Касик, с довольным лицом наблюдавший за обоими, сделал гостю знак следовать за собою и повел его в другое строение, весьма сходное с первым. Здесь дон Луис был представлен нескольким молодым и красивым женщинам, вокруг которых резвились ребятишки; он понял, что это жены и дети Маттинао. С помощью жестов и немногих знакомых ему слов Луису удалось наконец выяснить, кем в действительности приходилась касику Озэма. Не без удовольствия узнал он, что она сестра Маттинао, к тому же еще незамужняя, чему Луис особенно обрадовался, ибо испытывал какую-то беспричинную ревность, вызванную, видимо, сходством Озэмы с Мерседес.
Весь вечер и три следующих дня Луис провел в обществе своего друга касика в его излюбленной резиденции, укрытой от посторонних глаз. Разумеется, наш герой был в центре всеобщего внимания: гостеприимный хозяин, а особенно хозяйки проявляли к нему гораздо больше интереса, чем он к ним. Они позволяли себе тысячи маленьких вольностей, трогали его волосы, одежду, оружие и, уж конечно, сравнивали его белую кожу с более смуглой кожей Маттинао. Озэма держалась скромнее и сдержаннее всех: она только наблюдала за происходящим, и лишь выражение лица выдавало ее чувства.
Луис часами лежал на благоухающей циновке неподалеку от прелестной гаитянки и пристально вглядывался в ее черты, находя в них все больше сходства с чертами своей возлюбленной, пока ему не начинало казаться, что это не Озэма, а сама Мерседес.
Попутно юный граф старался побольше разузнать об острове. В первый же день выяснилось, что Озэма, видимо, благодаря своему происхождению и природному уму, понимает Луиса лучше всех жен Маттинао и даже лучше самого касика. Впрочем, это нашему герою, очарованному красотой гаитянки, могло и показаться. Но, как бы там ни было, он чаще всего задавал вопросы именно ей, и уже к концу дня восприимчивая и внимательная девушка начала его на самом деле понимать. Так за один день Луис достиг гораздо большего в общении с островитянами, чем все остальные испанцы за целых два месяца. Озэма схватывала испанские слова налету, тотчас запоминала и повторяла их со странным мягким акцентом, от которого они становились только благозвучнее.
Адмирал не раз указывал ему, как важно для испанцев узнать, где находятся золотые рудники, и Луис об этом не забывал. Ему удалось растолковать Озэме, что его интересует, но ответы ее были не столь ясны, как он бы того желал. И все же юный граф льстил себя надеждой, что не потратил времени даром и сможет рассказать Колумбу кое-что интересное.
На другой день пребывания Луиса в селении его пригласили посмотреть на игры и пляски индейцев. Их описывали достаточно часто, и незачем еще раз повторяться; скажем только, что в этих танцах и состязаниях, носивших самый мирный характер, юная гаитянская принцесса выделялась среди всех своей ловкостью, грацией и красотой каждого отточенного движения. Луису тоже предложили попытать счастья, и он охотно согласился. Обладая недюжинной силой и подвижностью, он отобрал пальму первенства у своего друга Маттинао. Впрочем, молодой касик нисколько не был огорчен, а его сестра хохотала и радостно хлопала в ладоши, когда гость оказывался проворнее или сильнее своего хозяина. Жены Маттинао даже пытались ее тихонько пристыдить, но Озэма на все упреки отвечала обезоруживающей улыбкой. В эти минуты Луис искренне любовался ею, и не без оснований: щеки ее пылали, глаза сверкали, как драгоценный гагат note 84 , а зубы казались выточенными из слоновой кости.
Мы сказали, что глаза Озэмы в отличие от синих задумчивых и вдохновенных очей Мерседес были черны как гагат, но они обладали такой же выразительностью, особенно когда гаитянка смотрела на Луиса. Не раз во время этих состязаний в силе и ловкости юноша улавливал во взгляде Озэмы откровенный восторг, весьма сходный с тем глубоким восхищением, которое он читал в глазах Мерседес, когда побеждал на турнирах. В такие мгновения сходство между двумя девушками поражало его еще больше, и он думал, что, если бы не различие в одежде, это были бы настоящие двойники!
Пусть только читатель не думает, что наш герой начал забывать свою прежнюю любовь. Совсем нет! Мерседес слишком прочно владела его сердцем, да и сам Луис, несмотря на все его недостатки, был слишком верным и преданным рыцарем, чтобы помышлять об измене своей даме. Но возлюбленная его была далеко, и Луису трудно было оставаться равнодушным к наивному поклонению юной индианки.
Если бы Луис уловил хоть один кокетливый взгляд или заподозрил, что у Озэмы есть какой-то тайный расчет, он сразу бы насторожился и вмиг избавился от чар. Но все происходило как раз наоборот: девушка была так естественна, чиста и простодушна, восхищалась им с такой искренностью и простотой, что ее было невозможно заподозрить во лжи! Одним словом, невольно поддавшись очарованию гаитянки, которая в тех же условиях могла бы вскружить голову людям куда более сдержанным, чопорным и холодным, чем наш пылкий герой, Луис доказал, что он всего лишь человек, не более. Когда вокруг так много нового, время летит незаметно. Луис сам удивился, заметив, что живет в этом селении несколько дней, большую часть которых он провел в серале Маттинао, хотя это и не совсем точное определение для уединенного убежища семьи касика. Зато Санчо с корабельной верфи считал каждый день и не терял времени даром.
Он тоже, как и Луис, ходил героем в своем более скромном кругу простых людей и тоже не забывал про золото. И, хотя матрос не знал ни слова по-гаитянски и не научил ни одному испанскому слову никого из туземцев, дела его шли куда успешнее, чем у юного графа. Он и так превосходно ладил с хохочущими темнокожими нимфами, не отходившими от него ни на шаг! Санчо одаривал их звонкими соколиными бубенчиками, а взамен довольствовался любым украшением из драгоценного металла. Все, что напоминало золото, он принимал без разбору!
Само собой разумеется, этот обмен совершался честным путем и только на добровольных началах - в полном соответствии с излюбленными принципами сторонников свободного предпринимательства, утверждающих, будто торговля - это обмен эквивалентными ценностями, хотя каждому известно, что ценность вещи зависит от целого ряда зачастую противоречивых обстоятельств. Но Санчо смотрел на торговлю точно так же, как эти новомодные мыслители, и однажды, когда они с Луисом направлялись к Маттинао, высказал по дороге свое мнение по столь существенному для него вопросу.
- Я вижу, твоя любовь к золоту верна и неизменна! - со смехом воскликнул Луис, когда старый моряк, остановившись на минутку, показал ему свой запас золотого песка, всяких дисков и блях. - Из того, что у тебя в мешке, можно смело начеканить штук двадцать полновесных добл с изображением короля и нашей королевы!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131