Распрягать лошадей — дело батрацкое, господа выходят из саней и сквозь снегопад идут к дому.
Ничего не видно и в десяти шагах, но Пауль помнит красивый дом Тапурла, выкрашенный в красное. Нет другого такого ни в Весилоо, ни, пожалуй, во всем городке Хара, с тех пор как развалились и сгнили старые барские особняки. Теперь он оценивает весь этот хутор Тапурла глазами взрослого человека. Тапурла — скорее поместье, чем хутор. В ее владении треть лучших земель острова Весилоо, особенно много хороших травянистых лугов. Потому-то и может Гульден держать сорок коров и четыре лошади. И масло из Весилоо, особенно из Тапурлы, самое лучшее в лавках уездного городка. Да еще широкие поля, большой фруктовый сад, моторный катер, снасти для ловли угря, глубинные мережи, сети, невод.
И все же прибыль от усадьбы и рыболовства — лишь малая часть дохода Пээтера Гульдена, прежде всего он главный акционер корабельного общества «Гульден и К », владелец парохода и шести моторно-парусных судов. Ради корабельной коммерции Гульден и живет большую часть времени в городском доме, занимаясь фрахтом и прочими судовладельческими делами. Хозяйством же хутора Тапурла ведает его сестра, старая дева Лонни.
Постоянных работников в Тапурле трое, две работницы, но на лето нанимают еще пять батраков.
Приехавшие входят в ярко освещенную прихожую, где их встречает Лонни. Этой вековухе лет пятьдесят, она дородная, лицо и пухлые пальцы в веснушках, глаза добрые и жизнерадостные. И первое неприятное впечатление рас-
свивается, когда она любезно приветствует всех. Говорит она быстро, но растягивает концы некоторых слов:
— Ой, господин Лайд, до чего же хорош с вашей стороны, что приехали.
На Тапурле много помещений, всюду чистота и порядок. В большой зале украшенная елка, пианино, радиоприемник, модели кораблей, на стенах фотографии родителей, бабушек и дедушек. Фамилия Гульденов происходит от голландского капитана, чей маленький парусник погиб в XVIII веке на банке Суурекуйв. Капитану и его молодой жене, которым, по счастливому случаю, удалось спастись с корабля, понравился маленький остров, и они испросили разрешения у местного помещика остаться здесь жить.
Этот капризный господин, дабы показать свою широту, и подарил иностранному моряку, подданному далекой страны, почти весь незаселенный остров. Но со временем и с ростом населения появились на Весилоо и другие люди, и Гульденам пришлось довольствоваться половиной острова, а потом и его третью, пока на юго-восточной стороне острова не возникла, с разрешения помещика, деревня, платившая ему деньги за аренду земли.
Гульдены выучились местному языку и смешались с эстонцами, и только имя еще напоминало об их иностранном происхождении.
Богатству положил начало дед нынешнего Пээтера Гульдена: с помощью водолазов он добывал медь с останков затонувших кораблей на банке Суурекуйв. Он быстро разбогател, но позднее его состояние почти полностью размотали два его сына, которые после продажи меди в Риге устраивали такие долгие и пышные пиры, что на уплату их долга отцу пришлось продать корчмарю ходивший по Двине корабль. В один из рейсов в Ригу они погибли в шторм вместе с грузом меди. У одного из братьев осталась на Весилоо молодая вдова с дочерью и сыном Пээтером, нынешним хозяином хутора Тапурла, который подрос, собрал остатки старого богатства и заложил основы нового.
Всех пригласили в столовую. Праздничный стол накрыт на пятерых, на столе и коронные блюда жителей Весилоо — копченый угорь и рождественские колбасы с крупами. И всякие сорта вин.
Пастор Лайд трезвенник, но ему дают понять, что вина на столах совсем безалкогольные. И когда Тони наполняет его стакан и пьет за его здоровье, Пауль не может устоять против искушения и осушает стакан, осушает второй
и третий, чувствует, как шумит в голове кровь и весь мир становится каким-то странным. У Пээтера Гульдена, несмотря на его шестьдесят лет, густые каштановые вьющиеся волосы, по-молодому зачесанные назад. И госпожа Лийза, хотя она и склонна к полноте, кажется все еще молодой. Лонни снует между кухней и столом. Побывавшему за всю жизнь лишь на немногих пирах, пастору накрытый Гульденами стол кажется удивительно, сказочно обильным и редкостным.
Одурманенный вином и приемом, который ему оказали почти как законному примаку, а также мечтательными глазами Тони, Пауль вступает в разговоры со всеми, переживает вместе со всеми, становится многоречивым. Хозяин в свою очередь доверительно говорит ему о своих кораблях, открыто сокрушается о низких ценах за фрахт и вследствие этого малых доходах. И в то же время он удивляется тому, что Пауль, такой щедрый на даяния, раздает свое жалованье. Бедняг, ищущих благодетелей, слишком много, всех не наделишь. Иисус раздавал последнее, что было у него в котомке и за душой, не оттого ли его и распяли на кресте — из-за назойливости тех, кто получил мало или кому ничего не досталось.
Молодой пастор не спорит с отцом Тони. Нынче праздник умиротворенья, и вряд ли Пээтер Гульден, один из столпов прихода Хара, и сам придает большое значение своим словам. Что же касается жалованья, то молодой пастор полагает: каждый, кто делает свою работу с любовью, никогда не зарабатывает деньги лишь себе на потребу, но и помогает ближним.
— Конечно, и должно быть так, но в наши дни работают лишь ради денег,— дружески возражает Гульден.— Возьмем любое дело. Я, например, зарабатываю на кораблях, промышляю фрахтом, добываю деньги. И, конечно, меня интересует это дело больше, чем кого-либо другого,— это уже в крови. Политик защищает «интересы народа» ради своего кошелька, а может быть, и славы ради, и я считаю, что даже профессора изучают свою науку ради денег.
Госпожа Лийзи и Лонни начинают гасить свечи на рождественской елке. Тони помогает им. Пастор Лайд и Гульден присоединяются к ним — отчего не заняться этим веселым делом, задувать свечи, которые, как назло, никак не затухают.
Красива домашняя рождественская елка. На мгновение Паулю вспоминается зеленая, но не такая яркая елка, что
горела год назад в низкой комнатке на Нээме, но он тотчас забывает про нее. Свечи погашены, и Тони возвращается и останавливается возле Пауля, порой приближаясь к нему и чуть-чуть касаясь. Эти магнетические прикосновения Тони приятны Паулю, и он сам тянется к ней.
Елка в низкой комнате на Нээме рассеялась как мираж. В зале на Тапурле зовут слуг, трех работников и двух работниц, предлагают рассесться вокруг елки. Немного поодаль от них семейство и господин пастор. Тони подходит к пианино, играет рождественский хорал, и все подпевают, хотя сам Пээтер Гульден и один из работников не могут похвастаться своими голосами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
Ничего не видно и в десяти шагах, но Пауль помнит красивый дом Тапурла, выкрашенный в красное. Нет другого такого ни в Весилоо, ни, пожалуй, во всем городке Хара, с тех пор как развалились и сгнили старые барские особняки. Теперь он оценивает весь этот хутор Тапурла глазами взрослого человека. Тапурла — скорее поместье, чем хутор. В ее владении треть лучших земель острова Весилоо, особенно много хороших травянистых лугов. Потому-то и может Гульден держать сорок коров и четыре лошади. И масло из Весилоо, особенно из Тапурлы, самое лучшее в лавках уездного городка. Да еще широкие поля, большой фруктовый сад, моторный катер, снасти для ловли угря, глубинные мережи, сети, невод.
И все же прибыль от усадьбы и рыболовства — лишь малая часть дохода Пээтера Гульдена, прежде всего он главный акционер корабельного общества «Гульден и К », владелец парохода и шести моторно-парусных судов. Ради корабельной коммерции Гульден и живет большую часть времени в городском доме, занимаясь фрахтом и прочими судовладельческими делами. Хозяйством же хутора Тапурла ведает его сестра, старая дева Лонни.
Постоянных работников в Тапурле трое, две работницы, но на лето нанимают еще пять батраков.
Приехавшие входят в ярко освещенную прихожую, где их встречает Лонни. Этой вековухе лет пятьдесят, она дородная, лицо и пухлые пальцы в веснушках, глаза добрые и жизнерадостные. И первое неприятное впечатление рас-
свивается, когда она любезно приветствует всех. Говорит она быстро, но растягивает концы некоторых слов:
— Ой, господин Лайд, до чего же хорош с вашей стороны, что приехали.
На Тапурле много помещений, всюду чистота и порядок. В большой зале украшенная елка, пианино, радиоприемник, модели кораблей, на стенах фотографии родителей, бабушек и дедушек. Фамилия Гульденов происходит от голландского капитана, чей маленький парусник погиб в XVIII веке на банке Суурекуйв. Капитану и его молодой жене, которым, по счастливому случаю, удалось спастись с корабля, понравился маленький остров, и они испросили разрешения у местного помещика остаться здесь жить.
Этот капризный господин, дабы показать свою широту, и подарил иностранному моряку, подданному далекой страны, почти весь незаселенный остров. Но со временем и с ростом населения появились на Весилоо и другие люди, и Гульденам пришлось довольствоваться половиной острова, а потом и его третью, пока на юго-восточной стороне острова не возникла, с разрешения помещика, деревня, платившая ему деньги за аренду земли.
Гульдены выучились местному языку и смешались с эстонцами, и только имя еще напоминало об их иностранном происхождении.
Богатству положил начало дед нынешнего Пээтера Гульдена: с помощью водолазов он добывал медь с останков затонувших кораблей на банке Суурекуйв. Он быстро разбогател, но позднее его состояние почти полностью размотали два его сына, которые после продажи меди в Риге устраивали такие долгие и пышные пиры, что на уплату их долга отцу пришлось продать корчмарю ходивший по Двине корабль. В один из рейсов в Ригу они погибли в шторм вместе с грузом меди. У одного из братьев осталась на Весилоо молодая вдова с дочерью и сыном Пээтером, нынешним хозяином хутора Тапурла, который подрос, собрал остатки старого богатства и заложил основы нового.
Всех пригласили в столовую. Праздничный стол накрыт на пятерых, на столе и коронные блюда жителей Весилоо — копченый угорь и рождественские колбасы с крупами. И всякие сорта вин.
Пастор Лайд трезвенник, но ему дают понять, что вина на столах совсем безалкогольные. И когда Тони наполняет его стакан и пьет за его здоровье, Пауль не может устоять против искушения и осушает стакан, осушает второй
и третий, чувствует, как шумит в голове кровь и весь мир становится каким-то странным. У Пээтера Гульдена, несмотря на его шестьдесят лет, густые каштановые вьющиеся волосы, по-молодому зачесанные назад. И госпожа Лийза, хотя она и склонна к полноте, кажется все еще молодой. Лонни снует между кухней и столом. Побывавшему за всю жизнь лишь на немногих пирах, пастору накрытый Гульденами стол кажется удивительно, сказочно обильным и редкостным.
Одурманенный вином и приемом, который ему оказали почти как законному примаку, а также мечтательными глазами Тони, Пауль вступает в разговоры со всеми, переживает вместе со всеми, становится многоречивым. Хозяин в свою очередь доверительно говорит ему о своих кораблях, открыто сокрушается о низких ценах за фрахт и вследствие этого малых доходах. И в то же время он удивляется тому, что Пауль, такой щедрый на даяния, раздает свое жалованье. Бедняг, ищущих благодетелей, слишком много, всех не наделишь. Иисус раздавал последнее, что было у него в котомке и за душой, не оттого ли его и распяли на кресте — из-за назойливости тех, кто получил мало или кому ничего не досталось.
Молодой пастор не спорит с отцом Тони. Нынче праздник умиротворенья, и вряд ли Пээтер Гульден, один из столпов прихода Хара, и сам придает большое значение своим словам. Что же касается жалованья, то молодой пастор полагает: каждый, кто делает свою работу с любовью, никогда не зарабатывает деньги лишь себе на потребу, но и помогает ближним.
— Конечно, и должно быть так, но в наши дни работают лишь ради денег,— дружески возражает Гульден.— Возьмем любое дело. Я, например, зарабатываю на кораблях, промышляю фрахтом, добываю деньги. И, конечно, меня интересует это дело больше, чем кого-либо другого,— это уже в крови. Политик защищает «интересы народа» ради своего кошелька, а может быть, и славы ради, и я считаю, что даже профессора изучают свою науку ради денег.
Госпожа Лийзи и Лонни начинают гасить свечи на рождественской елке. Тони помогает им. Пастор Лайд и Гульден присоединяются к ним — отчего не заняться этим веселым делом, задувать свечи, которые, как назло, никак не затухают.
Красива домашняя рождественская елка. На мгновение Паулю вспоминается зеленая, но не такая яркая елка, что
горела год назад в низкой комнатке на Нээме, но он тотчас забывает про нее. Свечи погашены, и Тони возвращается и останавливается возле Пауля, порой приближаясь к нему и чуть-чуть касаясь. Эти магнетические прикосновения Тони приятны Паулю, и он сам тянется к ней.
Елка в низкой комнате на Нээме рассеялась как мираж. В зале на Тапурле зовут слуг, трех работников и двух работниц, предлагают рассесться вокруг елки. Немного поодаль от них семейство и господин пастор. Тони подходит к пианино, играет рождественский хорал, и все подпевают, хотя сам Пээтер Гульден и один из работников не могут похвастаться своими голосами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34