ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Все как-то спонтанно, все как-то туманно. Тревожно как-то. Как ночью в чужом темном доме, когда даже толком не знаешь, как в нем очутился и что тебе здесь надо. И в каком шкафу прячется скелет, готовый глухой полночью рухнуть рассыпающимися костями в твои объятия. Словом, какие-то неясные сомнения заставляли меня несколько под углом (из-за угла — это точнее) оценивать происходящее на борту (и за бортом — тоже)…)
Однако мы благополучно успели к старту, получили регистрационный номер, позывные для рации и вышли в акваторию залива Плимут-Саунд в ожидании стартовой ракеты в толпе — иначе не скажешь — участников гонки и провожающих. С вертолетов, барражирующих над заливом, наверное, казалось, что на его волны опустилась неисчислимая стая белокрылых морских птиц.
Гонка началась. Первое время наша яхта, простенько названная «Чайкой», шла в окружении великолепных современных судов, с борта одного из которых мы даже получили сигнал «Браво, старина!», а затем мы начали отставать и уваливаться в сторону от традиционного и самого рационального курса на этом участке океана, и вскоре с нами прервалась связь — отказала рация. И мы зачем-то затерялись в бескрайних просторах океана. И наши курсы расходились все больше. Основные участники кругосветки пересекали Атлантику «по диагонали», к мысу Горн, а мы, вместо того чтобы этим же кратчайшим путем выйти в Тихий океан, почему-то избрали путь более длинный и сложный — к Тихому через Индийский.
Впрочем, ни капитана, ни штурмана это обстоятельство нисколько не встревожило. И остальных членов экипажа — тем более. Хотя бы потому, что ни Янка, ни Нильс об этом не догадывались. Янка вообще имела познания в географии очень смутные. Конечно, она догадывалась, что Земля имеет форму шара, но «не настолько же!», как она с возмущением при случае выразилась.
Жизнь на судне шла своим чередом. Как-то сами собой распределились обязанности на борту. Дееспособные мужчины держали вахту на руле, Нильс хлопотал по хозяйству. Янка тоже посидела было у штурвала, но либо уснула, либо загляделась, и после ее вахты нам пришлось делать поворот оверштаг и ложиться на прежний курс. Руль ей больше не доверяли, на Северном полюсе нам делать нечего. Даже при Янкиных валенках.
Что касается Льва Борисыча, то он основное время проводил в форпике — носовом отсеке, где были сложены запасные паруса. Время от времени Нильс выносил его на палубу, и тот с изумлением оглядывал бесконечные волны или бескрайнюю морскую гладь. Вел он себя достаточно миролюбиво, но слишком много жрал. Как и всякий каннибал. Но Нильс кормил его более разнообразно и вкусно, чем нас.
Впрочем, это не его вина. Скорее наше упущение. В том, что полностью положились при закупке продуктов на вкусы Семеныча. Он забил на яхте все «кладовки» консервированными какао и молоком. Хорошо еще, что нам удается время от времени поживиться в водах Мирового океана свежей рыбкой. И тогда Нильс балует нас своим фирменным блюдом под кликухой «рыба-фиш».
— Это, конечно, не фаршированная щука, — деликатно оправдывается он, — но ведь и мы не на озере.
Блюдо получается отменное. Только Яна каждый раз намекает, что, приготавливая фарш, Нильс использует всякие добавки из крысиного рациона Льва Борисыча.
— Два еврея на одной маленькой яхте, — добродушно посмеивался Понизовский, наблюдая трогательные заботы Нильса в отношении Льва Борисыча. — Не слишком ли?
— Но один из них — антисемит, — сердился Нильс.
— Вы или он?
— А разве не ясно? — обижался Нильс.
Тем не менее, мы плывем. И пока без приключений. Только между Яной и Серегой Понизовским отношения остаются довольно сухими. На фоне всеобъемлющей и всепроникающей влажности.
Он, кстати, в один из вечеров объяснил нам свою личную цель этого не совсем ясного плавания.
Понизовский, как оказалось, не океанограф и не океанолог, а какой-то сложный этнограф. В свое время он изучал жизнь, историю полинезийских народов, а также «популяции русской эмиграции», тоже в бассейне Тихого океана.
И вот как-то, в недалеком советском прошлом, во время последнего научного плавания на немагнитной шхуне «Заря», он в составе экспедиции посетил небольшой островок, кажется, под названием Раратэа, где тихо-мирно существовала крохотная колония-поселение потомков славных героев первой волны российской эмиграции.
— Это было страшно интересно! — Понизовский закурил сигару и окутался ее дымком, как флером воспоминаний. — Понимаете, они потомственные русские дворяне. Но образ жизни в таких условиях, естественно, изменил не только их, как сейчас говорят, менталитет, но даже внешность. Не говоря уже о быте. Произошла естественная ассимиляция, они смешались с местным населением. В их речи забавно сочетаются галлицизмы, славянизмы, туземные наречия. В общем, огромное поле для исследований. И таких островов я знаю несколько. Но дело совсем не в этом. Мы зашли на острове в часовню, срубленную из пальмовых стволов, но в традиционной русской манере. И там, в довольно скромном иконостасе, мое внимание привлекла икона. Божия Матерь с Младенцем. Несомненно, что старого и редкого письма. Ну я, конечно, полюбовался и, в общем-то, забыл о ней. Хотя один из аборигенов вскользь заметил, что это Чудотворный явленный образ из Казанского монастыря.
Ну, я не специалист, не коллекционер, мне вроде бы это и ни к чему. А через несколько лет, будучи проездом в Нью-Йорке, на приеме нашей делегации, устроенном наследниками Дома Романовых, вдруг узнаю чудесную легенду. Что якобы в начале XX века в Казанском монастыре была похищена знаменитым в те времена церковным татем Чайкиным из Казанского монастыря Чудотворная икона Божией Матери. Этот образ считался покровителем Руси, семейной иконой Романовых. И когда он был похищен, в народе нашем православном разнесся слух, что неисчислимые беды на Руси не прекратятся до той поры, пока Святой Образ не будет найден.
— Интересная легенда, — кивнул Семеныч. — Я тоже об этом слышал. Розыски этой иконы велись и в наше время.
— Но еще интереснее, что эта легенда получила свое развитие. Вы знаете, что сейчас несть числа претендентам на российский императорский трон. И законные его наследники, и всякого рода самозванцы стремятся его занять.
— А в чем легенда-то? — спросила Яна.
Ее, как потомка М. Мнишек, этот вопрос крайне заинтересовал.
— А легенда в том, что только тот из наследников, кто представит этот Образ, достоин стать очередным государем императором России. А человек, который Икону разыщет, получит громадное вознаграждение… Так вот, когда я узнал об этом, меня словно озарило. Во время посещения на острове местного кладбища я заметил там простой камень. На нем был высечен православный крест и… Что бы вы думали?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40