То страшное место завалили дровами, и вы решили, что пронесло беду. Лопбыкулы в разговоре со мной подтвердил мою догадку, что Бекджан зарыт у вас на меллеке.
Хаиткулы кончил говорить, положив папку в сейф, закрыл на ключ массивную дверцу, ключ спрятал в карман. Все молчали. Минут через пять Най-мираб заговорил:
— До сегодняшнего дня я не жалел о том, что сделал. Думал, совершил мужское дело. Честь для меня дороже жизни, она сильнее и превыше всего на свете... Письмо дочери разбередило мое сердце. Понимаю теперь: черные мысли сделали меня слепым, шайтан руководил мной... Назлы я выдавал за Худайберды не ради калыма. Мне осталось жить недолго, поэтому говорю правду: отец Худайберды был моим лучшим другом. Когда Назлы родилась, мы на хлебе поклялись, что будем сватами. Душа и слово нераздельны. Когда пришло время тоя, мне казалось, что Ялкаб Джума вышел из могилы и совестит меня, что я нарушаю слово. Не хотелось умирать с грехом на душе. Бекджан... Бекджан, прознав о свадьбе, сказал мне: «Яшулы, не делайте ошибки. Когда-нибудь пожалеете, но будет поздно. Знайте,—сказал,— обидеть Назлы не даст комсомол, мы будем бороться за нее». Потом Назлы вернулась домой, и я отдал свою душу шайтану. Власть может меня сейчас расстрелять без суда и следствия... Я столько лет ошибался, думая, что я живой. Оказывается же, я умер еще десять лет назад. Теперь я это знаю...
Открылась дверь, Най-мираб замолчал. В белом халате торопливо вошел эксперт, отдал Хаиткулы тонкую папку и лупу, что-то сказал ему на ухо и вышел. Хаиткулы открыл папку, приложил к бумаге лупу.
— Это письмо, найденное в кошельке рядом с останками Бекджана. Его восстановили, и теперь его можно прочитать целиком. Это письмо Назлы к Бекджану. Он получил его незадолго, до смерти. Слушайте, Най-мираб. Но прежде я должен вам сказать, что наказание вам назначит суд, и судить вас будут вместе с Лопбыкулы Таррыховым...
«Бекджан, здравствуй! Если не напишу тебе, боюсь, многие вещи останутся и тебе непонятными. Вот и.взяла сейчас перо И бумагу. Встретиться не сможем, не вижу способа, отец ведь стал свирепым. Чем это все кончится — страшно подумать. Отец меня замучил, твердит одно и то жег «Бекджан опозорил тебя, если бы не он, тебя бы не выгнали». Но я не боюсь, Бекджан. Верь этому. Ты помог мне, дал мне силы, чтобы я порвала с нелюбимым человеком. Мы все же победили. От меня отворачиваются, и пусть... Я не жалею, что так поступила, ведь есть, и такие, чго говорят: «Правильно сделала». Все, что ты советовал мне относитель-
но учебы, мне нравится и, признаюсь, окрыляет меня. Я верю в будущее. Кто знает, может быть, судьба еще сведет нас. Тогда, верю, мы найдем друг друга по-настоящему. Не забывай меня. Назлы. 20 февраля 1958 г.
Бекджан, остерегайся моего отца. Он очень зол на тебя».Кончив читать, Хаиткулы налил себе из графина полный стакан, залпом выпил. Палта Ачилович снял очки, платочком стал вытирать глаза.
Най-мираб поднял кулак и изо всей силы ударил себя по голове. Кровь потекла по его серому, изрытому глубокими морщинами лбу, стала заливать глаза. Было слышно, как он повторял: «Зачем, зачем... бедная Назлы, бедный Бекджан... зачем...»
Най-мираба увели после того, как врачи оказали ему помощь. Хаиткулы жалел, что устроил эту встречу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
Хаиткулы кончил говорить, положив папку в сейф, закрыл на ключ массивную дверцу, ключ спрятал в карман. Все молчали. Минут через пять Най-мираб заговорил:
— До сегодняшнего дня я не жалел о том, что сделал. Думал, совершил мужское дело. Честь для меня дороже жизни, она сильнее и превыше всего на свете... Письмо дочери разбередило мое сердце. Понимаю теперь: черные мысли сделали меня слепым, шайтан руководил мной... Назлы я выдавал за Худайберды не ради калыма. Мне осталось жить недолго, поэтому говорю правду: отец Худайберды был моим лучшим другом. Когда Назлы родилась, мы на хлебе поклялись, что будем сватами. Душа и слово нераздельны. Когда пришло время тоя, мне казалось, что Ялкаб Джума вышел из могилы и совестит меня, что я нарушаю слово. Не хотелось умирать с грехом на душе. Бекджан... Бекджан, прознав о свадьбе, сказал мне: «Яшулы, не делайте ошибки. Когда-нибудь пожалеете, но будет поздно. Знайте,—сказал,— обидеть Назлы не даст комсомол, мы будем бороться за нее». Потом Назлы вернулась домой, и я отдал свою душу шайтану. Власть может меня сейчас расстрелять без суда и следствия... Я столько лет ошибался, думая, что я живой. Оказывается же, я умер еще десять лет назад. Теперь я это знаю...
Открылась дверь, Най-мираб замолчал. В белом халате торопливо вошел эксперт, отдал Хаиткулы тонкую папку и лупу, что-то сказал ему на ухо и вышел. Хаиткулы открыл папку, приложил к бумаге лупу.
— Это письмо, найденное в кошельке рядом с останками Бекджана. Его восстановили, и теперь его можно прочитать целиком. Это письмо Назлы к Бекджану. Он получил его незадолго, до смерти. Слушайте, Най-мираб. Но прежде я должен вам сказать, что наказание вам назначит суд, и судить вас будут вместе с Лопбыкулы Таррыховым...
«Бекджан, здравствуй! Если не напишу тебе, боюсь, многие вещи останутся и тебе непонятными. Вот и.взяла сейчас перо И бумагу. Встретиться не сможем, не вижу способа, отец ведь стал свирепым. Чем это все кончится — страшно подумать. Отец меня замучил, твердит одно и то жег «Бекджан опозорил тебя, если бы не он, тебя бы не выгнали». Но я не боюсь, Бекджан. Верь этому. Ты помог мне, дал мне силы, чтобы я порвала с нелюбимым человеком. Мы все же победили. От меня отворачиваются, и пусть... Я не жалею, что так поступила, ведь есть, и такие, чго говорят: «Правильно сделала». Все, что ты советовал мне относитель-
но учебы, мне нравится и, признаюсь, окрыляет меня. Я верю в будущее. Кто знает, может быть, судьба еще сведет нас. Тогда, верю, мы найдем друг друга по-настоящему. Не забывай меня. Назлы. 20 февраля 1958 г.
Бекджан, остерегайся моего отца. Он очень зол на тебя».Кончив читать, Хаиткулы налил себе из графина полный стакан, залпом выпил. Палта Ачилович снял очки, платочком стал вытирать глаза.
Най-мираб поднял кулак и изо всей силы ударил себя по голове. Кровь потекла по его серому, изрытому глубокими морщинами лбу, стала заливать глаза. Было слышно, как он повторял: «Зачем, зачем... бедная Назлы, бедный Бекджан... зачем...»
Най-мираба увели после того, как врачи оказали ему помощь. Хаиткулы жалел, что устроил эту встречу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42