в любом случае надо попытаться завоевать его доверие.
– Вы здесь давно служите, Кумб? – как можно вкрадчивее спросила она.
Он что-то проворчал, даже не потрудившись взглянуть в ее сторону.
– Вы давно здесь живете? – не отступала Антуанетта.
Очередное ворчание, на этот раз сопровождаемое пожатием плеч.
– Скажите, Кумб, вам нравится служить у лорда Эпплби?
Он замер на мгновение, затем выразительно сплюнул на солому. Пожалуй, это было красноречивее любых слов! Неужели она нашла союзника в стане врагов?
– Лорд Эпплби часто навещает Уэксмур-Мэнор?
Кумб поднял кверху один палец. Что-либо понять по его лицу, спрятанному в тени козырька его кепки, было невозможно.
– Только один раз? – удивленно переспросила Антуанетта. – А я думала, что он давно владеет поместьем. Странно. Интересно, а кто же тогда жил здесь раньше?
В ответ Кумб поднял седло на плечи и пошел в помещение, где хранилась лошадиная упряжь. Поколебавшись, Антуанетта направилась за ним.
– Кумб, – как можно непринужденнее и легкомысленнее сказала она, – а вы не знаете, ходит ли из близлежащих деревень дилижанс до Лондона? Или, может быть, неподалеку есть железнодорожная станция? Я забыла узнать об этом заранее, а теперь, когда мне необходимо вернуться в Лондон пораньше, даже не знаю, как быть?
Помолчав, Кумб, по обыкновению, пробормотал невнятно:
– Ничего не знаю, мисс. Я никогда не был в Лондоне.
– А-а? – Антуанетта решила подойти с другой стороны. – А вам не хотелось бы увидеть Тауэр или Вестминстерское аббатство?
Какие глупости! Разве такой человек, как Кумб, будет интересоваться историей или архитектурой?
– В Лондоне можно посмотреть на скачки. – Антуанетта старалась хоть чем-то заинтересовать конюха. – Там еще продают лошадей. Самых лучших лошадей. Больших, сильных, лоснящихся… э-э… лошадей; – запиналась Антуанетта, не зная уже, что ей говорить.
Кумб возился со сбруей.
– Большие и лоснящиеся, такие вот, да? – протянул он вроде с любопытством. – Впрочем, здесь никто не интересуется статью коня.
– Но ведь вы не такой, Кумб? Вам, наверное, хотелось бы стать хозяином собственной конюшни и собственных лошадок. Скаковых лошадей. Вы никогда не задумывались об этом?
Конечно, он ни о чем подобном не задумывался. Такой человек, как Кумб, знал свое место. Он никогда не сумел бы заработать столько денег, чтобы приобрести собственную конюшню. Однако Антуанетта решила предложить ему материальную поддержку и, в случае если он ее примет, с его помощью совершить побег.
Кумб стоял на месте, держа в руках седло. Казалось, он о чем-то размышлял. Осторожно она подошла на шаг поближе, пренебрегая запахом конюшни, который шел от его одежды.
– Если вы доставите меня в Лондон, Кумб, то я помогу вам приобрести собственную конюшню и несколько лошадей. Понимаете? Мне надо срочно вернуться. Вы мне поможете?
– Я всего лишь конюх, – проворчал он. – Мне надо выполнять свою работу, мисс.
Какое разочарование! Его слова прозвучали как отказ, но она по-прежнему медлила, не собираясь отступать.
– Кумб?
– Я подумаю о том, что вы мне обещали, – бросил он и принялся за работу.
Антуанетта проводила его взглядом, надеясь, что их разговор не прошел бесследно. Кумб явно заинтересовался ее предложением. Она улучит удобный момент и переговорит с ним опять, и, как знать, может, в следующий раз Кумб будет посговорчивее.
Подождав, пока шум ее шагов стал затихать, Гейбриел выпрямился во весь рост, чтобы полюбоваться ее походкой, пока она не пропала из виду. Он старательно маскировался под конюха, но, судя по всему, в этом не было особой необходимости. Она ни о чем не догадывалась. В ее глазах он был конюхом, и никем больше.
Ну что ж, тем лучше.
Он знал, кем была она – маленькой хитрой кокеткой, пытающейся манипулировать людьми. Она собиралась передать грабителя в руки правосудия, чтобы судья Тревелен отправил его на виселицу. Но если это не сработает, то она надеялась подкупить Кумба, чтобы он доставил ее в Лондон, где она смогла бы руками лорда Эпплби убрать его со своего пути.
Гейбриел не собирался сдаваться без борьбы.
Итак, что же ему следовало предпринять?
Если бы он отличался благоразумием и рассудительностью, то давно уже скакал бы к морю, чтобы на первом же корабле отплыть во Францию, отказавшись ото всех своих намерений спасти родовое гнездо и отомстить лорду Эпплби. Но оказывается, он вовсе не был ни разумным, ни рассудительным и остался, явно не желая никуда убегать. Антуанетта Дюпре могла быть беспринципной, безжалостной и алчной, но, как ни странно, созданный им образ почему-то отличался от оригинала. Гейбриел не мог не понимать, что ее поездка к судье, такая безрассудно-отчаянная, говорила лишь о том, что она страшно напугана.
Неужели он так напугал ее, или она опасалась за письмо? Или причина ее страха крылась в том, что он заставлял ее тело страдать, когда ласкал и обнимал ее? Наверное, ею двигала скорее боязнь самой себя, чем страх перед ним.
Антуанетта бежала от самой себя.
Гейбриел улыбнулся: начало было многообещающим.
Ему на память пришел совет, данный ему Афродитой в ту ночь, когда он покидал Лондон. «Соблазните ее, – настоятельно, произнося слова с мягким французским акцентом, посоветовала она. – Пусть эта женщина станет вашей. Заставьте ее так увлечься собой, чтобы она потеряла голову, и вскоре вам станут известны все ее тайны. Вам не придется вытаскивать из нее секреты словно клещами, она добровольно сама обо всем расскажет».
Тогда он не поверил Афродите, но сейчас все больше и больше склонялся к тому, чтобы принять ее совет.
Гейбриел надеялся пробудить в Антуанетте страсть, не менее сильную, чем та, которую он сам испытывал к ней.
Глава 9
Антуанетта очнулась от легкого прикосновения мужской руки, неожиданно приятного. Она вздрогнула и с изумлением стала смотреть по сторонам, пытаясь разглядеть его в темноте. Но вокруг были одни тени, которые еле слышно дышали. Теплая шершавая рука, гладившая ее лицо, несомненно, принадлежала ему.
Резко вздохнув, она метнулась в сторону.
– Тише, тише, мой маленький воробышек, не так шустро.
– Вы!
Ей показалось, что сердце едва не выпрыгнуло из груди.
Он усмехнулся:
– Чему вы удивляетесь? Я же обещал вернуться.
От подобной дерзости Антуанетта на миг утратила дар речи. Он вел себя так, как будто ей было приятно увидеть его, как будто забраться ночью в женскую спальню было в порядке вещей.
– Уходите! – прошипела она.
– Даже не подумаю, – прошептал он, пальцами ласково водя по ее щекам и пухлым губам. – Нам надо столь многое обсудить, вам и мне…
Она попыталась спрыгнуть с постели, но он легко поймал ее, удержав на месте. Когда Антуанетта немного отдышалась после краткой борьбы, он уже лежал рядом с ней, от его тела исходил жар не меньший, чем от печки, а рука предусмотрительно зажимала ей рот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
– Вы здесь давно служите, Кумб? – как можно вкрадчивее спросила она.
Он что-то проворчал, даже не потрудившись взглянуть в ее сторону.
– Вы давно здесь живете? – не отступала Антуанетта.
Очередное ворчание, на этот раз сопровождаемое пожатием плеч.
– Скажите, Кумб, вам нравится служить у лорда Эпплби?
Он замер на мгновение, затем выразительно сплюнул на солому. Пожалуй, это было красноречивее любых слов! Неужели она нашла союзника в стане врагов?
– Лорд Эпплби часто навещает Уэксмур-Мэнор?
Кумб поднял кверху один палец. Что-либо понять по его лицу, спрятанному в тени козырька его кепки, было невозможно.
– Только один раз? – удивленно переспросила Антуанетта. – А я думала, что он давно владеет поместьем. Странно. Интересно, а кто же тогда жил здесь раньше?
В ответ Кумб поднял седло на плечи и пошел в помещение, где хранилась лошадиная упряжь. Поколебавшись, Антуанетта направилась за ним.
– Кумб, – как можно непринужденнее и легкомысленнее сказала она, – а вы не знаете, ходит ли из близлежащих деревень дилижанс до Лондона? Или, может быть, неподалеку есть железнодорожная станция? Я забыла узнать об этом заранее, а теперь, когда мне необходимо вернуться в Лондон пораньше, даже не знаю, как быть?
Помолчав, Кумб, по обыкновению, пробормотал невнятно:
– Ничего не знаю, мисс. Я никогда не был в Лондоне.
– А-а? – Антуанетта решила подойти с другой стороны. – А вам не хотелось бы увидеть Тауэр или Вестминстерское аббатство?
Какие глупости! Разве такой человек, как Кумб, будет интересоваться историей или архитектурой?
– В Лондоне можно посмотреть на скачки. – Антуанетта старалась хоть чем-то заинтересовать конюха. – Там еще продают лошадей. Самых лучших лошадей. Больших, сильных, лоснящихся… э-э… лошадей; – запиналась Антуанетта, не зная уже, что ей говорить.
Кумб возился со сбруей.
– Большие и лоснящиеся, такие вот, да? – протянул он вроде с любопытством. – Впрочем, здесь никто не интересуется статью коня.
– Но ведь вы не такой, Кумб? Вам, наверное, хотелось бы стать хозяином собственной конюшни и собственных лошадок. Скаковых лошадей. Вы никогда не задумывались об этом?
Конечно, он ни о чем подобном не задумывался. Такой человек, как Кумб, знал свое место. Он никогда не сумел бы заработать столько денег, чтобы приобрести собственную конюшню. Однако Антуанетта решила предложить ему материальную поддержку и, в случае если он ее примет, с его помощью совершить побег.
Кумб стоял на месте, держа в руках седло. Казалось, он о чем-то размышлял. Осторожно она подошла на шаг поближе, пренебрегая запахом конюшни, который шел от его одежды.
– Если вы доставите меня в Лондон, Кумб, то я помогу вам приобрести собственную конюшню и несколько лошадей. Понимаете? Мне надо срочно вернуться. Вы мне поможете?
– Я всего лишь конюх, – проворчал он. – Мне надо выполнять свою работу, мисс.
Какое разочарование! Его слова прозвучали как отказ, но она по-прежнему медлила, не собираясь отступать.
– Кумб?
– Я подумаю о том, что вы мне обещали, – бросил он и принялся за работу.
Антуанетта проводила его взглядом, надеясь, что их разговор не прошел бесследно. Кумб явно заинтересовался ее предложением. Она улучит удобный момент и переговорит с ним опять, и, как знать, может, в следующий раз Кумб будет посговорчивее.
Подождав, пока шум ее шагов стал затихать, Гейбриел выпрямился во весь рост, чтобы полюбоваться ее походкой, пока она не пропала из виду. Он старательно маскировался под конюха, но, судя по всему, в этом не было особой необходимости. Она ни о чем не догадывалась. В ее глазах он был конюхом, и никем больше.
Ну что ж, тем лучше.
Он знал, кем была она – маленькой хитрой кокеткой, пытающейся манипулировать людьми. Она собиралась передать грабителя в руки правосудия, чтобы судья Тревелен отправил его на виселицу. Но если это не сработает, то она надеялась подкупить Кумба, чтобы он доставил ее в Лондон, где она смогла бы руками лорда Эпплби убрать его со своего пути.
Гейбриел не собирался сдаваться без борьбы.
Итак, что же ему следовало предпринять?
Если бы он отличался благоразумием и рассудительностью, то давно уже скакал бы к морю, чтобы на первом же корабле отплыть во Францию, отказавшись ото всех своих намерений спасти родовое гнездо и отомстить лорду Эпплби. Но оказывается, он вовсе не был ни разумным, ни рассудительным и остался, явно не желая никуда убегать. Антуанетта Дюпре могла быть беспринципной, безжалостной и алчной, но, как ни странно, созданный им образ почему-то отличался от оригинала. Гейбриел не мог не понимать, что ее поездка к судье, такая безрассудно-отчаянная, говорила лишь о том, что она страшно напугана.
Неужели он так напугал ее, или она опасалась за письмо? Или причина ее страха крылась в том, что он заставлял ее тело страдать, когда ласкал и обнимал ее? Наверное, ею двигала скорее боязнь самой себя, чем страх перед ним.
Антуанетта бежала от самой себя.
Гейбриел улыбнулся: начало было многообещающим.
Ему на память пришел совет, данный ему Афродитой в ту ночь, когда он покидал Лондон. «Соблазните ее, – настоятельно, произнося слова с мягким французским акцентом, посоветовала она. – Пусть эта женщина станет вашей. Заставьте ее так увлечься собой, чтобы она потеряла голову, и вскоре вам станут известны все ее тайны. Вам не придется вытаскивать из нее секреты словно клещами, она добровольно сама обо всем расскажет».
Тогда он не поверил Афродите, но сейчас все больше и больше склонялся к тому, чтобы принять ее совет.
Гейбриел надеялся пробудить в Антуанетте страсть, не менее сильную, чем та, которую он сам испытывал к ней.
Глава 9
Антуанетта очнулась от легкого прикосновения мужской руки, неожиданно приятного. Она вздрогнула и с изумлением стала смотреть по сторонам, пытаясь разглядеть его в темноте. Но вокруг были одни тени, которые еле слышно дышали. Теплая шершавая рука, гладившая ее лицо, несомненно, принадлежала ему.
Резко вздохнув, она метнулась в сторону.
– Тише, тише, мой маленький воробышек, не так шустро.
– Вы!
Ей показалось, что сердце едва не выпрыгнуло из груди.
Он усмехнулся:
– Чему вы удивляетесь? Я же обещал вернуться.
От подобной дерзости Антуанетта на миг утратила дар речи. Он вел себя так, как будто ей было приятно увидеть его, как будто забраться ночью в женскую спальню было в порядке вещей.
– Уходите! – прошипела она.
– Даже не подумаю, – прошептал он, пальцами ласково водя по ее щекам и пухлым губам. – Нам надо столь многое обсудить, вам и мне…
Она попыталась спрыгнуть с постели, но он легко поймал ее, удержав на месте. Когда Антуанетта немного отдышалась после краткой борьбы, он уже лежал рядом с ней, от его тела исходил жар не меньший, чем от печки, а рука предусмотрительно зажимала ей рот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77