Значит она первой предложит магазинам последние модные безделушки. Не важно. Наш бизнес идет не плохо и мы все еще можем рассчитывать на получение приличной выгоды от товара на «Коринфийце». Может быть в следующий раз Скаггс пришвартуется первым.
— Тут я должен с вами не согласиться, сэр. — Голдмэн решил исследовать глубины хорошего настроения Коффина. — Этого не достаточно.
— Что? Что ты имеешь ввиду? — Коффин удивленно на него посмотрел. — Элиас, мы же не собираемся вступать в политические разногласия.
— Боюсь, что именно это я имею ввиду. Вы упомянули ранее о либеральных настроениях в этой стране. Это не юношеское увлечение сэр. Это серьезно.
— Либералы? — Коффин издал короткий смешок. — Ты говоришь обо всем народе, Элиас?
— Боюсь, что это так, мистер Коффин.
— Что же, будь я проклят. Я никогда не поверил бы этому, если бы не услышал от тебя лично.
— Это от того, что вы не бываете в городе, сэр.
— О чем ты говоришь, Элиас. Я бываю в городе каждый день.
— В финансовых районах, да. В наиболее благополучных местах. Но вы не бываете на окраинах, в маленьких городах.
Это верно, что Вогель привел страну к процветанию, но к процветанию для нескольких избранных. Улыбка Коффина увяла.
— К чему ты клонишь, Элиас?
Голдмэн набрал в легкие побольше воздуха и продолжал.
— Вы преуспели, сэр. «Коффин Хаус Лимитед», и «Халл Компани», и Раштон, и Мак-Кейд, и многие другие преуспели в равной степени. Но я боюсь, что деньги, вырученные политикой мистера Вогеля не достигли простого народа.
— Элиас, я тебе удивляюсь, Я всегда думал, что ты великий почитатель Вогеля.
— Сначала я был им, сэр. Когда его политика начала работать, и страна стала подниматься из депрессии, мое восхищение им не знало границ. Даже сейчас мои чувства к нему противоречивы. Это правда, что сейчас стало больше рабочих мест и в общем мы стали жить лучше. Но люди на нижней ступеньке экономической лестницы не получили того, что получили мы. Маленькие фермеры и лавочники видят, как богатые становятся еще богаче, а они так и продолжают стоять на месте. Они не находят это справедливым, сэр.
— Понимаю, — Коффин выглядел задумчивым. — Так что же они хотят от нас? Чтобы мы играли в Робин Гудов? Отнимать у преуспевающих и отдавать разоряющимся, как советует этот сумасшедший малый — как его там? Маркс.
— Не совсем, сэр. Все простые люди видят, что страна в долгах, и что они несут на себе часть этих долгов, но не получают доли в прибыли.
— Некоторых людей просто невозможно удовлетворить, Элиас, — Коффин заложил руки за спину и снова обернулся к окну. — Десять лет назад некоторые сетовали, что у них нет работы. Теперь работа есть у всех, но им все равно чего-то не хватает.
— Они довольны работой, сэр, но система их разоряет.
— Они просто не могут видеть дальше, Элиас. Мы с тобой дальновиднее этих людей. Многие из них постоянно недовольных молоды, и я полагаю, мы должны относиться к ним терпимо, — он отвернулся от окна.
— Я приведу тебе пример, насколько они испорчены. Теперь все охотно используют на судах холодильные камеры. Это сделало выгодным малорентабельное скотоводство, но некоторые из твоих хваленых либералов позабыли об этом. Первый груз мороженной баранины ушел в Англию четыре года назад. Разве тогда они дали под это кредиты? Нет. — Голдмэн ничего не ответил.
— Подумай об этом, Элиас. Тысячи тонн отличного мяса пропадали понапрасну в течение многих лет, и все потому что не было возможности сохранять и транспортировать его. Сейчас же мы имеем не только новую индустрию, но такую индустрию, которая будет доминировать в экономике. Кроме того, мы все еще можем продавать всю шерсть, которую получаем. Теперь мы используем скот полностью.
— Помнишь все те земли, которые я купил на Южном острове? «Бесполезные» горные пастбища. Мы выпустим на них океан овец и снабдим мясом весь мир. У нас есть лучшие земли и лучшие люди, чтобы осуществить это.
— Люди, о которых я говорю, не могут позволить себе подобные свершения, сэр. Им далеко до вас, мисс Халл и Ангуса Мак-Кейда.
— Работы хватит на всех, — настаивал Коффин, не давая Голдмэну омрачить его видение, — но только на тех, кто хочет работать. Утопические социально-радикальные проекты, которые выдвигают ваши друзья-либералы, не имеют связи с реальностью.
— Тем не менее, в них есть чувство, что нужно что-то делать, чтобы обеспечить более справедливое распределение доходов.
— Ну что ж, чувства, я полагаю, еще никому не причиняли вреда.
Что это означает? подумал Голдмэн. Уступка непоколебимого Роберта Коффина или выражение согласия?
— Сэр, можно мне спросить вас, почему вы сегодня в таком превосходном настроении? Мне кажется, я догадываюсь об этом, но хотелось бы знать наверняка.
— Ты хочешь этим сказать, что обыкновенно я не нахожусь в прекрасном настроении, Элиас?
— Нет, сэр, вовсе нет, но… Коффин прервал его, засмеявшись.
— Успокойся. Просто завтра я уезжаю в Таравера, — он окинул стол быстрым взглядом. — Я позаботился о том, чтобы привести здесь все в порядок.
— Как быть с «Коринфийцем»?
— Капитан Скаггс будет рад, что меня здесь нет, чтобы замучить его вопросами, как только он пришвартуется. А во всех деталях я могу положиться на тебя. Ты знаешь, мне кажется, что ты давно не приезжал в дом на озере, Элиас. Ты и Камина и дети должны посещать его почаще.
— Я бы с радостью, сэр, но кто же тогда будет заботится о «Доме Коффина»? Патрик?
— Эллсворт хороший человек, но это не Элиас Голдмэн.
— Благодарю вас, сэр, — удивительно, как Коффин умел сперва глубоко обижать человека, а в следующий момент возносить на неслыханные вершины. — Как поживают Мерита и мальчик?
Коффин сел в кожаное кресло и положил ноги на стол. Когда он отдыхает подобным образом, думал Голдмэн, он похож на кого угодно, но не на финансового магната. Лицо его начальника было теперь покрыто морщинами, но он все еще был в замечательной физической форме. Она была следствием многих тяжелых лет, проведенных им в море. Пожалуй, если бы Коффин захотел, он бы мог побороть любого портового грузчика.
— Мерита, знаешь ли, от возраста не страдает.
— Я слыхал об этом, сэр. И фотографии говорят о том же. Замечательная леди.
— Да, — голос Коффина прозвучал задумчиво, — замечательная.
Коффин не афишировал своих отношений с Меритой, но и не держал более в секрете, Голдмэн это знал. Холли Коффин умерла много лет назад. Но только теперь он мог наконец говорить об этом без прежней горечи. Женщина просто увяла, и никто не мог объяснить, почему.
Она болела несколько лет после смерти их сына Кристофера, но затем наступил период, когда она, казалось, пошла на поправку. И тогда, когда перспективы полного выздоровления стали наиболее реальными, с ней случился серьезный рецидив, она впала в кому, из которой так и не вышла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167
— Тут я должен с вами не согласиться, сэр. — Голдмэн решил исследовать глубины хорошего настроения Коффина. — Этого не достаточно.
— Что? Что ты имеешь ввиду? — Коффин удивленно на него посмотрел. — Элиас, мы же не собираемся вступать в политические разногласия.
— Боюсь, что именно это я имею ввиду. Вы упомянули ранее о либеральных настроениях в этой стране. Это не юношеское увлечение сэр. Это серьезно.
— Либералы? — Коффин издал короткий смешок. — Ты говоришь обо всем народе, Элиас?
— Боюсь, что это так, мистер Коффин.
— Что же, будь я проклят. Я никогда не поверил бы этому, если бы не услышал от тебя лично.
— Это от того, что вы не бываете в городе, сэр.
— О чем ты говоришь, Элиас. Я бываю в городе каждый день.
— В финансовых районах, да. В наиболее благополучных местах. Но вы не бываете на окраинах, в маленьких городах.
Это верно, что Вогель привел страну к процветанию, но к процветанию для нескольких избранных. Улыбка Коффина увяла.
— К чему ты клонишь, Элиас?
Голдмэн набрал в легкие побольше воздуха и продолжал.
— Вы преуспели, сэр. «Коффин Хаус Лимитед», и «Халл Компани», и Раштон, и Мак-Кейд, и многие другие преуспели в равной степени. Но я боюсь, что деньги, вырученные политикой мистера Вогеля не достигли простого народа.
— Элиас, я тебе удивляюсь, Я всегда думал, что ты великий почитатель Вогеля.
— Сначала я был им, сэр. Когда его политика начала работать, и страна стала подниматься из депрессии, мое восхищение им не знало границ. Даже сейчас мои чувства к нему противоречивы. Это правда, что сейчас стало больше рабочих мест и в общем мы стали жить лучше. Но люди на нижней ступеньке экономической лестницы не получили того, что получили мы. Маленькие фермеры и лавочники видят, как богатые становятся еще богаче, а они так и продолжают стоять на месте. Они не находят это справедливым, сэр.
— Понимаю, — Коффин выглядел задумчивым. — Так что же они хотят от нас? Чтобы мы играли в Робин Гудов? Отнимать у преуспевающих и отдавать разоряющимся, как советует этот сумасшедший малый — как его там? Маркс.
— Не совсем, сэр. Все простые люди видят, что страна в долгах, и что они несут на себе часть этих долгов, но не получают доли в прибыли.
— Некоторых людей просто невозможно удовлетворить, Элиас, — Коффин заложил руки за спину и снова обернулся к окну. — Десять лет назад некоторые сетовали, что у них нет работы. Теперь работа есть у всех, но им все равно чего-то не хватает.
— Они довольны работой, сэр, но система их разоряет.
— Они просто не могут видеть дальше, Элиас. Мы с тобой дальновиднее этих людей. Многие из них постоянно недовольных молоды, и я полагаю, мы должны относиться к ним терпимо, — он отвернулся от окна.
— Я приведу тебе пример, насколько они испорчены. Теперь все охотно используют на судах холодильные камеры. Это сделало выгодным малорентабельное скотоводство, но некоторые из твоих хваленых либералов позабыли об этом. Первый груз мороженной баранины ушел в Англию четыре года назад. Разве тогда они дали под это кредиты? Нет. — Голдмэн ничего не ответил.
— Подумай об этом, Элиас. Тысячи тонн отличного мяса пропадали понапрасну в течение многих лет, и все потому что не было возможности сохранять и транспортировать его. Сейчас же мы имеем не только новую индустрию, но такую индустрию, которая будет доминировать в экономике. Кроме того, мы все еще можем продавать всю шерсть, которую получаем. Теперь мы используем скот полностью.
— Помнишь все те земли, которые я купил на Южном острове? «Бесполезные» горные пастбища. Мы выпустим на них океан овец и снабдим мясом весь мир. У нас есть лучшие земли и лучшие люди, чтобы осуществить это.
— Люди, о которых я говорю, не могут позволить себе подобные свершения, сэр. Им далеко до вас, мисс Халл и Ангуса Мак-Кейда.
— Работы хватит на всех, — настаивал Коффин, не давая Голдмэну омрачить его видение, — но только на тех, кто хочет работать. Утопические социально-радикальные проекты, которые выдвигают ваши друзья-либералы, не имеют связи с реальностью.
— Тем не менее, в них есть чувство, что нужно что-то делать, чтобы обеспечить более справедливое распределение доходов.
— Ну что ж, чувства, я полагаю, еще никому не причиняли вреда.
Что это означает? подумал Голдмэн. Уступка непоколебимого Роберта Коффина или выражение согласия?
— Сэр, можно мне спросить вас, почему вы сегодня в таком превосходном настроении? Мне кажется, я догадываюсь об этом, но хотелось бы знать наверняка.
— Ты хочешь этим сказать, что обыкновенно я не нахожусь в прекрасном настроении, Элиас?
— Нет, сэр, вовсе нет, но… Коффин прервал его, засмеявшись.
— Успокойся. Просто завтра я уезжаю в Таравера, — он окинул стол быстрым взглядом. — Я позаботился о том, чтобы привести здесь все в порядок.
— Как быть с «Коринфийцем»?
— Капитан Скаггс будет рад, что меня здесь нет, чтобы замучить его вопросами, как только он пришвартуется. А во всех деталях я могу положиться на тебя. Ты знаешь, мне кажется, что ты давно не приезжал в дом на озере, Элиас. Ты и Камина и дети должны посещать его почаще.
— Я бы с радостью, сэр, но кто же тогда будет заботится о «Доме Коффина»? Патрик?
— Эллсворт хороший человек, но это не Элиас Голдмэн.
— Благодарю вас, сэр, — удивительно, как Коффин умел сперва глубоко обижать человека, а в следующий момент возносить на неслыханные вершины. — Как поживают Мерита и мальчик?
Коффин сел в кожаное кресло и положил ноги на стол. Когда он отдыхает подобным образом, думал Голдмэн, он похож на кого угодно, но не на финансового магната. Лицо его начальника было теперь покрыто морщинами, но он все еще был в замечательной физической форме. Она была следствием многих тяжелых лет, проведенных им в море. Пожалуй, если бы Коффин захотел, он бы мог побороть любого портового грузчика.
— Мерита, знаешь ли, от возраста не страдает.
— Я слыхал об этом, сэр. И фотографии говорят о том же. Замечательная леди.
— Да, — голос Коффина прозвучал задумчиво, — замечательная.
Коффин не афишировал своих отношений с Меритой, но и не держал более в секрете, Голдмэн это знал. Холли Коффин умерла много лет назад. Но только теперь он мог наконец говорить об этом без прежней горечи. Женщина просто увяла, и никто не мог объяснить, почему.
Она болела несколько лет после смерти их сына Кристофера, но затем наступил период, когда она, казалось, пошла на поправку. И тогда, когда перспективы полного выздоровления стали наиболее реальными, с ней случился серьезный рецидив, она впала в кому, из которой так и не вышла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167