-негаданно стала ее собственной, и Сэйбл была полна решимости сделать все возможное, чтобы вывести Себастьяна на чистую воду.
– Я не нарушал никаких законов, – сказал он, инстинктивно угадывая по ее глазам, что она чувствует. – Ни один суд Великобритании не сможет лишить меня моего достояния. Я слишком долго держу бразды правления поместьем Хауэлл в своих руках. Единственное, что может прекратить вражду между Морганом Кэри и мной, – добавил он, подходя к ней с ухмылкой, – это смерть одного из нас.
– В-вы спятили! – прошептала Сэйбл, от ужаса широко открыв глаза.
Он выпрямился и рассмеялся:
– Вы так думаете? Впрочем, вы это увидите, когда он вернется.
– Говорю вам: он не вернется!
– Может быть, вы и мужественная женщина, леди Сен-Жермен, – заявил он, – но, боюсь, вы или дурочка, или ужасная обманщица.
Сказав это, он запер за собой дверь, и Сэйбл, услыхав, как ключ поворачивается в замке, закрыла лицо руками. Было ясно, что Себастьян ждет приезда Моргана. Она понимала, что их ненависть друг к другу закончится насилием и Морган, захваченный врасплох, если Себастьян захочет использовать ее как свое орудие, может погибнуть.
Сэйбл застонала, пытаясь бороться с отчаянием, овладевшим ею. Если Морган погибнет, это целиком будет ее вина. Она приехала сюда из эгоистических соображений – потребовать от него взять на себя ответственность за ребенка, – а в результате окажется орудием его гибели.
– Что-то нужно предпринять! – прошептала она. – Нельзя просто сидеть в этой грязной конуре, когда Морган едет навстречу верной гибели! Нужно как-то выбраться отсюда, предупредить Моргана.
Взгляд девушки лихорадочно перескакивал с предмета на предмет и внезапно упал на хлеб и сыр, принесенные Мари. Радостный возглас сорвался с ее губ, когда она увидела маленький медный ключик, лежавший рядом с едой. Тот самый, которым Мари открыла дверь каземата. Видимо, женщина положила его, когда вынимала еду из кармана фартука, и впопыхах забыла о нем. Не обративший на него внимания Себастьян допустил свою первую ошибку, взволнованно подумала девушка.
Дрожащими пальцами она схватила ключ и начала искать, куда бы спрятать его, понимая, что бежать сразу же было бы глупо. Вероятно, Себастьян в эту минуту разбирается с женой, а когда не найдет у нее ключа, может вернуться сюда. Ей следует надежно спрятать его и подождать ночи.
Она начала прощупывать плиты пола, и – о радость! – одна плита шаталась! Ей удалось чуть подвинуть ее и спрятать ключ в образовавшуюся трещину. «Теперь все в порядке, – решила она, внимательно оглядевшись, – и если Себастьян вернется, ему ни за что не удастся найти его».
Выглянув в окно, она увидела, что солнце клонится к западу. Горы к югу от замка отливали золотом в последних лучах солнца. Сэйбл пробрала дрожь. Скоро ночь вступит в свои права, и тогда она должна быть готова…
Глава 19
В камине развели огонь, чтобы не было так зябко. Тени, отбрасываемые пламенем, плясали на деревянном потолке и ложились темно-красными отблесками на панели стен. Шелковые настенные драпри и золотистые парчовые шторы смягчали декор величественной гостиной. В кресле перед камином, скрестив ноги, уютно расположился Себастьян Фабуа. Его бородатый профиль был суров, но в выражении лица не было ничего угрожающего, когда он задумчиво глядел на огонь; даже не верилось, что именно этот джентльмен с благородной наружностью виновен в гибели двух людей.
– А, это ты, Гийом!.. – проговорил по-французски Себастьян, заметив слугу, застывшего у порога. – Поставь все там, пожалуйста. Я сам все сделаю.
Гийом наклонил голову и поставил поднос на инкрустированный столик рядом с Себастьяном. Это был худой, молчаливый человек с обезображенным лицом – в детстве он попал в дорожную катастрофу. Поклонившись в пояс, слуга вышел; при этом на его лице, как всегда, застыло сонное выражение.
В очаге взметнулись искры от упавшего полена, и рука Себастьяна, потянувшаяся за бутылкой, замерла в воздухе. Подняв голову, он прислушался к тихим шагам в коридоре и удивился: почему Гийом возвращается, ведь он предупредил, что не хочет, чтобы его беспокоили.
– Добрый вечер, Себастьян. Надеюсь, не потревожил? Глухой, надменно звучащий голос был настолько похож на голос Ллуэллина Хауэлла, что по спине Себастьяна забегали мурашки. Вскочив на ноги, он резко повернулся, и губы его расползлись в улыбке, когда он увидел перед собой рослого человека. На Моргане была кожаная куртка и белая рубашка, а его сапоги покрылись пылью. Растрепанные пряди каштановых волос падали на лоб, а проницательные голубые глаза были холодны как лед, когда он взглянул в бородатое лицо своего заклятого врага. «Он стал высоким и, бесспорно, крепким мужчиной, – отметил про себя Себастьян. – У него осанка человека, привыкшего повелевать. С таким нелегко справиться». Но если грозный вид гостя и пугал кого-то, то Себастьян Фабуа был от него в восторге.
– До чего же представительным мужчиной ты стал, милый племянничек! – заметил он, продолжая улыбаться. – Я рад, что ты определенно из породы Хауэллов. Тем приятнее будет помериться с тобой силами.
– И что вы намерены предпринять? – холодно осведомился Морган. – Убить меня? – Он не сводил глаз с лица Себастьяна, и тот впервые в жизни увидел перед собой человека, который совершенно его не боялся.
– Мне всегда было ясно, что паше противостояние неизбежно приведет к тому, что одному из нас суждено погибнуть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114
– Он не приедет сюда! – настаивала Сэйбл. Страх за Моргана заставил ее забыть о собственной беде. – У вас есть все, чего вы хотели. Почему бы вам не забыть о его существовании?
По щекам Себастьяна заходили желваки.
– Потому, что он не забыл обо мне. Все эти годы я ощущал, как он ненавидит меня, и знал, что рано или поздно он возвратится, чтобы потребовать принадлежащее ему по праву. Да, я был в курсе всех его подвигов в прошлые годы и знаю, что он стал любимцем вашей старомодной королевы и получил рыцарский орден за храбрость в Крыму. Жаль, что он никогда никому не рассказывал о том, что является последним потомком родовитой семьи, славившейся своей властью и богатством. Это придало бы ему еще больше уважения в глазах почитателей. Однако власть, – добавил он, надменно вскинув голову, – теперь в моих руках, и я не намерен расставаться с ней.
Глаза девушки горели ненавистью, когда она всматривалась в холодное лицо врага. Перед ней был человек, из-за которого Морган столько страдал, который отнял то, что могло бы принадлежать даже ее будущему ребенку. И хотя ей самой не нужен был Пенлис Уэллс, она понимала, что он значит для Моргана и что когда-нибудь будет значить для ее ребенка. Тайная война Моргана нежданно-негаданно стала ее собственной, и Сэйбл была полна решимости сделать все возможное, чтобы вывести Себастьяна на чистую воду.
– Я не нарушал никаких законов, – сказал он, инстинктивно угадывая по ее глазам, что она чувствует. – Ни один суд Великобритании не сможет лишить меня моего достояния. Я слишком долго держу бразды правления поместьем Хауэлл в своих руках. Единственное, что может прекратить вражду между Морганом Кэри и мной, – добавил он, подходя к ней с ухмылкой, – это смерть одного из нас.
– В-вы спятили! – прошептала Сэйбл, от ужаса широко открыв глаза.
Он выпрямился и рассмеялся:
– Вы так думаете? Впрочем, вы это увидите, когда он вернется.
– Говорю вам: он не вернется!
– Может быть, вы и мужественная женщина, леди Сен-Жермен, – заявил он, – но, боюсь, вы или дурочка, или ужасная обманщица.
Сказав это, он запер за собой дверь, и Сэйбл, услыхав, как ключ поворачивается в замке, закрыла лицо руками. Было ясно, что Себастьян ждет приезда Моргана. Она понимала, что их ненависть друг к другу закончится насилием и Морган, захваченный врасплох, если Себастьян захочет использовать ее как свое орудие, может погибнуть.
Сэйбл застонала, пытаясь бороться с отчаянием, овладевшим ею. Если Морган погибнет, это целиком будет ее вина. Она приехала сюда из эгоистических соображений – потребовать от него взять на себя ответственность за ребенка, – а в результате окажется орудием его гибели.
– Что-то нужно предпринять! – прошептала она. – Нельзя просто сидеть в этой грязной конуре, когда Морган едет навстречу верной гибели! Нужно как-то выбраться отсюда, предупредить Моргана.
Взгляд девушки лихорадочно перескакивал с предмета на предмет и внезапно упал на хлеб и сыр, принесенные Мари. Радостный возглас сорвался с ее губ, когда она увидела маленький медный ключик, лежавший рядом с едой. Тот самый, которым Мари открыла дверь каземата. Видимо, женщина положила его, когда вынимала еду из кармана фартука, и впопыхах забыла о нем. Не обративший на него внимания Себастьян допустил свою первую ошибку, взволнованно подумала девушка.
Дрожащими пальцами она схватила ключ и начала искать, куда бы спрятать его, понимая, что бежать сразу же было бы глупо. Вероятно, Себастьян в эту минуту разбирается с женой, а когда не найдет у нее ключа, может вернуться сюда. Ей следует надежно спрятать его и подождать ночи.
Она начала прощупывать плиты пола, и – о радость! – одна плита шаталась! Ей удалось чуть подвинуть ее и спрятать ключ в образовавшуюся трещину. «Теперь все в порядке, – решила она, внимательно оглядевшись, – и если Себастьян вернется, ему ни за что не удастся найти его».
Выглянув в окно, она увидела, что солнце клонится к западу. Горы к югу от замка отливали золотом в последних лучах солнца. Сэйбл пробрала дрожь. Скоро ночь вступит в свои права, и тогда она должна быть готова…
Глава 19
В камине развели огонь, чтобы не было так зябко. Тени, отбрасываемые пламенем, плясали на деревянном потолке и ложились темно-красными отблесками на панели стен. Шелковые настенные драпри и золотистые парчовые шторы смягчали декор величественной гостиной. В кресле перед камином, скрестив ноги, уютно расположился Себастьян Фабуа. Его бородатый профиль был суров, но в выражении лица не было ничего угрожающего, когда он задумчиво глядел на огонь; даже не верилось, что именно этот джентльмен с благородной наружностью виновен в гибели двух людей.
– А, это ты, Гийом!.. – проговорил по-французски Себастьян, заметив слугу, застывшего у порога. – Поставь все там, пожалуйста. Я сам все сделаю.
Гийом наклонил голову и поставил поднос на инкрустированный столик рядом с Себастьяном. Это был худой, молчаливый человек с обезображенным лицом – в детстве он попал в дорожную катастрофу. Поклонившись в пояс, слуга вышел; при этом на его лице, как всегда, застыло сонное выражение.
В очаге взметнулись искры от упавшего полена, и рука Себастьяна, потянувшаяся за бутылкой, замерла в воздухе. Подняв голову, он прислушался к тихим шагам в коридоре и удивился: почему Гийом возвращается, ведь он предупредил, что не хочет, чтобы его беспокоили.
– Добрый вечер, Себастьян. Надеюсь, не потревожил? Глухой, надменно звучащий голос был настолько похож на голос Ллуэллина Хауэлла, что по спине Себастьяна забегали мурашки. Вскочив на ноги, он резко повернулся, и губы его расползлись в улыбке, когда он увидел перед собой рослого человека. На Моргане была кожаная куртка и белая рубашка, а его сапоги покрылись пылью. Растрепанные пряди каштановых волос падали на лоб, а проницательные голубые глаза были холодны как лед, когда он взглянул в бородатое лицо своего заклятого врага. «Он стал высоким и, бесспорно, крепким мужчиной, – отметил про себя Себастьян. – У него осанка человека, привыкшего повелевать. С таким нелегко справиться». Но если грозный вид гостя и пугал кого-то, то Себастьян Фабуа был от него в восторге.
– До чего же представительным мужчиной ты стал, милый племянничек! – заметил он, продолжая улыбаться. – Я рад, что ты определенно из породы Хауэллов. Тем приятнее будет помериться с тобой силами.
– И что вы намерены предпринять? – холодно осведомился Морган. – Убить меня? – Он не сводил глаз с лица Себастьяна, и тот впервые в жизни увидел перед собой человека, который совершенно его не боялся.
– Мне всегда было ясно, что паше противостояние неизбежно приведет к тому, что одному из нас суждено погибнуть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114