Некоторые памятники и надгробья были напыщенно разукрашены, на одном-двух, как часовые, были изображены мрачные ангелы, но большинство оставались чисто функциональными, без фантазии. Большая часть церковного двора была не занята, и сквозь высокую траву проглядывали только замшелые поребрики, а в дальнем конце трава разрослась с бесстыдным буйством. Старые дубы и ели там и сям росли так близко к некоторым могилам, что их корни, несомненно, проросли сквозь гробы под землей.
Одна створка почтенных дубовых дверей была приоткрыта, и Эш вошел. Тотчас холодная темнота, как поджидающий хищник, скользнула под одежду, предъявляя права на его тело, так что Эш не удержался и вздрогнул. В это мгновение холод показался живым паразитом, темным призраком, стремящимся украсть его тепло и заморозить чувства. Это было нелепо, и образ так же быстро исчез, как и появился, но все же Эш на мгновение задержался, озадаченный собственными ощущениями. Что-то здесь было не так. Не только в церкви, но и вообще в Слите. Здесь было что-то — что-то скрытое — что вызывало странное беспокойство. Что-то незаметное, неощутимое, поскольку деревенское очарование местечка было несомненным. И все же это очарование казалось поверхностным. Эш чувствовал это так же отчетливо, как солнце на лице за тенистым порталом, как пение детей в школе, как трели птиц. Это ощущение было для него так же реально, как каменные стены вокруг.
Он посмотрел на объявления, прикрепленные к доске с внутренней стороны двери, словно ища подтверждения, что, несмотря на его тяжелое чувство, здесь все нормально. Объявления сообщала о приближающемся благотворительном базаре, с распродаже, о собрании Женского общества, с постановке пьесы «Король и я» в соседнем приходе о близящемся собрании приходского совета, висело расписание церковных служб — все как обычно А где же объявление о следующем шабаше и сатанинской мессе? Или, возможно, более приземленно — объявление о вечере танцев для слитских педофилов, о ежемесячном сборище местного отделения Ку-клукс-клана или о празднике Общества Развратников? Нет, здесь не было ничего неуместного, ничего необычного, подозрительного. Так откуда же сомнения, предчувствия? Здесь в самом деле что-то не так, в этой мирной деревушке, или его просто взволновал происшедший инцидент? Ответ ускользал.
Едва не рассердившись, Эш схватился за ручку внутренней двери и нажал на нее. Она повернулась, но дверь не открывалась. Он попробовал снова, но понял, что дверь заперта.
Исследователь не удивился. В нынешние дни даже святые места не ограждены от вандалов и воров. Он постучал кулаком по дереву на случай, если внутри кто-то есть, но, не услышав никакого отклика, вышел на паперть. Прикрыв глаза от яркого света, Эш закрыл за собой дверь, но успел заметить, как что-то быстро мелькнуло среди могил.
Новое чувство нахлынуло на него, и он прислонился к двери, ища опоры.
Это был внезапный легкий шок, не более чем ментальный трепет, психическая вспышка, заставившая его задрожать. Эш заморгал на солнце, но фигура снова исчезла, оставив гадать, не померещилось ли ему.
Он потер обеими руками лоб, надавливая, чтобы прогнать боль. Но ее вызвало лишь его собственное волнение, и он постарался успокоиться. Эш опустил руки и внимательно посмотрел на дорожку.
Раньше там кто-то был, он не сомневался в этом. И этот кто-то видел его. Зачем же он скрылся?
Эш вернулся назад по дорожке и там, где маленький след вел через могилы к заднему фасаду церкви, свернул в сторону. С просмоленной крыши глазели дождевые гаргульи, их ухмылки словно дразнили. Приближаясь к углу, Эш вдруг насторожился, сам не понимая почему, и замедлил шаги.
Он чуть не остановился, так как почувствовал, что за углом, невидимый, кто-то притаился.
Досадуя на себя, Эш снова ускорил шаги, теперь уже торопясь, стремясь столкнуться с тем, кто был вместе с ним в церковном дворе. Он знал, что ведет себя неразумно, что этот человек имеет право быть здесь — но зачем же он пытается спрятаться, почему убегает?
Эш дошел до угла. Свернул. И остолбенел.
7
На ней была белая рубашка без пуговиц поверх футболки и голубая юбка, а ее глаза, чуть более светлого оттенка, чем юбка, выражали такой жалкий страх, что Эш протянул к ней руку, успокаивая.
Несколько мгновений они смотрели друг на друга, не двигаясь и ничего не говоря.
Эш был ошеломлен. И изумлен. Его мысли как будто сковала, парализовала страхом вторгшаяся извне энергия. Он отпрянул, сопротивляясь, напрягая волю против необъяснимого давления, и через мгновение его сознание снова освободилось, мысли опять стали подчиняться ему.
— Извините, — услышал Эш свои слова.
— Что?
Она замотала головой, не понимая.
— Я, должно быть, напугал вас.
«Или вы меня», — добавил он мысленно.
Женщина выпрямилась и подняла подбородок, словно придя в себя. Она была стройна, хорошо сложена, ее светло-каштановые волосы, завязанные сзади в хвост, лежали на плече. В руке она держала букетик цветов.
— Нет.
Впрочем, в ее отрицании слышалась резкость, а глаза выдавали замешательство.
То же замешательство ощущал и Эш. Преодолев неловкость, он выговорил:
— Я ищу викария. Преподобного Локвуда.
— А-а. — Казалось, она немного успокоилась, хотя в глазах по-прежнему оставалась неуверенность. — В этот час вы его здесь не найдете.
Женщина смотрела куда-то мимо, и Эш понял, что загнал ее в угол, поскольку церковная стена изогнулась буквой "Г", примыкая к самой церкви. Прямо за спиной у женщины была узенькая дверца, возможно, ведущая в ризницу. Он тихонько отодвинулся, открывая ей, скорее психологически, чем реально, путь к бегству, и не удивился, когда женщина сделала несколько шагов, чтобы оказаться на открытом пространстве. Это выглядело каким-то необычным ритуалом, и Эш гадал, заметила ли женщина, что они вроде как исполнили ритуальный танец. Ее подавленная улыбка сказала, что да.
— Преподобный Локвуд совершает обход, навещает некоторых старых прихожан, — объяснила она. — Впрочем, вот-вот обед, так что он скоро вернется.
— А-а.
Эш обнаружил, что больше не знает, что сказать; его по-прежнему не отпускало переживание нелепого ощущения, возникшего несколько мгновений назад.
Возможно, почувствовав его замешательство, женщина заговорила снова:
— Преподобный Локвуд знает о вас? — Эша удивила ее широкая улыбка и то, что женщина очевидно успокоилась. — Ну конечно: вы ведь Дэвид Эш, не так ли? Вы из Института экстрасенсорики.
— Да. А как?..
Он дал вопросу повиснуть в воздухе.
— Это я от имени отца связывалась с Кейт Маккэррик из Института. Я Грейс Локвуд, дочь преподобного Локвуда.
Переложив цветы в левую руку, она приблизилась к нему, протягивая правую.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
Одна створка почтенных дубовых дверей была приоткрыта, и Эш вошел. Тотчас холодная темнота, как поджидающий хищник, скользнула под одежду, предъявляя права на его тело, так что Эш не удержался и вздрогнул. В это мгновение холод показался живым паразитом, темным призраком, стремящимся украсть его тепло и заморозить чувства. Это было нелепо, и образ так же быстро исчез, как и появился, но все же Эш на мгновение задержался, озадаченный собственными ощущениями. Что-то здесь было не так. Не только в церкви, но и вообще в Слите. Здесь было что-то — что-то скрытое — что вызывало странное беспокойство. Что-то незаметное, неощутимое, поскольку деревенское очарование местечка было несомненным. И все же это очарование казалось поверхностным. Эш чувствовал это так же отчетливо, как солнце на лице за тенистым порталом, как пение детей в школе, как трели птиц. Это ощущение было для него так же реально, как каменные стены вокруг.
Он посмотрел на объявления, прикрепленные к доске с внутренней стороны двери, словно ища подтверждения, что, несмотря на его тяжелое чувство, здесь все нормально. Объявления сообщала о приближающемся благотворительном базаре, с распродаже, о собрании Женского общества, с постановке пьесы «Король и я» в соседнем приходе о близящемся собрании приходского совета, висело расписание церковных служб — все как обычно А где же объявление о следующем шабаше и сатанинской мессе? Или, возможно, более приземленно — объявление о вечере танцев для слитских педофилов, о ежемесячном сборище местного отделения Ку-клукс-клана или о празднике Общества Развратников? Нет, здесь не было ничего неуместного, ничего необычного, подозрительного. Так откуда же сомнения, предчувствия? Здесь в самом деле что-то не так, в этой мирной деревушке, или его просто взволновал происшедший инцидент? Ответ ускользал.
Едва не рассердившись, Эш схватился за ручку внутренней двери и нажал на нее. Она повернулась, но дверь не открывалась. Он попробовал снова, но понял, что дверь заперта.
Исследователь не удивился. В нынешние дни даже святые места не ограждены от вандалов и воров. Он постучал кулаком по дереву на случай, если внутри кто-то есть, но, не услышав никакого отклика, вышел на паперть. Прикрыв глаза от яркого света, Эш закрыл за собой дверь, но успел заметить, как что-то быстро мелькнуло среди могил.
Новое чувство нахлынуло на него, и он прислонился к двери, ища опоры.
Это был внезапный легкий шок, не более чем ментальный трепет, психическая вспышка, заставившая его задрожать. Эш заморгал на солнце, но фигура снова исчезла, оставив гадать, не померещилось ли ему.
Он потер обеими руками лоб, надавливая, чтобы прогнать боль. Но ее вызвало лишь его собственное волнение, и он постарался успокоиться. Эш опустил руки и внимательно посмотрел на дорожку.
Раньше там кто-то был, он не сомневался в этом. И этот кто-то видел его. Зачем же он скрылся?
Эш вернулся назад по дорожке и там, где маленький след вел через могилы к заднему фасаду церкви, свернул в сторону. С просмоленной крыши глазели дождевые гаргульи, их ухмылки словно дразнили. Приближаясь к углу, Эш вдруг насторожился, сам не понимая почему, и замедлил шаги.
Он чуть не остановился, так как почувствовал, что за углом, невидимый, кто-то притаился.
Досадуя на себя, Эш снова ускорил шаги, теперь уже торопясь, стремясь столкнуться с тем, кто был вместе с ним в церковном дворе. Он знал, что ведет себя неразумно, что этот человек имеет право быть здесь — но зачем же он пытается спрятаться, почему убегает?
Эш дошел до угла. Свернул. И остолбенел.
7
На ней была белая рубашка без пуговиц поверх футболки и голубая юбка, а ее глаза, чуть более светлого оттенка, чем юбка, выражали такой жалкий страх, что Эш протянул к ней руку, успокаивая.
Несколько мгновений они смотрели друг на друга, не двигаясь и ничего не говоря.
Эш был ошеломлен. И изумлен. Его мысли как будто сковала, парализовала страхом вторгшаяся извне энергия. Он отпрянул, сопротивляясь, напрягая волю против необъяснимого давления, и через мгновение его сознание снова освободилось, мысли опять стали подчиняться ему.
— Извините, — услышал Эш свои слова.
— Что?
Она замотала головой, не понимая.
— Я, должно быть, напугал вас.
«Или вы меня», — добавил он мысленно.
Женщина выпрямилась и подняла подбородок, словно придя в себя. Она была стройна, хорошо сложена, ее светло-каштановые волосы, завязанные сзади в хвост, лежали на плече. В руке она держала букетик цветов.
— Нет.
Впрочем, в ее отрицании слышалась резкость, а глаза выдавали замешательство.
То же замешательство ощущал и Эш. Преодолев неловкость, он выговорил:
— Я ищу викария. Преподобного Локвуда.
— А-а. — Казалось, она немного успокоилась, хотя в глазах по-прежнему оставалась неуверенность. — В этот час вы его здесь не найдете.
Женщина смотрела куда-то мимо, и Эш понял, что загнал ее в угол, поскольку церковная стена изогнулась буквой "Г", примыкая к самой церкви. Прямо за спиной у женщины была узенькая дверца, возможно, ведущая в ризницу. Он тихонько отодвинулся, открывая ей, скорее психологически, чем реально, путь к бегству, и не удивился, когда женщина сделала несколько шагов, чтобы оказаться на открытом пространстве. Это выглядело каким-то необычным ритуалом, и Эш гадал, заметила ли женщина, что они вроде как исполнили ритуальный танец. Ее подавленная улыбка сказала, что да.
— Преподобный Локвуд совершает обход, навещает некоторых старых прихожан, — объяснила она. — Впрочем, вот-вот обед, так что он скоро вернется.
— А-а.
Эш обнаружил, что больше не знает, что сказать; его по-прежнему не отпускало переживание нелепого ощущения, возникшего несколько мгновений назад.
Возможно, почувствовав его замешательство, женщина заговорила снова:
— Преподобный Локвуд знает о вас? — Эша удивила ее широкая улыбка и то, что женщина очевидно успокоилась. — Ну конечно: вы ведь Дэвид Эш, не так ли? Вы из Института экстрасенсорики.
— Да. А как?..
Он дал вопросу повиснуть в воздухе.
— Это я от имени отца связывалась с Кейт Маккэррик из Института. Я Грейс Локвуд, дочь преподобного Локвуда.
Переложив цветы в левую руку, она приблизилась к нему, протягивая правую.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100