Ее мысленный взор охватил нарисованную Крейном картину. Сперва идет подготовка к Битве: фирвулаги играют в свои звериные игры, тану разминаются на великолепных турнирах и скачках как верхом, так и в шарабанах. Затем наступает время единоборства, оба войска выбирают себе предводителей, и, наконец, начинается Большой Турнир. Тану, люди и фирвулаги набрасываются друг на друга: герой в сверкающих доспехах против коварного демона, сила против силы, голова против головы, знамя против знамени, – целых три дня кружатся в вихре бронза и стекло, запотевшее от разгоряченной плоти, победители восторженно кричат, освещая темноту, подобно факелам, а черная кровь побежденных окрашивает солончаки.
– Нет! – вскричала Сьюки. – Только не Стейн! – А про себя отметила, что ему бы это наверняка понравилось.
В душе ее внезапно воцарился мир.
«Не тревожься, сестричка по уму. До этого еще далеко, много воды утечет, и отнюдь не все тану наслаждаются устраиваемым кровопролитием. О нет, отнюдь!»
– Я не понимаю… – Сьюки испытующе взглянула в непроницаемое лицо Крейна. – Не понимаю, что вы пытаетесь мне сказать.
– Ты должна набраться мужества. Жди, когда придет твой час, будь терпелива. Не теряй надежды… даже если с тобой будут происходить всякие несчастья. Стейну и Эйкену предстоят нелегкие испытания, но твои будут, пожалуй, потруднее.
Она попыталась разгадать, что стоит за этим добрым взглядом, но ничего у нее не вышло. Пришлось довольствоваться предложенным ей поверхностным утешением: так ли уж важно, какие трудности ее ожидают, если все кончится хорошо?
– У тебя есть шанс, Сьюки. Запомни это. И мужайся.
Перед ними вздымались алые с серебром стены и башенки. Коляска въехала под кружевную мраморную арку и остановилась возле белого сооружения с красными пилястрами. Тануска в белых прозрачных одеждах вышла им навстречу и взяла Сьюки за руку.
– Леди Зелотриса Ясновидящая, твой инструктор.
«Добро пожаловать, доченька. Как тебя зовут?»
– Сью Гвен.
– Красивое имя, – произнесла леди вслух. – Мы тебя будем называть Минивель. Думаю, тебе приятно будет узнать, что последняя его носительница прожила две тысячи лет. Пойдем со мной, Гвен Минивель.
Сьюки повернулась к Крейну; у нее дрожали губы.
– Не бойся. Я отдаю тебя в хорошие руки.
Крейн удалился, а Сьюки последовала за Ясновидящей в покои Гильдии Корректоров. Здесь царили прохлада, тишина и серебристо-белый цвет с отдельными вкраплениями геральдического красного. В коридорах пустынно – никакой стражи.
– Можно мне… можно мне кое о чем спросить вас, леди?
– Конечно. Потом будут только тесты, послушание, дисциплина. Но сначала я покажу тебе работу, которой мы занимаемся, и как можно более подробно отвечу на все твои вопросы. – «Я исцелю, направлю, просвещу».
– Люди, подобные мне, в серебряных или золотых торквесах… как долго они могут прожить в этом мире? Неужели, как вы сказали…
«Улыбайся. Все увидишь. Жди!»
Они спустились в катакомбы, прорубленные в скале и освещенные белыми и рубиновыми лампочками. Ясновидящая открыла тяжелую дверь, и они вошли в круглую, совершенно темную комнату, в центре которой на стуле одиноко сидел целитель-тану с закрытыми глазами, явно в состоянии медитации. Глаза Сьюки постепенно привыкали к темноте. Белые статуи, выставленные вдоль стен, оказались людьми; их обнаженные тела были затянуты прозрачной, прилегающей к телу оболочкой, наподобие полимерной пленки.
– Можно посмотреть?
– Пожалуйста.
Она двинулась в обход комнаты, разглядывая стоящие фигуры. Вот мужчина в золотом торквесе, от истощения превратившийся в скелет. Рядом спокойно спящая тануска; одна из ее отвислых грудей деформирована опухолью. Неподвижно застывшая девочка-тану с широко открытыми глазами и ампутированной по локоть рукой. Золотобородый толстяк, улыбающийся внутри своей искусственной зародышевой оболочки, несмотря на то, что тело его сплошь покрыто ранами и шрамами. Еще один богатырь с обугленными руками. Рядом обмякшее, но совершенно гладкое тело пожилой женщины.
– В более сложных случаях применяется индивидуальное лечение, – пояснила Зелотриса. – А этих наш брат может исцелять скопом. Пленка сделана из психоактивного вещества – мы ее называем Кожей. Сочетая психокинез и коррекцию, практикующий врач задействует целительную энергию, содержащуюся в теле и мозге самого пациента. Ранения, болезни, опухоли, старческие недомогания – все поддается лечению, если ум пациента достаточно силен, чтобы вступить в общение с целителем.
– Исключения?
– Мы не восстанавливаем мозговую деятельность после травм. И не лечим тех, кто лишился головы в сражениях или во время культовых отправлений – это противоречит врачебной этике. Если пациента доставляют к нам после отмирания клеток мозга, то мы уже ничем не можем помочь. Полностью изношенные старческие мозги также не поддаются исцелению. Надо признать, мы не настолько далеко продвинулись, как медицина Галактического Содружества, способная полностью регенерировать кору головного мозга, если остался хотя бы один грамм ткани, или омолаживать самых дряхлых стариков при наличии у них сильной воли.
– Но все равно это невероятно! – выдохнула Сьюки. – Неужели и я научусь когда-нибудь творить такие чудеса?
Ясновидящая за руку вывела ее из комнаты.
– Все возможно, дитя мое. Но у нас есть и другие задачи. Пойдем – увидишь.
Сквозь однонаправленные окна они смотрели, как люди с психическими расстройствами подвергались глубинной коррекции. Большинство пациентов были молоды, и Ясновидящая объяснила, что это в основном гибриды людей и тану, плохо адаптирующиеся к торквесам.
– Мы лечим и людей в золотых и серебряных торквесах. Хотя отдельные человеческие умы совершенно несовместимы с долговременными эффектами уморасширителей. Полностью излечить таких пациентов практически невозможно. Лорд Гомнол снабдил нас приборами, показывающими возможность исцеления. Сама понимаешь, мы не можем тратить время наших талантливых целителей на безнадежные случаи.
– Полагаю, вы и на серых торквесов не тратите времени, – проронила Сьюки, поставив, по совету Элизабет, надежный заслон.
– Нет, дорогая. Как правило, нет. Как ни ценим мы наших серых, жизнь их слишком эфемерна, она – лишь мимолетная вспышка на фоне вечности. А наша терапия – сложный и длительный процесс. Она не для них… Ну пойдем, посмотришь, как растут наши дети.
Они поднялись на верхние этажи огромного здания и вошли в залитые солнцем, наполненные игровым оборудованием комнаты. Прекрасно одетые самки рамапитеков играли в веселые игры под бдительным оком людей и тану. В соседних комнатах они ели, спали или проходили врачебные процедуры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108