На Фаоне мы как-нибудь без него разберемся.
В характерной манере Шеф распоряжался судьбами людей, не взирая на чины. Подумать только: правая рука президента Чандлера, светило земной кибернетики доктор Гроссман назначен мне в помощники!
— А он согласится? — спросил я.
— Будет вынужден, — зловеще проскрежетал Шеф. Его проволочка в этот момент сильно смахивала на виселицу — или это он изобразил карту «Лё пендю».
13
Сидя за столиком в баре Терминала Лагуны, я изучал «Путеводитель по Галактике». Гроссман должен был вот-вот появиться. Точнее, я надеялся, что он вот-вот появится, потому что до завершения посадки на рейс «Терминал Лагуны — Лагуна» оставалось всего двадцать пять минут. В среднем раз в полминуты кто-нибудь из посетителей бросал взгляд на табло, расположенное над барной стойкой, отодвигал посуду, сгребал вещи и выходил, держа направление на стыковочные модули. Прочерченная по полу изумрудная линия помогала посетителям не промахнуться, ибо не все из них пили, как я, один только кофе. Я поднял глаза: под самым потолком парила надувная стрела, этакий дорожный знак, указывающий, в какой стороне теперь Лагуна.
«В штурманской рубке любого корабля, следующего на Лагуну, — писалось в „Путеводителе“, — вы найдете такую же точно стрелу. Благодаря ей экипаж доставит вас на планету с опозданием не более, чем в сутки».
Спрятавшись за псевдонимом «Составитель», автор «Путеводителя» настаивал на том, что планету назвали «Лагуной», потому что на ней нет ни одной лагуны.
«Океан и скалы, и в плохую погоду, которая еще удивит вас своим постоянством, не разберешь, где что…»
И все остальное в том же духе. Статью, посвященную Фаону, я в первый же день вырвал и сжег.
— Бросьте это читать, — сказал бармен и вместе с третьей порцией кофе подал мне глянцевую «гармошку». — Оставьте у себя, а путеводитель отдайте роботу, он отнесет его в мусоросборник.
Робот, в сторону которого кивнул бармен, убирал соседний столик. Меня передернуло. Прикинул, какая карта могла означать «Путеводитель по Галактике». Наверное, Динарии, поскольку «Путеводитель» подразумевал дальнюю дорогу.
Всё же, в чем-то он оказался прав. Согласно новому источнику, две лагунские луны создают своим притяжением столь мощные приливы и отливы, что некоторые острова на время полностью исчезают под водой. Сухопутной растительности нет, кругом сплошные скалы, но зато: «Где еще вы увидите такие живописные скалы!». В самом деле: вот настоящий слон, с ногами, хоботом и ушами, три сотни метров в холке, на спине — смотровая площадка и ресторан с неплохой кухней.
О названии. Сто лет назад, рассматривая в телескоп галактику М8 — она же «Лагуна» — земные астрономы не знали, что покрути они ручку фокусировки как надо, они бы обнаружили планету, богатую водой, водной фауной и флорой. Позднее планету, мешавшую разглядеть М8 в подробностях, назвали в честь галактики, которую она собой затмила.
Планета-скульптор, планета-гидролабиринт, планета, где на каждого из семисот тысяч жителей приходится по три острова (читай — скале) и два с четвертью робота…
— Вы Ильинский?
Лысый господин, сутулый, как вопросительный знак, прервал меня на подсчете, сколько островов приходится на одного робота. Ответ повлиял бы на выбор средства передвижения.
— Неужели заметно? — Я встал и подал ему руку. — Федор.
— Тим Гроссман. — Он пожал руку и уселся рядом.
Я посмотрел на часы. Семь минут до конца посадки. Гроссман обернулся к бармену и показал на мою чашку. Бармен кивнул, его подбородок описал довольно сложную траекторию, — это был одновременно и знак того, что заказ понят, и кивок в сторону табло с расписанием рейсов.
— Успеем, — сказал он мне. — До старта еще полчаса.
— Как добрались?
— Нормально… Мне прислали ваш снимок, поэтому я вас узнал.
Не сомневаюсь, что Яна выбрала самый удачный.
Робот привез Гроссману кофе, попытался убрать мою чашку, но я его отогнал. За всеми его манипуляциями я следил, не отрывая глаз.
— Здесь их быть не должно, — заметил Гроссман.
— Идиосинкразия.
— Странно, что она не возникла у вас на местный кофе, — морщась, он поболтал чашкой, — с чем он?
Я пожал плечами. В баре на Терминале Земли готовят не лучше. Гроссман с видимым усилием отхлебнул.
— Почему ваш начальник так резко возражал против того, чтобы я к вам присоединился? Он настаивал… нет, он требовал, чтобы я летел на Фаон.
Шеф сделал бы мне большое одолжение, если бы держал меня в курсе его переписки с клиентами.
— Наверное, он считает, что я справлюсь один.
— Наверное? Иными словами, вы не знаете или не хотите сказать…
— Не знаю.
Гроссман внимательно посмотрел мне в глаза. Благодаря скрытности Шефа, в них не было ни намека на ложь.
— Я согласился, — продолжал Гроссман, — с его планом, касающимся трех фаонских роботов. Когда операция будет завершена, ими займутся наши специалисты. В моем присутствии нет необходимости.
— Они прилетят на Фаон?
— Нет. Роботов отправят на Землю.
— Нам не пора? — И я потянулся к рюкзаку, неизменному спутнику всех моих путешествий.
Гроссман встал, подхватил чемодан и велел не отставать.
Наверное, кроме снимка, Гроссман получил еще какую-то информацию обо мне. Причем, информацию весьма достоверную. Откуда-то он был уверен, что в моем сопровождении он ни в коем случае не опоздает на корабль. Он демонстративно уклонился от перепалки с техником, который задраивал люк тем быстрее, чем ближе мы к нему подходили. Перепалки — это по моей части. Секунд за двадцать я научил техника нажимать кнопки в обратном порядке. Люк открылся, и мы прошли внутрь корабля. Хорошенькая стюардесса, взирая на нас, как на инопланетян, берущих корабль на абордаж, продолжала твердить по интеркому что-то о внезапной разгерметизации пассажирского люка.
— Не бойся, свои, — сказал я стюардессе и, подавив секундное желание шлепнуть ее по заднице, прошел мимо. Еще успею, подумал я, пять дней лететь все-таки…
Теперь припоминаю, что она спросила еще что-то про билеты.
14
До утра Гроссман меня не беспокоил. В половине восьмого он позвонил по интеркому и предложил совместно позавтракать. Я ответил, что прежде мне нужно проснуться, а перед этим — принять душ и почистить зубы. Помычав в трубку, он сказал, что будет ждать меня в салоне-ресторане.
В каком-то фильме я видел корабль, в котором спальные места, повернувшись на девяносто градусов, превращаются в душевые кабины. Кажется, это была комедия. После звонка Гроссмана я бы не стал возражать, если бы кто-нибудь рассмешил меня таким способом. Увы, но к пассажиру, купившему билет в одноместную каюту бизнес-класса, в «Лагуна-Лайнс» относятся до тошноты серьезно. Я взбил подушку, повернулся на правый бок — лицом к дверям в душевую — и принялся фантазировать на тему летающих кроватей, которые по желанию пассажира могут относить его в душ, в салон-ресторан, в спасательные капсулы — в общем, куда угодно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117
В характерной манере Шеф распоряжался судьбами людей, не взирая на чины. Подумать только: правая рука президента Чандлера, светило земной кибернетики доктор Гроссман назначен мне в помощники!
— А он согласится? — спросил я.
— Будет вынужден, — зловеще проскрежетал Шеф. Его проволочка в этот момент сильно смахивала на виселицу — или это он изобразил карту «Лё пендю».
13
Сидя за столиком в баре Терминала Лагуны, я изучал «Путеводитель по Галактике». Гроссман должен был вот-вот появиться. Точнее, я надеялся, что он вот-вот появится, потому что до завершения посадки на рейс «Терминал Лагуны — Лагуна» оставалось всего двадцать пять минут. В среднем раз в полминуты кто-нибудь из посетителей бросал взгляд на табло, расположенное над барной стойкой, отодвигал посуду, сгребал вещи и выходил, держа направление на стыковочные модули. Прочерченная по полу изумрудная линия помогала посетителям не промахнуться, ибо не все из них пили, как я, один только кофе. Я поднял глаза: под самым потолком парила надувная стрела, этакий дорожный знак, указывающий, в какой стороне теперь Лагуна.
«В штурманской рубке любого корабля, следующего на Лагуну, — писалось в „Путеводителе“, — вы найдете такую же точно стрелу. Благодаря ей экипаж доставит вас на планету с опозданием не более, чем в сутки».
Спрятавшись за псевдонимом «Составитель», автор «Путеводителя» настаивал на том, что планету назвали «Лагуной», потому что на ней нет ни одной лагуны.
«Океан и скалы, и в плохую погоду, которая еще удивит вас своим постоянством, не разберешь, где что…»
И все остальное в том же духе. Статью, посвященную Фаону, я в первый же день вырвал и сжег.
— Бросьте это читать, — сказал бармен и вместе с третьей порцией кофе подал мне глянцевую «гармошку». — Оставьте у себя, а путеводитель отдайте роботу, он отнесет его в мусоросборник.
Робот, в сторону которого кивнул бармен, убирал соседний столик. Меня передернуло. Прикинул, какая карта могла означать «Путеводитель по Галактике». Наверное, Динарии, поскольку «Путеводитель» подразумевал дальнюю дорогу.
Всё же, в чем-то он оказался прав. Согласно новому источнику, две лагунские луны создают своим притяжением столь мощные приливы и отливы, что некоторые острова на время полностью исчезают под водой. Сухопутной растительности нет, кругом сплошные скалы, но зато: «Где еще вы увидите такие живописные скалы!». В самом деле: вот настоящий слон, с ногами, хоботом и ушами, три сотни метров в холке, на спине — смотровая площадка и ресторан с неплохой кухней.
О названии. Сто лет назад, рассматривая в телескоп галактику М8 — она же «Лагуна» — земные астрономы не знали, что покрути они ручку фокусировки как надо, они бы обнаружили планету, богатую водой, водной фауной и флорой. Позднее планету, мешавшую разглядеть М8 в подробностях, назвали в честь галактики, которую она собой затмила.
Планета-скульптор, планета-гидролабиринт, планета, где на каждого из семисот тысяч жителей приходится по три острова (читай — скале) и два с четвертью робота…
— Вы Ильинский?
Лысый господин, сутулый, как вопросительный знак, прервал меня на подсчете, сколько островов приходится на одного робота. Ответ повлиял бы на выбор средства передвижения.
— Неужели заметно? — Я встал и подал ему руку. — Федор.
— Тим Гроссман. — Он пожал руку и уселся рядом.
Я посмотрел на часы. Семь минут до конца посадки. Гроссман обернулся к бармену и показал на мою чашку. Бармен кивнул, его подбородок описал довольно сложную траекторию, — это был одновременно и знак того, что заказ понят, и кивок в сторону табло с расписанием рейсов.
— Успеем, — сказал он мне. — До старта еще полчаса.
— Как добрались?
— Нормально… Мне прислали ваш снимок, поэтому я вас узнал.
Не сомневаюсь, что Яна выбрала самый удачный.
Робот привез Гроссману кофе, попытался убрать мою чашку, но я его отогнал. За всеми его манипуляциями я следил, не отрывая глаз.
— Здесь их быть не должно, — заметил Гроссман.
— Идиосинкразия.
— Странно, что она не возникла у вас на местный кофе, — морщась, он поболтал чашкой, — с чем он?
Я пожал плечами. В баре на Терминале Земли готовят не лучше. Гроссман с видимым усилием отхлебнул.
— Почему ваш начальник так резко возражал против того, чтобы я к вам присоединился? Он настаивал… нет, он требовал, чтобы я летел на Фаон.
Шеф сделал бы мне большое одолжение, если бы держал меня в курсе его переписки с клиентами.
— Наверное, он считает, что я справлюсь один.
— Наверное? Иными словами, вы не знаете или не хотите сказать…
— Не знаю.
Гроссман внимательно посмотрел мне в глаза. Благодаря скрытности Шефа, в них не было ни намека на ложь.
— Я согласился, — продолжал Гроссман, — с его планом, касающимся трех фаонских роботов. Когда операция будет завершена, ими займутся наши специалисты. В моем присутствии нет необходимости.
— Они прилетят на Фаон?
— Нет. Роботов отправят на Землю.
— Нам не пора? — И я потянулся к рюкзаку, неизменному спутнику всех моих путешествий.
Гроссман встал, подхватил чемодан и велел не отставать.
Наверное, кроме снимка, Гроссман получил еще какую-то информацию обо мне. Причем, информацию весьма достоверную. Откуда-то он был уверен, что в моем сопровождении он ни в коем случае не опоздает на корабль. Он демонстративно уклонился от перепалки с техником, который задраивал люк тем быстрее, чем ближе мы к нему подходили. Перепалки — это по моей части. Секунд за двадцать я научил техника нажимать кнопки в обратном порядке. Люк открылся, и мы прошли внутрь корабля. Хорошенькая стюардесса, взирая на нас, как на инопланетян, берущих корабль на абордаж, продолжала твердить по интеркому что-то о внезапной разгерметизации пассажирского люка.
— Не бойся, свои, — сказал я стюардессе и, подавив секундное желание шлепнуть ее по заднице, прошел мимо. Еще успею, подумал я, пять дней лететь все-таки…
Теперь припоминаю, что она спросила еще что-то про билеты.
14
До утра Гроссман меня не беспокоил. В половине восьмого он позвонил по интеркому и предложил совместно позавтракать. Я ответил, что прежде мне нужно проснуться, а перед этим — принять душ и почистить зубы. Помычав в трубку, он сказал, что будет ждать меня в салоне-ресторане.
В каком-то фильме я видел корабль, в котором спальные места, повернувшись на девяносто градусов, превращаются в душевые кабины. Кажется, это была комедия. После звонка Гроссмана я бы не стал возражать, если бы кто-нибудь рассмешил меня таким способом. Увы, но к пассажиру, купившему билет в одноместную каюту бизнес-класса, в «Лагуна-Лайнс» относятся до тошноты серьезно. Я взбил подушку, повернулся на правый бок — лицом к дверям в душевую — и принялся фантазировать на тему летающих кроватей, которые по желанию пассажира могут относить его в душ, в салон-ресторан, в спасательные капсулы — в общем, куда угодно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117