И она увидела на нем маленький знак: коричневую свернувшуюся змею на алом фоне.
Граф Дюбелле. Это были его люди.
Сорча закричала.
Грубая рука зажала ей рот. Шестеро мужчин окружили ее и поволокли вдоль изгороди к ожидающим рядом коням.
Она не могла вырваться от шестерых сильных мужчин. Однако ей удалось повернуться к Марлону.
Там, где он недавно стоял, только шевелились ветки.
Чтобы не сталкиваться с людьми графа Дюбелле и снова не оказаться в темнице, Марлон сбежал. Сорча осталась одна.
Глава 25
Лакей откашлялся, демонстрируя мучительную боль, и открыл великолепные позолоченные двери тронного зала перед Ренье.
Ренье рассеянно оторвал взгляд от карты, которую держал в руках.
– Питер, тебе надо что-то делать с этим кашлем. Страшно слушать.
И тут он резко остановился.
Бабушка восседала на троне, установленном на возвышении. Седовласая, худая, элегантная, с тростью, которую она использовала как оружие. Старуха была холодна, как зима, когда промерзают реки.
Неудивительно, что Питер издал такой жуткий звук. Он пытался предупредить Ренье о той страшной судьбе, которая его ждет, а Ренье был слишком погружен в свои военные планы, чтобы обратить на это внимание.
Как всегда, лицо бабушки не предвещало ничего хорошего для того, кто посмел предстать перед нею. В том числе и для Ренье.
«Не паникуй! – приказал он себе. – Она как злой пес: чует страх и набрасывается».
Проблема заключалась в том, что бабушка набрасывалась независимо от того, испытывает ли ее жертва страх. Возможно, она даже не могла почуять чужой страх, потому что ее боялись абсолютно все.
– Какой приятный сюрприз! – Он поклонился со всем уважением, какого заслуживала эта стойкая старуха. – Чем могу быть полезен вашему высочеству?
– Тем, что дашь моей внучке счастье. – Ее глаза излучали враждебность. – Мне казалось, что это очевидно.
Питер закрыл дверь, бросив своего принца.
Да. Бабушка всегда набрасывалась, не тратя времени на предупреждения или красивые жесты.
Но Ренье теперь был здесь господином и ни перед кем не отчитывался.
– Очевидно то, что вам следует заниматься своими делами и не мешать нам заниматься нашими, – холодно ответил он.
– Наследник трона – это мое дело, а Сорча не сможет его принести, если будет отвергать жеребца, который ее покрывает.
– Она не кобыла! – заметил Ренье и добавил: – А я не конь.
– Так и веди себя, как подобает мужчине! – Бабушка хлопнула ладонью по подлокотнику трона. – Ты совершил какую-то ужасную ошибку, иначе она не относилась бы к тебе так, словно ты насекомое, которое она соскребла с подошвы ботинка. Извинись перед ней.
– Я извиняюсь перед ней каждую ночь. Она не…
Ему хотелось сказать: «Она не слушает меня», – но он воздержался.
– Видимо, этого мало. – Опираясь на трость, бабушка поднялась. – Женщины любят подарки. Ты дарил ей подарки?
– Я был немного занят, управляя государством.
Государство – днем, а Сорча – ночью. Он не мог сказать, что давалось ему труднее.
– Дай мне руку, мальчик.
Он поднялся по ступеньками и помог ей спуститься. Он этого раньше не замечал – но бабушка теперь ковыляла!
– Реши, что для тебя важнее, Ренье! Разве я не учила тебя это определять? И потом, сколько ты собираешься ждать, прежде чем попросишь меня отдать драгоценности короны?
– Драгоценности Бомонтани? – Старая дама поражала его. Она вызывала у него восторг. – А они у вас?
– Если бы они были не у меня, то пропали бы во время революции.
– А я был уверен, что они пропали.
– Ты слишком плохо обо мне думаешь. – Уголки ее тонких губ изогнулись, что следовало считать улыбкой. – Когда мой сын отправился воевать, я взяла их себе.
– Ну конечно же!
Старуха была хитрой и слишком хорошо знала человеческую натуру. Она ни за что не отдала бы на хранение кому-то другому бесценные бриллианты, сапфиры и жемчуг.
– Они по-прежнему у меня. – Она впилась ногтями ему в руку. – Но я отдам их тебе, если попросишь.
Он терпеть не мог, когда им пытались манипулировать, но если он сейчас сдастся, у него останется больше времени для того, чтобы строить планы военной кампании и любить Сорчу.
– Вы не будете так добры отдать мне драгоценности короны, чтобы я вручил их Сорче?
– Я сейчас же за ними пошлю.
– Спасибо вам за ваш быстрый ум и сообразительность.
В обычное время ему было бы крайне трудно льстить бабушке, но сейчас он был готов на все, лишь бы увести разговор от своих отношений с Сорчей.
Ему следовало быть умнее.
– На здоровье. Как ты их ей вручишь?
Вопрос бабушки был быстрым и прямым, как полет пули.
– Я еще об этом не думал.
А как он мог об этом думать, если только сейчас о них узнал! Однако бабушка не приняла бы этого оправдания.
– Не могу поверить, что это я должна давать тебе такие советы. Я – самый неромантичный человек на свете. Но совершенно ясно, что ты занимаешь второе место после меня и тебе нужна помощь. Так что слушай, что я тебе скажу. Ты вручишь Сорче драгоценности короны завтра, на балу в честь вашего возвращения.
Бабушка спланировала его ухаживания вплоть до последней минуты.
– Ей это понравится.
Ему это точно понравится: Сорче придется улыбаться ему, и, возможно, в этот момент ее улыбка будет вполне искренней.
– Это красивый жест, и сделать его необходимо, но ей будет неприятно находиться в центре внимания. Неужели ты совершенно ничего о ней не знаешь? – Видимо, бабушка сочла этот вопрос чисто риторическим. – Сорча предпочла бы, чтобы ты преподнес ей букет цветов. Вот и преподнеси. Но это не сработает, если ты прикажешь садовнику послать ей цветы.
– Я это знаю, – раздраженно проговорил Ренье.
Однако про себя он продолжал гадать: почему? Ренье совершенно ничего не понимает в цветах. Не знает, какие цветы сочетаются друг с другом. Не знает, у каких растений есть шипы. Он не умеет составлять букеты. Почему же Сорче не понравится букет садовника? Садовнику платят за то, чтобы он обращался с цветами более умело, чем король.
– Она – нежное существо. Ей понравилось бы, если бы после ужина ты увел ее в сад погулять. – Бабушка постучала кончиком пальцев по своим морщинистым губам. – При луне. Сейчас почти полнолуние. Сегодняшняя ночь вполне подойдет.
– Сегодня к нам придет на обед французский посол, – саркастически заметил Ренье. – Он удивится, если я утащу из столовой жену, вместо того чтобы остаться с ним поговорить.
– Он же француз! Он удивится, если ты этого не сделаешь.
Ренье расстелил карты на столе и прижал уголки. Он был готов делать что угодно, лишь бы не встречаться с бабушкой взглядом. Если бы он это сделал, то, наверное, признался бы, что написал Кларисе и Эми о возвращении Сорчи и умолял их при первой же возможности приехать в гости. Потому что Сорчу, во-первых, рассердило то, что он сжег ее письма, во-вторых, что, имея при себе новые письма, он скрыл это от нее, и, в-третьих, что помешал ей навестить Кларису.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67