Подплыв ближе, он догадывается обо всем. Торговцы спиртом. Крупная лодка с надстройкой и каютой, на корме финский флаг, мотор, пожалуй, в сотню лошадиных сил. Когда такой разовьет полные обороты, за кормой запенится стремительная дорожка. Так и должно быть, не то за суденышком увяжется, как гончие, пограничная стража. Чего он тут кашляет на волнах, за дюжину километров от Весилоо?
Большая горделивая яхта будто притягивает к себе маленькую, дочерна просмоленную лодчонку. Лодчонка сбавляет обороты, подплывает тихим ходом, почти касается борта, будто обнюхивает. Ни одной живой души! Яан делает круг и подходит к тому же месту. Лишь когда он хватает яхту, как говорится, «за жабры» — держится за поручни палубы, открывается люк машинного отделения, и на свет показываются курчавые черные волосы, большие круглые глаза, лицо все в копоти и масле.
— Чего тебе здесь надо?
— Да вот пограничники послали узнать, куда вы грузите свои фляги,— отвечает Яан. Он знает, что беспокоит этих людей.
Человек с волосами негра громко смеется. Смех его такой же жесткий и ершистый, как и его волосы, но в нем не слышится злости.
— Так уж и пограничники! Без них и жить было бы скучно. Но здесь три мили от берега, их власть сюда не распространяется. Или ты, может, сам прибыл за товаром?
Яан отрицательно поводит головой. Сам он не берет в рот ни капли и не одобряет, когда, обходя закон, промышляют среди пьяниц этим адским зельем. Его притягивает к этому красивому судну совсем другой магнит.
— Мотор небось сильный?
— Прикинь сам, сколько сил.
— Ну, скажем, сто?
— Сто — у пограничников. У нас должно быть больше.
— А можно поглядеть?
Курчавоволосый оставляет Яана — посмотреть. Капитан «яхты» и штурман спят в каюте. Машинное отделение — его, моториста, королевство. Зажигание малость барахлило. Погода была тихая, они прохлаждались в нейтральных водах; он стал искать неисправность и, как полагал, нашел ее, но мотор во время починки остыл и не заводился — подсел аккумулятор. Надо завести рукой. Он заводил, аж вспотел весь, рубашка мокрая — мотор все артачился.
— Ты заводил автомобиль ручкой?
— Откуда у меня автомобиль? Хорошо хоть этот мотор купил на аукционе,— говорит Яан.— Сам его оживил.
— Иди погляди и наш. Мотор этот сделан для гоночного автомобиля. Сто пятьдесят сил на полных оборотах.
И Яан всходит на борт — ради того, чтобы взглянуть на мотор, который он никогда не видел. В книгах он читал о таких, но увидеть своими глазами, завести своей рукой — от возбуждения Яан вздрагивает. И когда они потом мчатся с лодчонкой Яана на буксире — она скорее в воздухе, чем на воде,— все кажется ему свадебной гонкой: сто пятьдесят горячих жеребцов в постромках перед телегой.
И подобно тому, как Яан с первого же взгляда влюбляется в мотор, который принадлежит спящему в каюте, одуревшему от водки человеку, у мотора, казалось, тоже возникает приязнь к Яану. И получается так, что когда моторист уезжает на неделю на похороны отца, ста пятидесяти сильная машина поручается заботам Яана. Деньги, которые ему уплачивают в эту неделю, Яан не считает греховными. Не он же спекулирует спиртом. Он заводил, кормил, поил, смазывал и холил эту стальную красавицу. А когда ему, помимо всего, вручили за это пачку денег, что ж, он поблагодарил. Теперь можно было всерьез думать о боттенгарне, о хорошей одежде себе и брату. На теле нет никаких пятен — самому это видно, да и врач осматривал, только вот волосы растут, слишком их много. Щетину с подбородка можно сбрить, спину и волосатую грудь под рубашкой не видать, но что делать с руками? Волосы на
тыльной стороне ладоней, как у обезьяны?.. И не сбреешь их — где это видано, чтобы обривать руки. Пусть уж остаются, ведь говорят, что волосы — к деньгам.
И деньги начинают нравиться Яану, а с помощью этого сто пятидесяти сильного зверя их легче добыть, хотя этой «яхтой» вместе с мотором владеет другой человек.
Однажды в конце октября его отыскивает на Весилоо человек с курчавыми волосами. Он не хочет вводить Яана в соблазн. Тайная торговля спиртом — как игра в карты на деньги. Выигрываешь, выигрываешь, и все время ставки идут в банк. Но в один из хмурых дней судьба поворачивается к тебе задом, твоему сопернику везет, и — ты теряешь всё. Пусть же последний удар не успеет обрушиться на тебя, последний банк не взят, надо суметь вовремя выйти из игры. У него, курчавого, сейчас наступила эта минута. Семья в Раквере, жена ждет ребенка. Уже все собрано, он потихоньку начнет такое дело, в котором не надо будет бояться провала. А у Яана жизнь еще впереди, терять нечего. Не заменит ли Яан его, не станет ли мотористом на сто пятидесяти сильном?
— А с капитаном договорено? Вдруг не допустит? У меня нет бумаг.
— Договоритесь. Когда приступишь, будут и бумаги.
— Почему же именно я?
— Да, конечно, нашлись бы и другие. Все это больше питухи и не так близко живут. А яхту надо за день-другой подготовить к броску.
И так-то вот Яан становится добытчиком спирта — из- за сто пятидесяти сильного мотора, жажды приключений и погони за деньгами на боттенгарны.
Да еще из-за тех удовольствий и удобств, которые приносят деньги.
Если раньше Яан отсчитывал Паулю по центу, теперь он сует ему в руку по десятку крон. Если раньше Яан сам зимой заготовлял дрова в Сутруском лесу и привозил их на старой Белянке в город, теперь он покупает на рынке целую сажень березовых поленьев и велит продавцу уложить их в штабель на тесном дворе Лийзы. Раньше он сам про давал масло по килограмму на базаре, теперь же ходит в самую шикарную на Курессааре 1 продуктовую лавку и покупает там для брата и масло, и сахар, муку тонкого помола — и его не пугают цены. И хотя ученикам запрещено ходить в ресторан, он проникает с братом в «Чайку»,
1 Самый большой город на острове Сааремаа.
велит оберу накрыть стол в кабинете (чтобы Пауля никто не заметил) и раздает мелочь, будто он какой-нибудь заморский богач.
— Болтаешь черт знает что. Погляди, как живут бедняки.
— Бедняк! Разве беднякам нужно два раза в год ходить на осмотр к врачам?! Хей, обер, двести коньяку!
Поколебавшись, обер наполняет и рюмку Пауля.
— Ваше здоровье!— говорит Яан и поднимает рюмку, но он не принуждает пить брата.— Ну, как твое здоровье?
— Как? Если б у меня что-нибудь... кто же держал бы меня в гимназии?
— Эх, да я не это спрашиваю. Ерунда! Я спрашиваю... тебе ведь тоже пора на конфирмацию. В этом возрасте во сне уже «ангелов» видят.
Пауль догадывается, куда метит брат. Он уже видел во сне «ангелов». Он об этих вещах читал в книгах, но откровенно ни с кем еще до сих пор не говорил.
— Иногда вижу. Ты тоже?
— Раньше было. Теперь я наяву могу видеть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
Большая горделивая яхта будто притягивает к себе маленькую, дочерна просмоленную лодчонку. Лодчонка сбавляет обороты, подплывает тихим ходом, почти касается борта, будто обнюхивает. Ни одной живой души! Яан делает круг и подходит к тому же месту. Лишь когда он хватает яхту, как говорится, «за жабры» — держится за поручни палубы, открывается люк машинного отделения, и на свет показываются курчавые черные волосы, большие круглые глаза, лицо все в копоти и масле.
— Чего тебе здесь надо?
— Да вот пограничники послали узнать, куда вы грузите свои фляги,— отвечает Яан. Он знает, что беспокоит этих людей.
Человек с волосами негра громко смеется. Смех его такой же жесткий и ершистый, как и его волосы, но в нем не слышится злости.
— Так уж и пограничники! Без них и жить было бы скучно. Но здесь три мили от берега, их власть сюда не распространяется. Или ты, может, сам прибыл за товаром?
Яан отрицательно поводит головой. Сам он не берет в рот ни капли и не одобряет, когда, обходя закон, промышляют среди пьяниц этим адским зельем. Его притягивает к этому красивому судну совсем другой магнит.
— Мотор небось сильный?
— Прикинь сам, сколько сил.
— Ну, скажем, сто?
— Сто — у пограничников. У нас должно быть больше.
— А можно поглядеть?
Курчавоволосый оставляет Яана — посмотреть. Капитан «яхты» и штурман спят в каюте. Машинное отделение — его, моториста, королевство. Зажигание малость барахлило. Погода была тихая, они прохлаждались в нейтральных водах; он стал искать неисправность и, как полагал, нашел ее, но мотор во время починки остыл и не заводился — подсел аккумулятор. Надо завести рукой. Он заводил, аж вспотел весь, рубашка мокрая — мотор все артачился.
— Ты заводил автомобиль ручкой?
— Откуда у меня автомобиль? Хорошо хоть этот мотор купил на аукционе,— говорит Яан.— Сам его оживил.
— Иди погляди и наш. Мотор этот сделан для гоночного автомобиля. Сто пятьдесят сил на полных оборотах.
И Яан всходит на борт — ради того, чтобы взглянуть на мотор, который он никогда не видел. В книгах он читал о таких, но увидеть своими глазами, завести своей рукой — от возбуждения Яан вздрагивает. И когда они потом мчатся с лодчонкой Яана на буксире — она скорее в воздухе, чем на воде,— все кажется ему свадебной гонкой: сто пятьдесят горячих жеребцов в постромках перед телегой.
И подобно тому, как Яан с первого же взгляда влюбляется в мотор, который принадлежит спящему в каюте, одуревшему от водки человеку, у мотора, казалось, тоже возникает приязнь к Яану. И получается так, что когда моторист уезжает на неделю на похороны отца, ста пятидесяти сильная машина поручается заботам Яана. Деньги, которые ему уплачивают в эту неделю, Яан не считает греховными. Не он же спекулирует спиртом. Он заводил, кормил, поил, смазывал и холил эту стальную красавицу. А когда ему, помимо всего, вручили за это пачку денег, что ж, он поблагодарил. Теперь можно было всерьез думать о боттенгарне, о хорошей одежде себе и брату. На теле нет никаких пятен — самому это видно, да и врач осматривал, только вот волосы растут, слишком их много. Щетину с подбородка можно сбрить, спину и волосатую грудь под рубашкой не видать, но что делать с руками? Волосы на
тыльной стороне ладоней, как у обезьяны?.. И не сбреешь их — где это видано, чтобы обривать руки. Пусть уж остаются, ведь говорят, что волосы — к деньгам.
И деньги начинают нравиться Яану, а с помощью этого сто пятидесяти сильного зверя их легче добыть, хотя этой «яхтой» вместе с мотором владеет другой человек.
Однажды в конце октября его отыскивает на Весилоо человек с курчавыми волосами. Он не хочет вводить Яана в соблазн. Тайная торговля спиртом — как игра в карты на деньги. Выигрываешь, выигрываешь, и все время ставки идут в банк. Но в один из хмурых дней судьба поворачивается к тебе задом, твоему сопернику везет, и — ты теряешь всё. Пусть же последний удар не успеет обрушиться на тебя, последний банк не взят, надо суметь вовремя выйти из игры. У него, курчавого, сейчас наступила эта минута. Семья в Раквере, жена ждет ребенка. Уже все собрано, он потихоньку начнет такое дело, в котором не надо будет бояться провала. А у Яана жизнь еще впереди, терять нечего. Не заменит ли Яан его, не станет ли мотористом на сто пятидесяти сильном?
— А с капитаном договорено? Вдруг не допустит? У меня нет бумаг.
— Договоритесь. Когда приступишь, будут и бумаги.
— Почему же именно я?
— Да, конечно, нашлись бы и другие. Все это больше питухи и не так близко живут. А яхту надо за день-другой подготовить к броску.
И так-то вот Яан становится добытчиком спирта — из- за сто пятидесяти сильного мотора, жажды приключений и погони за деньгами на боттенгарны.
Да еще из-за тех удовольствий и удобств, которые приносят деньги.
Если раньше Яан отсчитывал Паулю по центу, теперь он сует ему в руку по десятку крон. Если раньше Яан сам зимой заготовлял дрова в Сутруском лесу и привозил их на старой Белянке в город, теперь он покупает на рынке целую сажень березовых поленьев и велит продавцу уложить их в штабель на тесном дворе Лийзы. Раньше он сам про давал масло по килограмму на базаре, теперь же ходит в самую шикарную на Курессааре 1 продуктовую лавку и покупает там для брата и масло, и сахар, муку тонкого помола — и его не пугают цены. И хотя ученикам запрещено ходить в ресторан, он проникает с братом в «Чайку»,
1 Самый большой город на острове Сааремаа.
велит оберу накрыть стол в кабинете (чтобы Пауля никто не заметил) и раздает мелочь, будто он какой-нибудь заморский богач.
— Болтаешь черт знает что. Погляди, как живут бедняки.
— Бедняк! Разве беднякам нужно два раза в год ходить на осмотр к врачам?! Хей, обер, двести коньяку!
Поколебавшись, обер наполняет и рюмку Пауля.
— Ваше здоровье!— говорит Яан и поднимает рюмку, но он не принуждает пить брата.— Ну, как твое здоровье?
— Как? Если б у меня что-нибудь... кто же держал бы меня в гимназии?
— Эх, да я не это спрашиваю. Ерунда! Я спрашиваю... тебе ведь тоже пора на конфирмацию. В этом возрасте во сне уже «ангелов» видят.
Пауль догадывается, куда метит брат. Он уже видел во сне «ангелов». Он об этих вещах читал в книгах, но откровенно ни с кем еще до сих пор не говорил.
— Иногда вижу. Ты тоже?
— Раньше было. Теперь я наяву могу видеть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34