»
«Амери и Жаворонок входят в рубку и греются возле моего огня. Потом обнимают, пытаясь унять мою дрожь.»
– Опускайся, дитя мое, – послышался голос Амери.
«И я плавно-плавно опускаюсь.»
12
– Ты уверена, мама? – спросил Ноданн.
– Проверь сам, – отозвалась королева. – Тагдал отправил ее назад в Гильдию Корректоров, где Куллукет все у нее выведал. Я говорила с ним по дальней связи. Скоро он опять привезет ее во дворец на дознание.
Они сидели в будуаре королевы. Нантусвель была еще в пеньюаре, а Стратег явился с арены в легкой тренировочной тунике, наручнике и оплечье.
– Еще один человеческий заговор! – размышлял он вслух. – Наглость первобытных переходит всякие границы. И за всем, разумеется, стоит эта женщина – Гудериан. Союз людей и фирвулагов, кража священного Копья… а теперь новая подлость!
– Я прочла мстительную мысль Гвен Минивель, – объяснила королева, – после того, как твой отец наполнил ее чрево монаршей милостью. Знаешь, что она подумала?.. «Ты не сможешь бесчестить женщин, когда мы разрушим твою фабрику торквесов, закроем врата времени и освободим всех людей из рабства».
– Какое счастье, что ты была рядом и сумела перехватить мысль!
– Она поставила плотные барьеры. Но недаром же я дала жизнь потомству!
– Да, но кто она такая, чтоб знать о заговоре?
– Увы, весьма многообещающая молодая целительница. Сам Дионкет освободил ее от традиционных торгов. Ее уже давно следовало ввести в королевскую опочивальню. Но Мейвар и Главный Целитель по причинам, которые мне до сих пор неясны… думаю, ты сам до них докопаешься… спрятали ее в катакомбах Гильдии Корректоров. Поскольку наш король пребывал в дурном расположении духа из-за последних печальных новостей, я решила, что девушка могла бы его утешить. Своим пением она очаровала всех гостей на банкете по случаю их прибытия. Признаюсь, я вспомнила себя в молодости, когда укачивала своих кукол и думала о будущих детях… Но довольно об этом… Мой долг обеспечивать спокойствие Верховного Властителя, вот я и поручила твоему брату Куллукету выяснить, что сталось с Гвен Минивель. Главный Целитель не посмел ослушаться королевского приказа, и девушку надлежащим образом представили ко двору. Куллукет не смог бы ее подготовить, он слишком прямолинеен, а короля в его депрессивном состоянии нельзя подвергать неоправданному риску, поэтому я взяла на себя принуждение и коррекцию девицы. Вчера весь день с ней работала, и она впорхнула в спальню, как нимфа. Тагдалу и в голову не пришло, что она его ненавидит. Он был так захвачен страстью, что не услышал глубоко спрятанного призыва к отмщению. Я заставила Минивель петь для него и обеспечила самые что ни на есть материнские формы утешения. Так что она имела успех.
– И не только у короля, – добавил Ноданн. – Сама того не сознавая, она может дать ключ к нашему успеху.
Дверь в будуар отворилась. Королевский Дознаватель, красивый и суровый, в плаще цвета бургундского вина с низко надвинутым капюшоном, втолкнул Сьюки в комнату и знаком приказал страже в рубиновых доспехах оставаться снаружи. Затем почтительно поприветствовал мать и брата.
– Королева-мать! Брат Стратег! Я допросил женщину Гвен Минивель и выпытал у нее все, что ей известно.
На лице Сьюки застыла твердая решимость, хотя глаза и нос распухли и покраснели от слез, а волосы повисли сосульками. Она все еще была в прозрачном пеньюаре наложницы, в который ее обрядили прошлой ночью.
Нантусвель и Ноданн внимательно изучили сведения, содержащиеся в мозгу Куллукета.
– Ах, дитя мое! – воскликнула королева. – Не только государственная измена, но и связь с человеком! С низким серым Стейном Ольсоном, оруженосцем Эйкена Драма! И ты осмелилась зачать его ребенка!
– Стейн – мой муж, – отрезала Сьюки.
Куллукет, столь похожий и непохожий на свою добрую мать, откинул капюшон с лица.
– За одно это положен смертный приговор, Гвен Минивель! Смерть тебе, твоему нерожденному ребенку и его отцу, виновнику порочного зачатия. Ты презрела свой серебряный торквес, лишила себя всех прав на объединение с тану. Ты больше не Гвен Минивель, а просто Сью Гвен Девис, женщина вне закона. Вместе с тобой все соучастники по данному и по другим, более тяжким, преступлениям ответят перед законом независимо от их высокого положения.
Распухшие губы Сьюки растянулись в слабой улыбке. Мысль ее была предельно ясна: «Мы лишимся жизни, зато вы, оставшись в живых, лишитесь всего своего мира.»
– Отошли ее, – сказал Ноданн. – Это надо обсудить.
Куллукет препоручил Сьюки стражникам.
– Пройдемся к фонтану, там попрохладней, – предложила королева. – Мне что-то нехорошо.
Второй целитель королевства взял мать под руку, и все трое вышли в маленький внутренний дворик, где цвели осенние розы. Королева и Куллукет уселись на мраморную чашу фонтана. Стратег принялся расхаживать взад-вперед; грани алмазного оплечья прорезали тенистый уголок призматическими бликами.
– Что ты с ним сделал? – спросила Нантусвель.
– Пришлось применить силу, – сухо отозвался Куллукет. – Стейн и Эйкен Драм завтракали у Гомнола – как вам это нравится? Само собой, юный выскочка и глава Гильдии Принудителей заявили, что ничего не знают о тайной связи Стейна со Сьюки. Викинг оказал упорное сопротивление, несмотря на свой торквес. Но, поскольку предлог для взятия под стражу был достаточно веский, Гомнолу ничего не оставалось, как усмирить его и передать мне. На допросе сведения просочились из его ума, как из сита. До Великой Битвы он будет заключен в тюрьму, а потом выставлен на гладиаторские бои. А его любовница, естественно, пойдет в Великую Реторту.
– А Эйкен Драм?
Куллукет не смог сдержать восхищения.
– О, этот проявил потрясающее хладнокровие! Никакой телепатии не надо, чтобы понять, что хозяин и слуга были в сговоре. Но Драм разыгрывает из себя невинного агнца. Он потребовал, чтобы мы с Гомнолом, не сходя с места, без всякой щадящей терапии обследовали его мозг. Такое грубое вмешательств не каждый выдержит, но маленький пройдоха оказался достойным противником. Ни крупицы предательства, полное неведение в отношении Стейна и Минивель, а также фабрики торквесов и «врат времени».
Стратег перестал расхаживать, присел рядом с братом и шумно перевел дух.
– Значит, вы производили обследование… вместе с Гомнолом?
Королева перевела взгляд с Ноданна на Куллукета и обратно.
– Уж не хочешь ли ты сказать…
Куллукет медленно наклонил голову.
– Вполне может быть. Гомнол и не на такое способен! Я ничего, правда, не заподозрил… Слухи о бессилии короля уже распространились среди рыцарей Высокого Стола, а мы знаем, что Главе Гильдии Принудителей на все начхать, кроме карьеры. Он наверняка понял, что его первоначальная оценка Эйкена Драма как новой звезды на умственном небосклоне ошибочна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
«Амери и Жаворонок входят в рубку и греются возле моего огня. Потом обнимают, пытаясь унять мою дрожь.»
– Опускайся, дитя мое, – послышался голос Амери.
«И я плавно-плавно опускаюсь.»
12
– Ты уверена, мама? – спросил Ноданн.
– Проверь сам, – отозвалась королева. – Тагдал отправил ее назад в Гильдию Корректоров, где Куллукет все у нее выведал. Я говорила с ним по дальней связи. Скоро он опять привезет ее во дворец на дознание.
Они сидели в будуаре королевы. Нантусвель была еще в пеньюаре, а Стратег явился с арены в легкой тренировочной тунике, наручнике и оплечье.
– Еще один человеческий заговор! – размышлял он вслух. – Наглость первобытных переходит всякие границы. И за всем, разумеется, стоит эта женщина – Гудериан. Союз людей и фирвулагов, кража священного Копья… а теперь новая подлость!
– Я прочла мстительную мысль Гвен Минивель, – объяснила королева, – после того, как твой отец наполнил ее чрево монаршей милостью. Знаешь, что она подумала?.. «Ты не сможешь бесчестить женщин, когда мы разрушим твою фабрику торквесов, закроем врата времени и освободим всех людей из рабства».
– Какое счастье, что ты была рядом и сумела перехватить мысль!
– Она поставила плотные барьеры. Но недаром же я дала жизнь потомству!
– Да, но кто она такая, чтоб знать о заговоре?
– Увы, весьма многообещающая молодая целительница. Сам Дионкет освободил ее от традиционных торгов. Ее уже давно следовало ввести в королевскую опочивальню. Но Мейвар и Главный Целитель по причинам, которые мне до сих пор неясны… думаю, ты сам до них докопаешься… спрятали ее в катакомбах Гильдии Корректоров. Поскольку наш король пребывал в дурном расположении духа из-за последних печальных новостей, я решила, что девушка могла бы его утешить. Своим пением она очаровала всех гостей на банкете по случаю их прибытия. Признаюсь, я вспомнила себя в молодости, когда укачивала своих кукол и думала о будущих детях… Но довольно об этом… Мой долг обеспечивать спокойствие Верховного Властителя, вот я и поручила твоему брату Куллукету выяснить, что сталось с Гвен Минивель. Главный Целитель не посмел ослушаться королевского приказа, и девушку надлежащим образом представили ко двору. Куллукет не смог бы ее подготовить, он слишком прямолинеен, а короля в его депрессивном состоянии нельзя подвергать неоправданному риску, поэтому я взяла на себя принуждение и коррекцию девицы. Вчера весь день с ней работала, и она впорхнула в спальню, как нимфа. Тагдалу и в голову не пришло, что она его ненавидит. Он был так захвачен страстью, что не услышал глубоко спрятанного призыва к отмщению. Я заставила Минивель петь для него и обеспечила самые что ни на есть материнские формы утешения. Так что она имела успех.
– И не только у короля, – добавил Ноданн. – Сама того не сознавая, она может дать ключ к нашему успеху.
Дверь в будуар отворилась. Королевский Дознаватель, красивый и суровый, в плаще цвета бургундского вина с низко надвинутым капюшоном, втолкнул Сьюки в комнату и знаком приказал страже в рубиновых доспехах оставаться снаружи. Затем почтительно поприветствовал мать и брата.
– Королева-мать! Брат Стратег! Я допросил женщину Гвен Минивель и выпытал у нее все, что ей известно.
На лице Сьюки застыла твердая решимость, хотя глаза и нос распухли и покраснели от слез, а волосы повисли сосульками. Она все еще была в прозрачном пеньюаре наложницы, в который ее обрядили прошлой ночью.
Нантусвель и Ноданн внимательно изучили сведения, содержащиеся в мозгу Куллукета.
– Ах, дитя мое! – воскликнула королева. – Не только государственная измена, но и связь с человеком! С низким серым Стейном Ольсоном, оруженосцем Эйкена Драма! И ты осмелилась зачать его ребенка!
– Стейн – мой муж, – отрезала Сьюки.
Куллукет, столь похожий и непохожий на свою добрую мать, откинул капюшон с лица.
– За одно это положен смертный приговор, Гвен Минивель! Смерть тебе, твоему нерожденному ребенку и его отцу, виновнику порочного зачатия. Ты презрела свой серебряный торквес, лишила себя всех прав на объединение с тану. Ты больше не Гвен Минивель, а просто Сью Гвен Девис, женщина вне закона. Вместе с тобой все соучастники по данному и по другим, более тяжким, преступлениям ответят перед законом независимо от их высокого положения.
Распухшие губы Сьюки растянулись в слабой улыбке. Мысль ее была предельно ясна: «Мы лишимся жизни, зато вы, оставшись в живых, лишитесь всего своего мира.»
– Отошли ее, – сказал Ноданн. – Это надо обсудить.
Куллукет препоручил Сьюки стражникам.
– Пройдемся к фонтану, там попрохладней, – предложила королева. – Мне что-то нехорошо.
Второй целитель королевства взял мать под руку, и все трое вышли в маленький внутренний дворик, где цвели осенние розы. Королева и Куллукет уселись на мраморную чашу фонтана. Стратег принялся расхаживать взад-вперед; грани алмазного оплечья прорезали тенистый уголок призматическими бликами.
– Что ты с ним сделал? – спросила Нантусвель.
– Пришлось применить силу, – сухо отозвался Куллукет. – Стейн и Эйкен Драм завтракали у Гомнола – как вам это нравится? Само собой, юный выскочка и глава Гильдии Принудителей заявили, что ничего не знают о тайной связи Стейна со Сьюки. Викинг оказал упорное сопротивление, несмотря на свой торквес. Но, поскольку предлог для взятия под стражу был достаточно веский, Гомнолу ничего не оставалось, как усмирить его и передать мне. На допросе сведения просочились из его ума, как из сита. До Великой Битвы он будет заключен в тюрьму, а потом выставлен на гладиаторские бои. А его любовница, естественно, пойдет в Великую Реторту.
– А Эйкен Драм?
Куллукет не смог сдержать восхищения.
– О, этот проявил потрясающее хладнокровие! Никакой телепатии не надо, чтобы понять, что хозяин и слуга были в сговоре. Но Драм разыгрывает из себя невинного агнца. Он потребовал, чтобы мы с Гомнолом, не сходя с места, без всякой щадящей терапии обследовали его мозг. Такое грубое вмешательств не каждый выдержит, но маленький пройдоха оказался достойным противником. Ни крупицы предательства, полное неведение в отношении Стейна и Минивель, а также фабрики торквесов и «врат времени».
Стратег перестал расхаживать, присел рядом с братом и шумно перевел дух.
– Значит, вы производили обследование… вместе с Гомнолом?
Королева перевела взгляд с Ноданна на Куллукета и обратно.
– Уж не хочешь ли ты сказать…
Куллукет медленно наклонил голову.
– Вполне может быть. Гомнол и не на такое способен! Я ничего, правда, не заподозрил… Слухи о бессилии короля уже распространились среди рыцарей Высокого Стола, а мы знаем, что Главе Гильдии Принудителей на все начхать, кроме карьеры. Он наверняка понял, что его первоначальная оценка Эйкена Драма как новой звезды на умственном небосклоне ошибочна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108