— Да, господа, прошу извинить меня великодушно, но дела вынуждают меня прервать нашу беседу. Рад был познакомиться.
Поднявшись с кресла, он оправил брюки и протянул руку для прощального рукопожатия.
Секретарша снова была застегнута на все пуговицы. Я шагнул к ней сугубо по делу:
— А когда старт-то?..
— Первого, — ответила она так уверенно, будто лично собиралась нажать на кнопку.
— Марта?
— Марта.
— Прощайте. — Подарив ей воздушный поцелуй, я поспешил за Гроссманом.
Мы спустились в холл и устроились на диване под голограммой системы Сириусов A-D. Кто-то кинул в меня воздушным шариком. Я ущипнул шар, и он лопнул.
— Все сходится, — сказал Гроссман, сдвигаясь с мокрого пятна от шампанского.
— Вы уверены?
— Да. Роботы им не нужны, поэтому они пустили одного робота на запчасти. Вынули нейросимулятор и вставили его роботу-монтеру. Что бы сделать, чтобы все это оказалось страшным сном?
В словах Роу меня больше заинтересовал отложенный старт. «Старт чего-то назначен на…». Нет, кажется, так: «Объявлена точная дата старта…» — дальше не помню. Статья с похожим заголовком мелькнула, когда я просматривал публикации по делу Осборна. Чтобы снова не рыться в таблоидах, я настроил поиск на все старты, назначенные на первое марта. Результаты поиска появились через мгновение. В первый день весны (для большинства планет — формально-календарной) стартовать планировали многие: марафонцы на Хармасе, яхтсмены на Оркусе, перелетные птицы — в земной Африке, рейсовые корабли — во всех уголках Ойкумены. Все эти старты не переносились, — исключая птиц, за которых ручаться трудно. На что же я наткнулся, когда… Вероятнее всего, вот на это сообщение от пятнадцатого января:
ВАКоП официально объявил новую дату старта корабля-деформатора «Гигантропос».
Читатели, вероятно, помнят, что запуск «Гигантропоса» уже дважды переносился: сначала с 1-ого июля прошлого года на Новый год, затем запуск отложили без объявления точной даты, — как выразился руководитель проекта, доктор Сабуро, «чтобы не сглазить». В обоих случаях причины переносов были охарактеризованы как «технические». Сегодня, во время специально созванной пресс-конференции, доктор Сабуро назвал окончательную дату — 1-е марта. На вопрос нашего корреспондента, будет ли запуск снова перенесен, Сабуро сказал, что хоть и знает ответ, но переносит его оглашение на 2-е марта…
Дальше шла справка, что представляет из себя «Гигантропос», что значит «корабль-деформатор», кто и куда на нем летит, и во сколько обойдется все это удовольствие. Место старта: станция «Трамплин-2». А Гроссман еще спрашивает:
— Куда направимся?
— Терминал одиннадцать-восемьдесят три, «Трамплин-Два», чтоб мне с него спрыгнуть!
— Мы на ногах двенадцать часов. Давайте хотя бы примем душ и нормально поедим.
— Именно в таком порядке?
— Здешний сервис позволит вам сделать это одновременно.
Чудо сервиса стоило того, чтобы задержаться в «Сириус-Плаза» на несколько часов. Осборну все равно уже не поможешь. Мы прошли к стойке портье.
— Каюту на час, — потребовал Гроссман.
Портье, одетый в серебристый костюм сириусянина, взглянул на меня исподлобья и вымолвил:
— У нас не принято.
Мне захотелось насильно вернуть ему человеческий облик, но, следуя наставлениям Шефа, я для начала испробовал силу слова:
— Две каюты на час.
Слова не подействовали. Сириусянина спас Гроссман:
— Заплатим за сутки.
— Пятьсот вторая и пятьсот третья вас устроят?
— Если нет, — сказал я, — ты узнаешь об этом первым.
Пружинки на сириусянской голове мелко-мелко затряслись. Гроссман сказал «о’кей», подхватил чемодан и потащил меня к лифтам.
В 501-ую каюту втаскивали четыре упаковки питьевой воды по шесть двухлитровых бутылок в каждой.
— Вот это похмелье! — вырвалось у меня, на что тащивший упаковки стюард в сердцах ответил:
— Клянусь вам, в кранах у нас чистейшая аш-два-о, регенерация сто процентов. Более чистой воды вы и на Земле не найдете.
— Так что, клиент мыться собрался?
— Угу. Сейчас пойду еще за тремя упаковками. На вашу долю не захватить?
— Нет, — ответил за меня Гроссман и кивком указал на дверь с номером 503. — Это ваша. Держите ключи.
Если бы я оплачивал гостиницу из собственного кармана, то 503-я каюта меня бы, безусловно, не устроила. К примеру, для сна мне вполне хватило бы прикроватного коврика, который выглядел уютнее, чем тормозная ванна в полицейском катере. Ну, а собственно ванна затормозила меня так, что я на некоторое время забыл о роботах. «Чистейшая» Н2 О приятно пузырилась и массировала тело. Насчет сервиса Гроссман не шутил: стюард — тот, что таскал бутылки, — всерьез намерился вкатить тележку с ужином в ванную комнату. Вероятно, ему не терпелось получить чаевые. Через дверь в ванную я прокричал ему, чтоб он оставил тележку в каюте, а вместо чаевых пусть возьмет себе что-нибудь из еды. Получил достойный ответ:
— Я не голоден!
Уходя, он громко хлопнул дверью в каюту, и я подумал, что, на самом деле, он никуда не ушел. Пришлось выбраться из ванны и проверить. Нет, однако: свалил стюард сытый…
Едва я снова расслабился, как в кармане куртки загудел комлог. Сидя в ванной, до куртки было не дотянуться. Вылез, стряхнул с рук воду и ответил:
— Слушаю.
— Висельник!!! — завопил в трубку Гроссман.
— Говорите громче, у меня в ушах вода.
— Висельник, — произнес он тише.
— Все равно не догадался, о ком вы.
— Карта таро. Висельник. Астронавт на фале. Теперь догадались?
Иначе говоря, Повешенный. Грустный тип, привязанный за правую ногу к перекладине.
— Теперь, да, — сказал я, — Сундин не очень-то напоминал висельника, но роботы у нас с воображением…
— И я вдруг подумал, — торопливо продолжал Гроссман, — имеет ли смысл нам появляться на «Трамплине»? Робот не попал под подозрение, он ничем себя не выдал. Забрать же его нам вряд ли удастся, ведь это робот-монтер, и находится он в ведении технических служб ВАКоП. К техническим службам нас не подпустят. Чтобы достать робота, придется рисковать, и существует большая вероятность, что нас поймают. Зачем идти на риск, если этот робот уже отработал, его нейросеть уже подверглась изменениям, о которых вы знаете, и даже получив его, мы ничего нового в нем не обнаружим.
— Но мы должны, — возразил я, — убедиться, что робот находился рядом с Сундиным. Сейчас мы даже не знаем, был ли на «Трамплине» хотя бы один из пятнадцати роботов. Я надеюсь, мы сможем выяснить это без лишнего шума.
— Считайте, что выяснили.
— Это еще почему?
— Доделайте свои дела и приходите. Вы поужинали?
— Нет.
— Приходите после ужина.
Он выключил связь. В ванну я больше не полез, ополоснулся под душем. Пока сохнул, успел проглотить салат и пару тостов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117
Поднявшись с кресла, он оправил брюки и протянул руку для прощального рукопожатия.
Секретарша снова была застегнута на все пуговицы. Я шагнул к ней сугубо по делу:
— А когда старт-то?..
— Первого, — ответила она так уверенно, будто лично собиралась нажать на кнопку.
— Марта?
— Марта.
— Прощайте. — Подарив ей воздушный поцелуй, я поспешил за Гроссманом.
Мы спустились в холл и устроились на диване под голограммой системы Сириусов A-D. Кто-то кинул в меня воздушным шариком. Я ущипнул шар, и он лопнул.
— Все сходится, — сказал Гроссман, сдвигаясь с мокрого пятна от шампанского.
— Вы уверены?
— Да. Роботы им не нужны, поэтому они пустили одного робота на запчасти. Вынули нейросимулятор и вставили его роботу-монтеру. Что бы сделать, чтобы все это оказалось страшным сном?
В словах Роу меня больше заинтересовал отложенный старт. «Старт чего-то назначен на…». Нет, кажется, так: «Объявлена точная дата старта…» — дальше не помню. Статья с похожим заголовком мелькнула, когда я просматривал публикации по делу Осборна. Чтобы снова не рыться в таблоидах, я настроил поиск на все старты, назначенные на первое марта. Результаты поиска появились через мгновение. В первый день весны (для большинства планет — формально-календарной) стартовать планировали многие: марафонцы на Хармасе, яхтсмены на Оркусе, перелетные птицы — в земной Африке, рейсовые корабли — во всех уголках Ойкумены. Все эти старты не переносились, — исключая птиц, за которых ручаться трудно. На что же я наткнулся, когда… Вероятнее всего, вот на это сообщение от пятнадцатого января:
ВАКоП официально объявил новую дату старта корабля-деформатора «Гигантропос».
Читатели, вероятно, помнят, что запуск «Гигантропоса» уже дважды переносился: сначала с 1-ого июля прошлого года на Новый год, затем запуск отложили без объявления точной даты, — как выразился руководитель проекта, доктор Сабуро, «чтобы не сглазить». В обоих случаях причины переносов были охарактеризованы как «технические». Сегодня, во время специально созванной пресс-конференции, доктор Сабуро назвал окончательную дату — 1-е марта. На вопрос нашего корреспондента, будет ли запуск снова перенесен, Сабуро сказал, что хоть и знает ответ, но переносит его оглашение на 2-е марта…
Дальше шла справка, что представляет из себя «Гигантропос», что значит «корабль-деформатор», кто и куда на нем летит, и во сколько обойдется все это удовольствие. Место старта: станция «Трамплин-2». А Гроссман еще спрашивает:
— Куда направимся?
— Терминал одиннадцать-восемьдесят три, «Трамплин-Два», чтоб мне с него спрыгнуть!
— Мы на ногах двенадцать часов. Давайте хотя бы примем душ и нормально поедим.
— Именно в таком порядке?
— Здешний сервис позволит вам сделать это одновременно.
Чудо сервиса стоило того, чтобы задержаться в «Сириус-Плаза» на несколько часов. Осборну все равно уже не поможешь. Мы прошли к стойке портье.
— Каюту на час, — потребовал Гроссман.
Портье, одетый в серебристый костюм сириусянина, взглянул на меня исподлобья и вымолвил:
— У нас не принято.
Мне захотелось насильно вернуть ему человеческий облик, но, следуя наставлениям Шефа, я для начала испробовал силу слова:
— Две каюты на час.
Слова не подействовали. Сириусянина спас Гроссман:
— Заплатим за сутки.
— Пятьсот вторая и пятьсот третья вас устроят?
— Если нет, — сказал я, — ты узнаешь об этом первым.
Пружинки на сириусянской голове мелко-мелко затряслись. Гроссман сказал «о’кей», подхватил чемодан и потащил меня к лифтам.
В 501-ую каюту втаскивали четыре упаковки питьевой воды по шесть двухлитровых бутылок в каждой.
— Вот это похмелье! — вырвалось у меня, на что тащивший упаковки стюард в сердцах ответил:
— Клянусь вам, в кранах у нас чистейшая аш-два-о, регенерация сто процентов. Более чистой воды вы и на Земле не найдете.
— Так что, клиент мыться собрался?
— Угу. Сейчас пойду еще за тремя упаковками. На вашу долю не захватить?
— Нет, — ответил за меня Гроссман и кивком указал на дверь с номером 503. — Это ваша. Держите ключи.
Если бы я оплачивал гостиницу из собственного кармана, то 503-я каюта меня бы, безусловно, не устроила. К примеру, для сна мне вполне хватило бы прикроватного коврика, который выглядел уютнее, чем тормозная ванна в полицейском катере. Ну, а собственно ванна затормозила меня так, что я на некоторое время забыл о роботах. «Чистейшая» Н2 О приятно пузырилась и массировала тело. Насчет сервиса Гроссман не шутил: стюард — тот, что таскал бутылки, — всерьез намерился вкатить тележку с ужином в ванную комнату. Вероятно, ему не терпелось получить чаевые. Через дверь в ванную я прокричал ему, чтоб он оставил тележку в каюте, а вместо чаевых пусть возьмет себе что-нибудь из еды. Получил достойный ответ:
— Я не голоден!
Уходя, он громко хлопнул дверью в каюту, и я подумал, что, на самом деле, он никуда не ушел. Пришлось выбраться из ванны и проверить. Нет, однако: свалил стюард сытый…
Едва я снова расслабился, как в кармане куртки загудел комлог. Сидя в ванной, до куртки было не дотянуться. Вылез, стряхнул с рук воду и ответил:
— Слушаю.
— Висельник!!! — завопил в трубку Гроссман.
— Говорите громче, у меня в ушах вода.
— Висельник, — произнес он тише.
— Все равно не догадался, о ком вы.
— Карта таро. Висельник. Астронавт на фале. Теперь догадались?
Иначе говоря, Повешенный. Грустный тип, привязанный за правую ногу к перекладине.
— Теперь, да, — сказал я, — Сундин не очень-то напоминал висельника, но роботы у нас с воображением…
— И я вдруг подумал, — торопливо продолжал Гроссман, — имеет ли смысл нам появляться на «Трамплине»? Робот не попал под подозрение, он ничем себя не выдал. Забрать же его нам вряд ли удастся, ведь это робот-монтер, и находится он в ведении технических служб ВАКоП. К техническим службам нас не подпустят. Чтобы достать робота, придется рисковать, и существует большая вероятность, что нас поймают. Зачем идти на риск, если этот робот уже отработал, его нейросеть уже подверглась изменениям, о которых вы знаете, и даже получив его, мы ничего нового в нем не обнаружим.
— Но мы должны, — возразил я, — убедиться, что робот находился рядом с Сундиным. Сейчас мы даже не знаем, был ли на «Трамплине» хотя бы один из пятнадцати роботов. Я надеюсь, мы сможем выяснить это без лишнего шума.
— Считайте, что выяснили.
— Это еще почему?
— Доделайте свои дела и приходите. Вы поужинали?
— Нет.
— Приходите после ужина.
Он выключил связь. В ванну я больше не полез, ополоснулся под душем. Пока сохнул, успел проглотить салат и пару тостов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117