– Я не случайно присматриваюсь к вам. Я заинтересован в вашем будущем, научитесь быть самим собой, не бойтесь ошибиться, а пуще того – не угодить собеседнику... Постарайтесь понять: если я, лично я, убежден в вашей беспредельной преданности, то, поверьте, мне значительно более угодно, чтобы вы принимали волевые решения, не боялись брать на себя ответственность, не страшились ошибок... В пределах той линии, границы которой я оговорил с вами заранее, – жмите, разыгрывайте свое действо, чем активнее будете раскручивать мое дело, тем больше очков наберете... Знаете, как бы я ответил на вашем месте?
– Нет.
– Хорошо, а как вам кажется, что бы я сказал на вашем месте?
Макайр вздохнул:
– Вы сотканы из парадоксов... Наверное, вы бы сказали, что Роумэн честно воевал против наци, славный парень, не очень-то ловкий, слишком прямолинеен...
Даллес снова пыхнул табачным дымом в лицо Макайра:
– Нет, я бы ответил не так... Я бы сказал, что восторгаюсь честностью и мужским благородством Роумэна... Вы бы не стали жениться на такой подруге... И я бы не стал... Не хватило бы смелости, во-первых, и, во-вторых, рыцарского отношения к женщине... А он пренебрег нашими паршивыми условностями... И правильно поступил. Боб... Он будет счастлив со своей женой... Он будет с ней так счастлив, как ни вы, ни я не были счастливы и минуты... – Даллес положил трубку рядом с пустой чашечкой, поманил официанта, попросил повторить кофе мистеру Макайру и себе, задумчиво продолжив. – Я бы ответил. Боб, что Роумэн такой человек, которого лучше держать в друзьях, чем во врагах... Он настоящий американец, он знает, чего хочет, и умеет драться против тех, кого считает нашими врагами... Он отнюдь не так прямолинеен, как вам кажется... Да, подчас он сначала поступает, а потом думает, но ведь думает же! И он совершенно лишен того, чем вас с избытком наградил бог. Боб...
Макайр долго ждал, что Даллес закончит фразу; тот, однако, молчал.
– Чего же он лишен, Аллен?
– А вы как думаете?
– Не знаю.
– Вам не очень-то идут впрок мои уроки... Я понимаю, что вы не знаете... Меня интересует, что вы думаете по этому поводу... Вы говорите так, словно человек, продающий корову на субботнем рынке, – постоянно боитесь показаться смешным.
Макайр вдруг набычился:
– Так не говорите столь покровительственно, вот я и не буду бояться!
Даллес улыбнулся:
– Теплее... Таким вы мне больше нравитесь. Боб. Только это не демократично: требовать от собеседника менять его манеру разговора. Надо самому разговаривать так, чтобы беседа шла на равных. Не сердитесь, я говорю это потому, что в будущем вам придется встречаться с людьми куда более высокими, чем бедный адвокат Даллес, смотрите, не продешевите, будьте личностью, отстаивайте самость . Кстати, это русское выражение, и оно таит в себе весьма глубокий смысл... Так чего же лишен Роумэн по-вашему?
– Ловкости.
– Холодно.
– Пробойности.
– Еще холоднее... Он более пробойный, чем вы, потому что переживает пору любви, а это такое состояние, когда человек может сдвинуть с места Большой Каньон... Он лишен страха. Боб, вот в чем дело... А это очень опасное человеческое качество. Оно присуще либо дуракам, либо очень умным людям... Я во многом разделяю его ненависть к нацистскому подполью, Боб, очень во многом... Но, увы, лошадей нельзя перепрягать на ходу, тем более что у нас нет запасной лошади. Нацисты типа Гелена – да, да, он нацист, и не закрывайте на это глаза, он фанатик немецкой идеи, с этим и умрет, – должны, перед тем как они окончательно исчезнут с политической арены, очистить запад Германии ото всех левых, уступив место разумному, угодному и управляемому нами правому центру . Вот моя стратегия. Союз России с Германией – это европейская тенденция, и она мне очень не по душе. Альянс Германии с Америкой – американская тенденция по своей сути, и меня это вполне устраивает. Мы не удержим Германию без того, чтобы Гелен сейчас не провел той работы, которую он проводит, особенно против русских. А это не может не вызвать в Кремле такое чувство недоверия к немцам, такую подозрительность по отношению к ним, что и в будущем они станут смотреть на Германию сквозь призму именно этой исторической памяти... Той, которую мы с вами сейчас создаем... И не падайте со стула. Боб, но через какое-то время я был бы не прочь разрешить русским кое-что узнать об организации Гелена – пусть еще больше шарахнутся! Именно это понудит их относиться к Аденауэру – а мы поставили на старца – как к пугалу. Сталин – получив такого рода информацию – никогда не сядет с ним за стол переговоров, что и требовалось доказать. Сталин будет ждать левого правительства в Германии и не дождется. Парадоксально, но факт: с помощью нациста Гелена нам надо умертвить немецкий национальный дух, растворив его в нашем экономическом могуществе, вот о чем я думаю, когда представляю себе то горе, на которое вы обречете столь симпатичного мне американца по имени Пол Роумэн... Вообще-то, было бы совершенно идеально, сделай вы так, чтобы Роумэн – со всей его информацией – исчез...
– Я уже думал об этом. Увы, я был обязан рассмотреть и эту горестную возможность... Нет, нет, я не подделываюсь под вас, Аллен, мне так же, как и вам, жаль его...
– Вы с ума сошли, – Даллес рассмеялся, откинувшись на спинку высокого стула (в его клубе мебель была англиканского стиля, очень строгая и конкретная). – Вы сошли с ума! Я имею в виду исчезновение Роумэна на какой-то срок из этой страны... Пусть Маккарти ставит свой спектакль по Эйслеру и Брехту без Роумэна. Эти немцы отнюдь не агнцы, они умеют стоять так твердо, что их не свалишь, я проанализировал их поведение на допросах, крепки... Позиция, ничего не попишешь...
– Не понял.
– Вот и хорошо, что не поняли, еще бы вы все во мне понимали... Словом, у вас есть над чем поразмышлять, хотя времени на раздумье осталось в обрез...
– Как вы отнесетесь к включению в наши дела синдиката ? У ме...
Даллес резко оборвал Макайра:
– Повторяю, Боб, подробности – это ваша забота. За ремесло вам платят деньги. Меня совершенно не интересует, как вы будете делать, меня занимает лишь то, что вы в конце концов сделаете. Где Штирлиц?
– Не знаю. Ищем. Найдем.
– Где Роумэн?
– Под контролем.
– А его замыслы?
Макайр ответил не сразу:
– Да... В общем и целом – да. Я его чувствую.
– Чувствуют китайскую поэзию эпохи Сун. Врага надо знать... Как славно мы посидели. Боб, я всегда отдыхаю с вами душой. Расскажите, кто проиграл вчера на корте – Гиббер или Спатс?
...Столь резкий поворот в задуманной комбинации был сделан Даллесом не случайно: бывший фюрер военной экономики рейха Гуго Стиннес только что прислал ему личное и сугубо конфиденциальное письмо, в котором вносил деловое предложение, в высшей мере интересное для клана Рокфеллеров, но просил подстраховать те шаги , которые будут предприняты им по воссозданию металлургического и станкостроительного производства, примерно через год;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169
– Нет.
– Хорошо, а как вам кажется, что бы я сказал на вашем месте?
Макайр вздохнул:
– Вы сотканы из парадоксов... Наверное, вы бы сказали, что Роумэн честно воевал против наци, славный парень, не очень-то ловкий, слишком прямолинеен...
Даллес снова пыхнул табачным дымом в лицо Макайра:
– Нет, я бы ответил не так... Я бы сказал, что восторгаюсь честностью и мужским благородством Роумэна... Вы бы не стали жениться на такой подруге... И я бы не стал... Не хватило бы смелости, во-первых, и, во-вторых, рыцарского отношения к женщине... А он пренебрег нашими паршивыми условностями... И правильно поступил. Боб... Он будет счастлив со своей женой... Он будет с ней так счастлив, как ни вы, ни я не были счастливы и минуты... – Даллес положил трубку рядом с пустой чашечкой, поманил официанта, попросил повторить кофе мистеру Макайру и себе, задумчиво продолжив. – Я бы ответил. Боб, что Роумэн такой человек, которого лучше держать в друзьях, чем во врагах... Он настоящий американец, он знает, чего хочет, и умеет драться против тех, кого считает нашими врагами... Он отнюдь не так прямолинеен, как вам кажется... Да, подчас он сначала поступает, а потом думает, но ведь думает же! И он совершенно лишен того, чем вас с избытком наградил бог. Боб...
Макайр долго ждал, что Даллес закончит фразу; тот, однако, молчал.
– Чего же он лишен, Аллен?
– А вы как думаете?
– Не знаю.
– Вам не очень-то идут впрок мои уроки... Я понимаю, что вы не знаете... Меня интересует, что вы думаете по этому поводу... Вы говорите так, словно человек, продающий корову на субботнем рынке, – постоянно боитесь показаться смешным.
Макайр вдруг набычился:
– Так не говорите столь покровительственно, вот я и не буду бояться!
Даллес улыбнулся:
– Теплее... Таким вы мне больше нравитесь. Боб. Только это не демократично: требовать от собеседника менять его манеру разговора. Надо самому разговаривать так, чтобы беседа шла на равных. Не сердитесь, я говорю это потому, что в будущем вам придется встречаться с людьми куда более высокими, чем бедный адвокат Даллес, смотрите, не продешевите, будьте личностью, отстаивайте самость . Кстати, это русское выражение, и оно таит в себе весьма глубокий смысл... Так чего же лишен Роумэн по-вашему?
– Ловкости.
– Холодно.
– Пробойности.
– Еще холоднее... Он более пробойный, чем вы, потому что переживает пору любви, а это такое состояние, когда человек может сдвинуть с места Большой Каньон... Он лишен страха. Боб, вот в чем дело... А это очень опасное человеческое качество. Оно присуще либо дуракам, либо очень умным людям... Я во многом разделяю его ненависть к нацистскому подполью, Боб, очень во многом... Но, увы, лошадей нельзя перепрягать на ходу, тем более что у нас нет запасной лошади. Нацисты типа Гелена – да, да, он нацист, и не закрывайте на это глаза, он фанатик немецкой идеи, с этим и умрет, – должны, перед тем как они окончательно исчезнут с политической арены, очистить запад Германии ото всех левых, уступив место разумному, угодному и управляемому нами правому центру . Вот моя стратегия. Союз России с Германией – это европейская тенденция, и она мне очень не по душе. Альянс Германии с Америкой – американская тенденция по своей сути, и меня это вполне устраивает. Мы не удержим Германию без того, чтобы Гелен сейчас не провел той работы, которую он проводит, особенно против русских. А это не может не вызвать в Кремле такое чувство недоверия к немцам, такую подозрительность по отношению к ним, что и в будущем они станут смотреть на Германию сквозь призму именно этой исторической памяти... Той, которую мы с вами сейчас создаем... И не падайте со стула. Боб, но через какое-то время я был бы не прочь разрешить русским кое-что узнать об организации Гелена – пусть еще больше шарахнутся! Именно это понудит их относиться к Аденауэру – а мы поставили на старца – как к пугалу. Сталин – получив такого рода информацию – никогда не сядет с ним за стол переговоров, что и требовалось доказать. Сталин будет ждать левого правительства в Германии и не дождется. Парадоксально, но факт: с помощью нациста Гелена нам надо умертвить немецкий национальный дух, растворив его в нашем экономическом могуществе, вот о чем я думаю, когда представляю себе то горе, на которое вы обречете столь симпатичного мне американца по имени Пол Роумэн... Вообще-то, было бы совершенно идеально, сделай вы так, чтобы Роумэн – со всей его информацией – исчез...
– Я уже думал об этом. Увы, я был обязан рассмотреть и эту горестную возможность... Нет, нет, я не подделываюсь под вас, Аллен, мне так же, как и вам, жаль его...
– Вы с ума сошли, – Даллес рассмеялся, откинувшись на спинку высокого стула (в его клубе мебель была англиканского стиля, очень строгая и конкретная). – Вы сошли с ума! Я имею в виду исчезновение Роумэна на какой-то срок из этой страны... Пусть Маккарти ставит свой спектакль по Эйслеру и Брехту без Роумэна. Эти немцы отнюдь не агнцы, они умеют стоять так твердо, что их не свалишь, я проанализировал их поведение на допросах, крепки... Позиция, ничего не попишешь...
– Не понял.
– Вот и хорошо, что не поняли, еще бы вы все во мне понимали... Словом, у вас есть над чем поразмышлять, хотя времени на раздумье осталось в обрез...
– Как вы отнесетесь к включению в наши дела синдиката ? У ме...
Даллес резко оборвал Макайра:
– Повторяю, Боб, подробности – это ваша забота. За ремесло вам платят деньги. Меня совершенно не интересует, как вы будете делать, меня занимает лишь то, что вы в конце концов сделаете. Где Штирлиц?
– Не знаю. Ищем. Найдем.
– Где Роумэн?
– Под контролем.
– А его замыслы?
Макайр ответил не сразу:
– Да... В общем и целом – да. Я его чувствую.
– Чувствуют китайскую поэзию эпохи Сун. Врага надо знать... Как славно мы посидели. Боб, я всегда отдыхаю с вами душой. Расскажите, кто проиграл вчера на корте – Гиббер или Спатс?
...Столь резкий поворот в задуманной комбинации был сделан Даллесом не случайно: бывший фюрер военной экономики рейха Гуго Стиннес только что прислал ему личное и сугубо конфиденциальное письмо, в котором вносил деловое предложение, в высшей мере интересное для клана Рокфеллеров, но просил подстраховать те шаги , которые будут предприняты им по воссозданию металлургического и станкостроительного производства, примерно через год;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169