В приемном зале никого больше не было, а на просторном троне они вдвоем вполне уместились.
– Ну хватит… хватит! – задохнулась она. От смеха слезы покатились по ее морщинистым щекам. – Дай мне дожить хотя бы до твоего триумфа, иначе кто наречет тебя новым именем!
Все еще раздраженный столь явным недоверием, он выпустил ее из объятий, разлегся на фиолетовых бархатных подушках, подсунул два пальца под свой золотой торквес и натянул металлический обруч. Затем надел образовавшуюся петлю на мыски босых ног и начал плести косички из тонкой эластичной нити.
– Стало быть, ты сомневаешься во мне, проклятая ведьма? Что ж, я верну тебе твой дурацкий подарок и пойду своей дорогой. Кому ты нужна? Теперь я обрел полную силу и готов потягаться с любым из них! Подавай сюда невидимых фирвулагов! Подавай мне Тагдала и Ноданна!
– Став королем, тебе придется играть по их правилам, – возразила она.
– Если они заподозрят, что ты активен даже без торквеса, то с тобой запросто расправятся. Как бы силен ты ни был, мой Сиятельный, сплоченный ум их воинства свалит тебя, только дай повод.
– Воины от меня без ума. А ихние леди и подавно.
– Но потомство ропщет. Обвиняет тебя в сговоре с Гомнолом и с Фелицией, в том, что твоя нерадивость привела к закрытию врат времени. Более того – они утверждают, что ты можешь спариться с активной женщиной Элизабет и породить на Многоцветной Земле расу полностью активных людей.
– Я – и эта Снежная Королева? Они что, охренели?
С обычной плутоватой ухмылкой он вновь надвинул себе на шею золотой обод и стал натягивать свой роскошный костюм с кармашками.
– Впрочем, и верно, лучше не дразнить гусей. Хорошо, что Элизабет уже намылилась отсюда. Не пойму, чего она тянет. Значит, мы все же ей не совсем до фени.
– Не думай о ней. – Старуха пригладила его вихры. – Не думай ни о чем, кроме Битвы. Участие в Отборочном не составит особых трудностей. В демонстрации сил тоже никто не посмеет бросить тебе вызов, коль скоро я сама назначу тебя вторым экстрасенсом. Но как только начнется Главный Турнир, надо будет призвать на помощь всю смелость, находчивость, весь метапсихический талант. Мало просто уцелеть в драке. Тебе придется показать себя вдохновенным вожаком, который способен сокрушить врага. Потом, когда Битва достигнет апогея, под твое знамя должны стать отряды из всех Гильдий – под твое, а не под знамя Ноданна! Лишь тогда ты сможешь претендовать на участие в заключительном Поединке Героев.
Тоненьким голоском Эйкен задумчиво произнес:
– И я ни в коем случае не могу воспользоваться железом?
Мейвар укоризненно поцокала языком.
– Не юродствуй! Вот будешь королем, тогда пользуйся, чем хочешь. А сейчас, на этой Битве, и думать забудь о кровавом металле. Иначе тебя заподозрят в связях с первобытными. Думаешь, почему я наказывала тебе держать язык за зубами, когда давала оружие против Делбета?
Эйкен сел, скрестив ноги, сплел за головой пятерни и принялся раскачиваться взад-вперед, мечтательно созерцая будущее.
– Как только стану королем, изменю все ваши дурацкие законы. Вооружу железом когорту людей в золотых торквесах, и мы покончим с мятежниками, а заодно и фирвулагов пощиплем. Но истреблять их – ни Боже мой! Теперь, когда врата времени закрыты, где я буду брать себе подобных? К тому ж эти карлики такие умельцы: тут тебе и сбруя, и питье, что враз валит с ног, и побрякушки разные… Нет, я их просто приструню маленько, и заживем все одной семьей под властью доброго короля.
Он перестал раскачиваться и выпучил черные глаза.
– Ох, черт! Мейвар, ты слышишь? Голос идет в основном по человеческому каналу, но кое-что через серый торквес все же просачивается, улавливаешь? Это Стейн.
– Возмездие, – сказала Мейвар, прислушиваясь. – Он обвиняет тебя. Невероятно!
Молодой плут застыл на аметистовом троне.
– Нет, прямо он пока не обвиняет. Только пережевывает свою жвачку, осел! Дескать, я обещал, что Сьюки будет в безопасности, а не исполнил. Ergo note 30, вина моя! Ну не идиотская логика? Не сойти мне с этого места, потаскушка все же что-то ему разболтала. Ох, женщины! Довольно одного намека, что выкидыш был не случайным. Ему бы теперь только свалить с больной головы на здоровую!
– Но ты и вправду обещал, – заметила Мейвар. – Дал слово золотого торквеса и кандидата на трон.
– А как насчет ваших пресловутых правил? – взорвался он. – Играй по правилам, сама же сказала! По-твоему, я должен был пойти против короля и королевы только для того, чтобы избавить Сьюки от легкой вздрючки, которая не принесла бы никакого вреда ни ей, ни плоду, не будь Стейн таким тупицей…
Мейвар вскинула голову.
– Слышишь, что он кричит? Шутки в сторону, Эйкен Драм!
Плут мгновенно забыл о полемике с Мейвар. Полубезумное телепатическое бормотание передавалось главным образом по уникальному человеческому каналу и было столь сумбурно, что не всякий человек сумел бы его расшифровать. Но Эйкен терпеливо устранил помехи, отбросил квохтанье по поводу Сьюки и уловил нечто такое, от чего кровь застучала у него в висках.
Диверсанты, совершившие налет на фабрику, рассчитывали на его помощь в деле с Копьем. А он подставил их Гомнолу.
– О Боже! – выдохнул плут. – Умственная блокада не держится. Гомнола нет, а моей фиговой экстрасенсорики недостаточно, чтобы надежно заткнуть пробку.
– Надо действовать, и немедленно. Если болтовня Стейна привлечет внимание потомства – не видать тебе Главного Турнира как своих ушей. Отправишься вслед за Гомнолом.
– Черт, вот невезуха! Надо вызволять их отсюда сегодня же! Я, признаться, думал, дело терпит до моей победы.
– Опомнись! Как ты теперь их вызволишь? – Дрожа от страха перед решающим испытанием, она жестом показала ему самый надежный путь.
– Не могу, – уперся он. – Стейна со Сьюки? Нет, не могу.
– Живые, они будут постоянной угрозой твоей власти.
– Нет. Должен быть другой путь.
– Ты что, чем-нибудь им обязан? Честью? Жизнью? Своим полубредовым обещанием?
– Не могу, я сказал! Кого угодно превращу в головешки, только не их.
– Это не марионеточная любовь, ты взгляни, как они страдают друг за друга, уменьшаясь и увеличиваясь, отдавая себя без остатка! Нет, это было бы ни на что не похоже! Бедные обрученные и обреченные души, почитаемые, но отвергнутые счастливо избежавшим: как я избегаю и отвергаю твой умирающий дух и тело. – Нет, только не их! – повторил он.
Мейвар поднялась с трона. Голова ее раскачивалась под капюшоном, словно бутон фиолетового цветка. Он не видел ее слез, но знал, что они катятся по морщинистым щекам, свежие, как утренняя роса.
– Будь благословен мой выбор! Я знала, знала… ты не Гомнол… Ты прав, другой путь есть.
Он схватил ее за руки.
– Какой?
– Оставайся здесь и готовься к завтрашнему дню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
– Ну хватит… хватит! – задохнулась она. От смеха слезы покатились по ее морщинистым щекам. – Дай мне дожить хотя бы до твоего триумфа, иначе кто наречет тебя новым именем!
Все еще раздраженный столь явным недоверием, он выпустил ее из объятий, разлегся на фиолетовых бархатных подушках, подсунул два пальца под свой золотой торквес и натянул металлический обруч. Затем надел образовавшуюся петлю на мыски босых ног и начал плести косички из тонкой эластичной нити.
– Стало быть, ты сомневаешься во мне, проклятая ведьма? Что ж, я верну тебе твой дурацкий подарок и пойду своей дорогой. Кому ты нужна? Теперь я обрел полную силу и готов потягаться с любым из них! Подавай сюда невидимых фирвулагов! Подавай мне Тагдала и Ноданна!
– Став королем, тебе придется играть по их правилам, – возразила она.
– Если они заподозрят, что ты активен даже без торквеса, то с тобой запросто расправятся. Как бы силен ты ни был, мой Сиятельный, сплоченный ум их воинства свалит тебя, только дай повод.
– Воины от меня без ума. А ихние леди и подавно.
– Но потомство ропщет. Обвиняет тебя в сговоре с Гомнолом и с Фелицией, в том, что твоя нерадивость привела к закрытию врат времени. Более того – они утверждают, что ты можешь спариться с активной женщиной Элизабет и породить на Многоцветной Земле расу полностью активных людей.
– Я – и эта Снежная Королева? Они что, охренели?
С обычной плутоватой ухмылкой он вновь надвинул себе на шею золотой обод и стал натягивать свой роскошный костюм с кармашками.
– Впрочем, и верно, лучше не дразнить гусей. Хорошо, что Элизабет уже намылилась отсюда. Не пойму, чего она тянет. Значит, мы все же ей не совсем до фени.
– Не думай о ней. – Старуха пригладила его вихры. – Не думай ни о чем, кроме Битвы. Участие в Отборочном не составит особых трудностей. В демонстрации сил тоже никто не посмеет бросить тебе вызов, коль скоро я сама назначу тебя вторым экстрасенсом. Но как только начнется Главный Турнир, надо будет призвать на помощь всю смелость, находчивость, весь метапсихический талант. Мало просто уцелеть в драке. Тебе придется показать себя вдохновенным вожаком, который способен сокрушить врага. Потом, когда Битва достигнет апогея, под твое знамя должны стать отряды из всех Гильдий – под твое, а не под знамя Ноданна! Лишь тогда ты сможешь претендовать на участие в заключительном Поединке Героев.
Тоненьким голоском Эйкен задумчиво произнес:
– И я ни в коем случае не могу воспользоваться железом?
Мейвар укоризненно поцокала языком.
– Не юродствуй! Вот будешь королем, тогда пользуйся, чем хочешь. А сейчас, на этой Битве, и думать забудь о кровавом металле. Иначе тебя заподозрят в связях с первобытными. Думаешь, почему я наказывала тебе держать язык за зубами, когда давала оружие против Делбета?
Эйкен сел, скрестив ноги, сплел за головой пятерни и принялся раскачиваться взад-вперед, мечтательно созерцая будущее.
– Как только стану королем, изменю все ваши дурацкие законы. Вооружу железом когорту людей в золотых торквесах, и мы покончим с мятежниками, а заодно и фирвулагов пощиплем. Но истреблять их – ни Боже мой! Теперь, когда врата времени закрыты, где я буду брать себе подобных? К тому ж эти карлики такие умельцы: тут тебе и сбруя, и питье, что враз валит с ног, и побрякушки разные… Нет, я их просто приструню маленько, и заживем все одной семьей под властью доброго короля.
Он перестал раскачиваться и выпучил черные глаза.
– Ох, черт! Мейвар, ты слышишь? Голос идет в основном по человеческому каналу, но кое-что через серый торквес все же просачивается, улавливаешь? Это Стейн.
– Возмездие, – сказала Мейвар, прислушиваясь. – Он обвиняет тебя. Невероятно!
Молодой плут застыл на аметистовом троне.
– Нет, прямо он пока не обвиняет. Только пережевывает свою жвачку, осел! Дескать, я обещал, что Сьюки будет в безопасности, а не исполнил. Ergo note 30, вина моя! Ну не идиотская логика? Не сойти мне с этого места, потаскушка все же что-то ему разболтала. Ох, женщины! Довольно одного намека, что выкидыш был не случайным. Ему бы теперь только свалить с больной головы на здоровую!
– Но ты и вправду обещал, – заметила Мейвар. – Дал слово золотого торквеса и кандидата на трон.
– А как насчет ваших пресловутых правил? – взорвался он. – Играй по правилам, сама же сказала! По-твоему, я должен был пойти против короля и королевы только для того, чтобы избавить Сьюки от легкой вздрючки, которая не принесла бы никакого вреда ни ей, ни плоду, не будь Стейн таким тупицей…
Мейвар вскинула голову.
– Слышишь, что он кричит? Шутки в сторону, Эйкен Драм!
Плут мгновенно забыл о полемике с Мейвар. Полубезумное телепатическое бормотание передавалось главным образом по уникальному человеческому каналу и было столь сумбурно, что не всякий человек сумел бы его расшифровать. Но Эйкен терпеливо устранил помехи, отбросил квохтанье по поводу Сьюки и уловил нечто такое, от чего кровь застучала у него в висках.
Диверсанты, совершившие налет на фабрику, рассчитывали на его помощь в деле с Копьем. А он подставил их Гомнолу.
– О Боже! – выдохнул плут. – Умственная блокада не держится. Гомнола нет, а моей фиговой экстрасенсорики недостаточно, чтобы надежно заткнуть пробку.
– Надо действовать, и немедленно. Если болтовня Стейна привлечет внимание потомства – не видать тебе Главного Турнира как своих ушей. Отправишься вслед за Гомнолом.
– Черт, вот невезуха! Надо вызволять их отсюда сегодня же! Я, признаться, думал, дело терпит до моей победы.
– Опомнись! Как ты теперь их вызволишь? – Дрожа от страха перед решающим испытанием, она жестом показала ему самый надежный путь.
– Не могу, – уперся он. – Стейна со Сьюки? Нет, не могу.
– Живые, они будут постоянной угрозой твоей власти.
– Нет. Должен быть другой путь.
– Ты что, чем-нибудь им обязан? Честью? Жизнью? Своим полубредовым обещанием?
– Не могу, я сказал! Кого угодно превращу в головешки, только не их.
– Это не марионеточная любовь, ты взгляни, как они страдают друг за друга, уменьшаясь и увеличиваясь, отдавая себя без остатка! Нет, это было бы ни на что не похоже! Бедные обрученные и обреченные души, почитаемые, но отвергнутые счастливо избежавшим: как я избегаю и отвергаю твой умирающий дух и тело. – Нет, только не их! – повторил он.
Мейвар поднялась с трона. Голова ее раскачивалась под капюшоном, словно бутон фиолетового цветка. Он не видел ее слез, но знал, что они катятся по морщинистым щекам, свежие, как утренняя роса.
– Будь благословен мой выбор! Я знала, знала… ты не Гомнол… Ты прав, другой путь есть.
Он схватил ее за руки.
– Какой?
– Оставайся здесь и готовься к завтрашнему дню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108