Я не думаю, что у меня такой особенный ум или что-нибудь вроде этого. Я просто делаю это. И в последние несколько недель я чувствую что-то в доме. У меня в голове появляются странные мысли из ниоткуда, мне видится... что-то ужасное. – Она запнулась, чувствуя, как ее объяснения становятся все более расплывчатыми, и что она рискует подорвать доверие к ее словам, если будет продолжать.
– Ты видишь свечение? – сказал Марти, возвращаясь к началу.
– Да.
– Я видел что-то подобное.
Она наклонилась вперед.
– Когда?
– Помнишь того человека, который вломился сюда? Мне кажется, я видел свет, исходивший от него: из его ран, из глаз и изо рта.
Даже когда он закончил предложение, он вздрогнул, словно боялся заразиться.
– Я не знаю, – сказал он. – Я был пьян.
– Но ты видел что-то.
– Да, – согласился он неохотно.
Она встала и подошла к окну. «Что отец – что дочь, – подумал он, – тяга к окнам у обоих». Когда она уставилась на газон – Марти никогда не задергивал занавески – у него открылась возможность разглядывать ее.
– Что-то... – повторила она. – Что-то...
Грациозность изгиба ее ног, переходящих в округлость ягодиц; ее лицо, отраженное в холодном окне, – все привлекало его.
– Так вот почему он больше не разговаривает со мной, – сказала она.
– Папа?
– Он знает, что я могу чувствовать о чем он думает, и он боится.
Рассматривание зашло в тупик – она принялась постукивать ногой по полу с раздражением, ее дыхание моментально затуманило окно. Затем, совершенно неожиданно, она спросила:
– Ты знал, что тебя очень интересует грудь?
– Что?
– Ты постоянно смотришь на нее.
– Черта с два!
– А ты еще и лжец.
Он встал, не зная, что он собирается делать или говорить, – пока у него не было слов. Наконец, смягчившись от смущения, он решил, что подойдет только правда.
– Мне нравится смотреть на тебя.
Он прикоснулся к ее плечу. Здесь, если бы они решили, игра могла бы остановиться, нежность была поражающей. Они могли воспользоваться возможностью или оставить все как есть – остроумно резюмировать или просто отбросить все. Время застыло между ними, словно ожидая инструкций.
– Бэби, – сказала она. – Не дрожи.
Он пододвинулся на полшага ближе и поцеловал ее затылок. Она повернулась и ответила на поцелуй, ее руки поднялись по его позвоночнику и сомкнулись сзади на его голове, словно для того, чтобы почувствовать ее тяжесть.
– Наконец-то, – сказала она, когда они прервались. – Я уже начала думать, что ты слишком джентльмен.
Они упали на кровать, и она перекатилась, оседлав его бедра. Без малейшего смущения она протянула руку, нащупывая узел пояса его халата. Его член почти встал, но неудобная поза тормозила эрекцию. Она раздвинула полы его халата и провела ладонями по его груди. Его тело было твердым но не тяжелым, шелковые волосы разбегались от его груди вниз к центральной впадине его живота, становясь все крупнее. Она немного привстала, чтобы отодвинуть халат от его паха. Его освобожденный член подскочил с четырех на полдень. Она щелкнула по его внутренней стороне – он отреагировал незамедлительно.
– Мило, – сказала она.
Он уже начинал привыкать к ее одобрению. Ее спокойствие было заразительным. Он полусел, опираясь на локоть, чтобы лучше видеть ее над ним. Она настойчиво занималась его эрекцией, кладя указательный палец себе в рот и перенося легкий слой слюны на его член, пробегая кончиками пальцев вверх и вниз в жидкости, ленивыми движениями. Он стонал от удовольствия. Тепло разлилось в его груди – еще один сигнал, если он еще был нужен, о его возбуждении. Его щеки тоже пылали.
– Поцелуй меня, – попросил он.
Она наклонилась к нему и встретила его губы. Они повалились обратно на кровать. Его руки ощутили низ ее свитера и начали задирать его, но она остановила его.
– Нет, – пробормотала она в его губах.
– ...хочу видеть тебя... – сказал он.
Она села обратно. Он в недоумении смотрел на нее.
– Не так быстро, – сказала она и подняла свитер достаточно высоко, чтобы он мог видеть ее живот и груди, не снимая одежды. Марти воспринял ее тело, как слепой, которому даровали зрение – сетка гусиной кожи, ее неожиданная полнота. Его руки блуждали там, где останавливались его глаза, прикасаясь к ее яркой коже, описывая спирали вокруг ее сосков, разглядывая тяжесть ее грудей, нависших над ребрами. Теперь за руками и глазами следовали губы – он хотел ощущать ее своим языком. Она прижала его голову к себе. Через сеть его волос она видела кожу его головы, розовую, как у ребенка. Она согнулась, чтобы поцеловать ее, но не могла дотянуться и, вместо этого, скользнула рукой вниз, чтобы взять его член.
– Будь осторожна, – прошептал он, когда она задела его. Ее ладонь стала влажной и она выпустила его из рук.
Мягко он уговорил ее, и они легли рядом на кровать. Она стащила его халат через голову, пока его пальцы трудились над кнопкой на ее джинсах. Она не предприняла ни малейшей попытки помочь, с удовольствием наблюдая за его сосредоточенным выражением лица. Было бы так приятно быть совершенно обнаженной рядом с ним – кожа к коже. Но сейчас было не время рисковать. Вдруг он увидит кровоподтеки и следы от игл и оттолкнет ее – это было бы невыносимо.
Он успешно расстегнул молнию и его руки уже были в ее джинсах, проскальзывая под верх ее трусиков. Он торопился, и хотя ей очень нравилось наблюдать его настойчивость, теперь она сама помогла ему себя раздеть, и, подняв бедра над кроватью, стащила вниз джинсы и трусики, открывая свое тело от сосков до коленей. Он двигался над ней, отмечая свой путь следом слюны, вылизывая ее пупок и ниже, с пылающим лицом, погрузив язык в нее, не совсем специалист, но спешащий научиться, отыскивая места, которые доставляли ей удовольствие по звукам ее вздохов.
Он спустил ее джинсы ниже и теперь она не сопротивлялась – все долой! За ними последовали ее трусики, и она закрыла глаза, забывая обо всем, кроме его исследований. В своей спешке он проявлял инстинкт каннибала – ничто из ее тела, что могло бы насытить его, не отвергалось, он проникал так глубоко, как только позволяла анатомия.
Что-то кольнуло ее сзади шеи, но она проигнорировала это, слишком увлеченная другим. Он взглянул на нее от ее паха, на его лице было сомнение.
– Продолжай, – сказала она.
Она изогнулась на кровати, приглашая его войти в нее. Но сомнения на лице оставались.
– Что-то не так?
– Нет предохранения, – сказал он.
– Забудь.
Ему не требовалось повторного приглашения. Ее поза, не лежа перед ним, а полусидя, позволяла ей наблюдать его сладкое хвастовство – он сжимал член у основания пока его головка не потемнела и на заблестела, перед тем как войти в нее медленно, почти почтительно. Теперь он отпустил его и оперся руками о кровать по обе стороны ее, его спина изогнулась – полумесяц к полумесяцу – как только позволял вес его тела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
– Ты видишь свечение? – сказал Марти, возвращаясь к началу.
– Да.
– Я видел что-то подобное.
Она наклонилась вперед.
– Когда?
– Помнишь того человека, который вломился сюда? Мне кажется, я видел свет, исходивший от него: из его ран, из глаз и изо рта.
Даже когда он закончил предложение, он вздрогнул, словно боялся заразиться.
– Я не знаю, – сказал он. – Я был пьян.
– Но ты видел что-то.
– Да, – согласился он неохотно.
Она встала и подошла к окну. «Что отец – что дочь, – подумал он, – тяга к окнам у обоих». Когда она уставилась на газон – Марти никогда не задергивал занавески – у него открылась возможность разглядывать ее.
– Что-то... – повторила она. – Что-то...
Грациозность изгиба ее ног, переходящих в округлость ягодиц; ее лицо, отраженное в холодном окне, – все привлекало его.
– Так вот почему он больше не разговаривает со мной, – сказала она.
– Папа?
– Он знает, что я могу чувствовать о чем он думает, и он боится.
Рассматривание зашло в тупик – она принялась постукивать ногой по полу с раздражением, ее дыхание моментально затуманило окно. Затем, совершенно неожиданно, она спросила:
– Ты знал, что тебя очень интересует грудь?
– Что?
– Ты постоянно смотришь на нее.
– Черта с два!
– А ты еще и лжец.
Он встал, не зная, что он собирается делать или говорить, – пока у него не было слов. Наконец, смягчившись от смущения, он решил, что подойдет только правда.
– Мне нравится смотреть на тебя.
Он прикоснулся к ее плечу. Здесь, если бы они решили, игра могла бы остановиться, нежность была поражающей. Они могли воспользоваться возможностью или оставить все как есть – остроумно резюмировать или просто отбросить все. Время застыло между ними, словно ожидая инструкций.
– Бэби, – сказала она. – Не дрожи.
Он пододвинулся на полшага ближе и поцеловал ее затылок. Она повернулась и ответила на поцелуй, ее руки поднялись по его позвоночнику и сомкнулись сзади на его голове, словно для того, чтобы почувствовать ее тяжесть.
– Наконец-то, – сказала она, когда они прервались. – Я уже начала думать, что ты слишком джентльмен.
Они упали на кровать, и она перекатилась, оседлав его бедра. Без малейшего смущения она протянула руку, нащупывая узел пояса его халата. Его член почти встал, но неудобная поза тормозила эрекцию. Она раздвинула полы его халата и провела ладонями по его груди. Его тело было твердым но не тяжелым, шелковые волосы разбегались от его груди вниз к центральной впадине его живота, становясь все крупнее. Она немного привстала, чтобы отодвинуть халат от его паха. Его освобожденный член подскочил с четырех на полдень. Она щелкнула по его внутренней стороне – он отреагировал незамедлительно.
– Мило, – сказала она.
Он уже начинал привыкать к ее одобрению. Ее спокойствие было заразительным. Он полусел, опираясь на локоть, чтобы лучше видеть ее над ним. Она настойчиво занималась его эрекцией, кладя указательный палец себе в рот и перенося легкий слой слюны на его член, пробегая кончиками пальцев вверх и вниз в жидкости, ленивыми движениями. Он стонал от удовольствия. Тепло разлилось в его груди – еще один сигнал, если он еще был нужен, о его возбуждении. Его щеки тоже пылали.
– Поцелуй меня, – попросил он.
Она наклонилась к нему и встретила его губы. Они повалились обратно на кровать. Его руки ощутили низ ее свитера и начали задирать его, но она остановила его.
– Нет, – пробормотала она в его губах.
– ...хочу видеть тебя... – сказал он.
Она села обратно. Он в недоумении смотрел на нее.
– Не так быстро, – сказала она и подняла свитер достаточно высоко, чтобы он мог видеть ее живот и груди, не снимая одежды. Марти воспринял ее тело, как слепой, которому даровали зрение – сетка гусиной кожи, ее неожиданная полнота. Его руки блуждали там, где останавливались его глаза, прикасаясь к ее яркой коже, описывая спирали вокруг ее сосков, разглядывая тяжесть ее грудей, нависших над ребрами. Теперь за руками и глазами следовали губы – он хотел ощущать ее своим языком. Она прижала его голову к себе. Через сеть его волос она видела кожу его головы, розовую, как у ребенка. Она согнулась, чтобы поцеловать ее, но не могла дотянуться и, вместо этого, скользнула рукой вниз, чтобы взять его член.
– Будь осторожна, – прошептал он, когда она задела его. Ее ладонь стала влажной и она выпустила его из рук.
Мягко он уговорил ее, и они легли рядом на кровать. Она стащила его халат через голову, пока его пальцы трудились над кнопкой на ее джинсах. Она не предприняла ни малейшей попытки помочь, с удовольствием наблюдая за его сосредоточенным выражением лица. Было бы так приятно быть совершенно обнаженной рядом с ним – кожа к коже. Но сейчас было не время рисковать. Вдруг он увидит кровоподтеки и следы от игл и оттолкнет ее – это было бы невыносимо.
Он успешно расстегнул молнию и его руки уже были в ее джинсах, проскальзывая под верх ее трусиков. Он торопился, и хотя ей очень нравилось наблюдать его настойчивость, теперь она сама помогла ему себя раздеть, и, подняв бедра над кроватью, стащила вниз джинсы и трусики, открывая свое тело от сосков до коленей. Он двигался над ней, отмечая свой путь следом слюны, вылизывая ее пупок и ниже, с пылающим лицом, погрузив язык в нее, не совсем специалист, но спешащий научиться, отыскивая места, которые доставляли ей удовольствие по звукам ее вздохов.
Он спустил ее джинсы ниже и теперь она не сопротивлялась – все долой! За ними последовали ее трусики, и она закрыла глаза, забывая обо всем, кроме его исследований. В своей спешке он проявлял инстинкт каннибала – ничто из ее тела, что могло бы насытить его, не отвергалось, он проникал так глубоко, как только позволяла анатомия.
Что-то кольнуло ее сзади шеи, но она проигнорировала это, слишком увлеченная другим. Он взглянул на нее от ее паха, на его лице было сомнение.
– Продолжай, – сказала она.
Она изогнулась на кровати, приглашая его войти в нее. Но сомнения на лице оставались.
– Что-то не так?
– Нет предохранения, – сказал он.
– Забудь.
Ему не требовалось повторного приглашения. Ее поза, не лежа перед ним, а полусидя, позволяла ей наблюдать его сладкое хвастовство – он сжимал член у основания пока его головка не потемнела и на заблестела, перед тем как войти в нее медленно, почти почтительно. Теперь он отпустил его и оперся руками о кровать по обе стороны ее, его спина изогнулась – полумесяц к полумесяцу – как только позволял вес его тела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124