– Милорд Корентин… ведь вы называли себя принцем Морваннека? Насколько мне известно, это восточный порт Морвана. Он находился далеко ото Льда?
Корентин медленно поставил на стол чашу с вином, и впервые после встречи с Керморваном на его лице отразилось нечто иное, кроме доброты, сочувствия и великодушия.
– Это так, сир кузнец. И я до сих пор величаю себя принцем Морваннека, хотя это пустая честь.
– Значит, вы думаете…
– Мог ли бедный маленький Морваннек устоять, когда пал могучий Морван? Я уже говорил, что туда были отправлены гонцы. Но с тех пор никто из них не пришел на запад… ни один. Восток погиб, в этом нет никаких сомнений. Страна мертва и лежит под пятой Льда; близко или далеко, люди не могли спасти ее без помощи свыше. Мой брат знал что делал, когда запретил нам возвращаться туда и сгинуть попусту. Будь и ты осторожен, мудрый кузнец! – Серые глаза ярко блеснули на удлиненном худощавом лице. – Твоя мудрость принадлежит не только тебе, чтобы ты мог свободно рисковать ею отбрасывать прочь по своему желанию. Ты не должен тратить ее на несерьезное дело, обреченное на неудачу. Она доверена тебе ради будущих поколений, и ты обязан сохранить ее, как и я храню свои скудные знания, чтобы оставить после себя не только прожитую жизнь.
Элоф встал и поклонился, желая загладить невысказанную обиду.
– Тогда вы воистину любите свой народ, как настоящий принц, милорд, – сказал он, на самом деле глубоко тронутый искренностью Корентина, как был тронут благородством Керморвана во время их первой встречи. Но по сравнению с этим человеком Керморван мог показаться юным и незрелым, если бы Элоф не знал своего друга лучше.
Когда все насытились, Корентин и некоторые из альфар вывели их по галерее к крытому мосту, соединявшему чертог с высокой стройной башней, расположенной немного выше по склону. Теперь луна сияла так ярко, что Элоф мог видеть колеблющуюся тень башни на верхушках деревьев внизу. Он осмотрелся, надеясь разглядеть побольше с высоты, но отсюда можно было видеть лишь дальний склон долины и звезды наверху. Тогда ему показалось, что он с таким же успехом может надеяться достичь этих холодных огней, как и Восточных Земель.
– Сегодня вы все будете спать как принцы, – сказал Корентин, к которому вернулось прежнее благодушие. – Ведь эта башня – мой дом, а теперь и ваш тоже, пока вы не выберете жилища по своему вкусу.
Он провел их по спиральной лестнице на заставленный стульями балкон, за которым открывался длинный широкий коридор, обшитый светлыми досками, с рядами высоких дверей по обе стороны. За каждой дверью находилась небольшая спальня; кровати были застелены меховыми покрывалами и одеялами ярких расцветок, которые выглядели столь привлекательно, что многие начали позевывать. Единственной утварью в спальне, отведенной для Элофа, был серебряный кубок и кувшин на полке из благовонного кедра, но, хотя оба предмета выглядели старыми и потертыми, они были столь редкостной работы, что едва не отвлекли его внимание от прощальных слов Корентина:
– Спите и просыпайтесь, когда захотите; приходите и уходите, когда вам будет угодно. Мы собираемся для трапезы на галереях, выходящих во двор, но если вы пожелаете есть в своих комнатах или в другом месте, вам нужно лишь обратиться к альфар. Они лучше понимают ваше северное наречие – по видимому, оно меньше изменилось со временем. Мы ни в чем не хотим вас стеснять, но через несколько недель мы собираемся устроить одно из наших больших празднеств в честь середины лета. Многие, кто сейчас охотится вместе со Стражами, вернутся по такому случаю, и много долгих часов мы будем пировать, петь песни, танцевать и развлекать друг друга. Я прошу вас быть нашими гостями.
Керморван выглядел слегка ошеломленным.
– Вы уже оказали нам всевозможные почести, милорд, – сказал он и поклонился.
– Напротив, это вы почтили нас своим присутствием, – возразил Корентин. – И, по правде говоря, вы внесете живительную струю в наши забавы, ведь теперь мы очень редко видим новых людей. Это хотя бы немного напомнит нам о безвозвратно ушедших днях, а вам, быть может, позволит уловить призрачную тень былой славы древнего Морвана. Но вы все увидите сами. Спокойной ночи, дорогие гости, и приятных снов.
Завершив обмен любезностями и добрыми пожеланиями, Корентин удалился в свои покои. Путешественники проводили его взглядом, услышали звук открывшейся двери и шаги, удалявшиеся вверх по лестнице. Потом они сразу же обступили Керморвана с Элофом и принялись осыпать их вопросами, которые в конце концов подытожил Тенвар:
– Что это за место? Кто все эти люди? Будет ли безопасно переночевать здесь или лучше бежать отсюда?
Керморван прислонился к перилам балкона и обвел взглядом деревья внизу. Он сокрушенно покачал головой, и на его тонких губах заиграла странная слабая улыбка.
– Вы спрашиваете, кто они такие? Что я могу ответить, когда символы древнего героизма и трагедии моего народа, всю жизнь вдохновлявшие меня и укрепившие мою волю даже для того, чтобы отправиться в это путешествие, вдруг обретают плоть и кровь у меня на глазах? Когда герои старинных преданий, на которых я воспитывался, пожимают мне руку и говорят со мной? Когда имена, покрытые тысячелетней пылью, воскресают в ликах, исполненных молодости и силы? Как я могу доверять такому месту?
Внезапно он стукнул кулаком по перилам.
– И все-таки я верю! Сердце не оставляет мне иного выбора. Это действительно герои древних легенд, каким-то образом ожившие здесь.
– Герои легенд или люди? – тихо спросил Элоф.
Керморван непонимающе посмотрел на него, но потом кивнул:
– Проницательное замечание. Но я могу лишь сказать тебе, что все люди, с которыми мы сегодня встречались и о которых шла речь, жили на самом деле. Альмейн Мудрый, Светан Мореход, Мерау Ладан, бард Морейн, Торве и многие, многие другие. И сам Корентин далеко не из последних: его называли Корентин Рудри, или Рыжеволосый. Они жили в царстве Морван и сгинули вместе с ним – во всяком случае, так записано в анналах Кербрайна. Их труды и деяния сохранились в легендах и народных сказках, а сами они уже много столетий назад должны были стать прахом. Но те, кто сейчас стоял перед нами, были не героями легенд, не идеальными персонажами. Кем бы они ни были, от них веет теплотой и человечностью.
Борхи поежился.
– Мы видели их только ночью, – пробормотал он, и смысл его слов был хорошо ясен остальным.
– Но мы встречались с этими Стражами, или с Детьми Тапиау, при свете дня, – твердо сказала Иле. – Раньше мы сражались с ними и знаем, что в их жилах течет настоящая кровь. Да и потом, разве эти люди похожи на призраков?
– Однако это не обычный народ, – возразил Бьюр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124