– Вы уже были по адресу, указанному в письме?
– Да. Дом в Ламбете – это приют для душевнобольных женщин, но его уничтожил пожар. Его обитательницы теперь рассеяны по всему Лондону, и я не знаю, где ее искать.
– Я найду ее, – заверил ее Гейбриел.
Антуанетта с сомнением взглянула на него.
– Я знаю одного человека, который умеет разыскивать людей. Он женат на горничной моей единокровной сестры – во всяком случае, когда-то она была ее горничной. Мариетта утверждает, что тогда они были подругами. Я отправлюсь к нему прямо сейчас, чтобы обо всем переговорить.
Мариетта… Это имя словно эхом отозвалось в голове Антуанетты. Он опять произнес это имя. Оказывается, она была его сводной сестрой, а вовсе не любовницей. Антуанетта еще раз убедилась, сколько накопилось в их отношениях недоразумений, которые отделяли их друг от друга стеной недоверия и подозрительности, а ведь достаточно было одного доверительного откровенного разговора, чтобы разрушить эту стену, причинявшую ей столько страданий.
– Антуанетта? Очнитесь, дорогая. Вы хотите остаться здесь, или мне проводить вас назад, в дом Афродиты?
Она резко вскочила:
– Нет, я пойду с вами.
– Хорошо, – улыбнулся Гейбриел и вежливо предложил ей руку.
Поколебавшись, она взяла его под руку.
Пока они ехали в кебе, который еле-еле тащился по запруженному транспортом Лондону, она украдкой бросала на него взгляды. Антуанетта ничего не могла поделать с собой. Его профиль, вьющиеся белокурые волосы, изгиб губ, в уголках которых пряталась улыбка, – все в нем привлекало ее внимание. А его руки, такие сильные и нежные, те самые руки, которые подарили ей столько наслаждения в Девоне!
Ей так не хватало его. Прошлой ночью, когда она спала в доме Афродиты, он пришел к ней во сне. Их тела сплелись в единое целое, горячее чувство наслаждения сжимало ее внутренности, трепет пробегал по телу – ощущения были такими явственными, что казались настоящими. Когда она проснулась, ей почудилось, что он только что покинул ее постель. Однако затем возобладал трезвый рассудок, и когда она поняла, что это всего лишь сон, то от разочарования, обиды и горечи она свернулась клубочком под одеялом и заплакала.
Именно тогда она ясно поняла, что никогда не забудет его. Он стал ее частью, ее плотью, чувством, мыслью, он навсегда останется вместе с ней вплоть до ее смерти. Осознавать это было грустно и больно.
Но теперь он был рядом с ней, настоящий мужчина, и ею овладели самые противоречивые чувства. Она сидела неподвижно, стараясь не выдать своего внутреннего смятения, избегая даже легких прикосновений к нему. Что, если она невольно выдаст себя и он догадается, насколько она неравнодушна к нему? Что, если он рассмеется ей в лицо или, что еще хуже, пожалеет ее, будет с ней ласковым, нежным и решит провести с ней еще одну ночь?
– Приехали.
Она удивленно вскинула глаза. Он с нежностью смотрел на нее, вбирая в себя каждую черточку ее лица, а затем обхватил ее подбородок ладонью – такой приятный ласковый жест.
– Не надо так переживать, воробышек, – прошептал он и легко прикоснулся к губам, от чего трепет пробежал по всему ее телу.
Но Гейбриел уже выбрался наружу и, стоя у дверей, предлагал ей руку.
Выйдя из экипажа, они направились к дому, на котором висела блестящая латунная табличка: «Детективное агентство Торна».
Гейбриел был знаком с Мартином и Лил О'Донелл, которые заправляли всем в агентстве. Люди они были надежные, умели хранить чужие секреты и, конечно, прекрасно знали свое дело и справлялись с любым, даже щепетильным заданием. Как только Антуанетта упомянула о необходимости добыть нужные сведения, Гейбриел тут же вспомнил о них.
Лил, вежливо улыбаясь, усадила гостью, предложила освежающие напитки и оказала самый обходительный прием. Гейбриел видел, как постепенно спадает напряжение Антуанетты, как проходит настороженность и скованность и она начинает приходить в себя. При одной мысли, что виновником ее испуга был Эпплби, в нем усиливалось чувство гнева к их общему врагу. Впрочем, он тоже не был безгрешен, он тоже обижал ее, причем совсем не желая этого, у него получалось это неосознанно.
Однако Гейбриел ощущал не столько искреннее сожаление, сколько бурную радость, которая захватила его почти целиком. У него будто камень свалился с души, когда он узнал, что она не только не намерена выходить замуж за Эпплби, но у нее нет и герцога, готового удовлетворить любую ее прихоть. Его первое подсознательное впечатление оказалось верным, она не была той женщиной, которой казалась людям из-за козней Эпплби. Эта мысль все вертелась и кружилась в его голове, едва не опьяняя его. Когда все закончится, он наконец-то сможет признаться ей в своих чувствах.
Гейбриел мечтал о том, чтобы она приняла его предложение, хотя еще не знал, как убедить ее в том, что это единственно правильный выход для них обоих.
– Сегодня вечером я уже добуду кое-какие сведения для вас. – До Гейбриела донесся как бы издалека голос Мартина. – Я знаю кое-кого, кто знает кое-кого. Надеюсь, вы понимаете, Гейбриел, куда я клоню.
– Я понимаю, куда вы клоните, – улыбнулся он. – Благодарю вас, Мартин.
– Можно мне полюбопытствовать, зачем вам нужна эта больная?
Гейбриел бросил вопрошающий взгляд на Антуанетту, согласна ли она раскрыть эту тайну. Она, поняв его немой вопрос, кивнула.
– Вам знакомо имя лорда Эпплби, Мартин?
– Еще бы.
– Так вот, он считается вдовцом, но мисс Дюпре обнаружила, что его жена жива и он насильно держит ее в приюте для душевнобольных.
Мартин тихо присвистнул от удивления.
– Ах вот как?! – воскликнула Лил. – Значит, Гейбриел, вы сможете вернуть свое поместье?
– Надеюсь.
– А вы, дорогая мисс Дюпре, – обернулась Лил к Антуанетте, – очевидно, тоже заинтересованы в ниспровержении лорда Эпплби?
Антуанетта улыбнулась:
– Конечно. Хочу вернуть свою независимость и состояние и поехать к себе в Суррей, в поместье, по которому так соскучилась.
– Независимость – это прекрасно, – отозвался Гейбриел.
– Да.
Она вскинула голову, принимая гордый и отчужденный вид.
– Это то место, где вы проводите все свое время, раздавая указания слугам, подсчитывая свои доходы и расходы, а также проверяя, не украл ли шеф-повар лучший кусок ветчины? – В ироничном вопросе Гейбриела чувствовалась плохо скрытая обида.
– Не только. Я посещаю друзей, живущих по соседству, много езжу верхом, люблю гулять в саду, читаю, общаюсь с сестрой. И мне нравится такая жизнь. Кроме того, мой повар, к вашему сведению, никогда меня не обкрадывает.
– Вы, мисс Дюпре, ни единым словом не обмолвились о ваших воздыхателях, – продолжал Гейбриел. – Я имею в виду тех джентльменов, что иногда навещают вас, сопровождают по воскресеньям в церковь или пишут записки, в которых восхищаются вашими чудесными глазами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77