Нередко во время этих прогулок я натыкался на выступающие из земли
фрагменты древней кладки. Хотя лежащие на поверхности блоки встречались
здесь гораздо реже, чем в месте начала раскопок, я был уверен, что внизу мы
найдем их в большом количестве. Здешний ландшафт был не таким ровным, как в
районе нашего лагеря, и почти непрерывно дувшие ветры то и дело вносили в
него свои изменения, воздвигая или снося песчаные холмы, обнажая одни и
скрывая другие обломки каменный зданий.
Сам не знаю почему, я особенно настаивал на переносе раскопок в это
место, одновременно втайне опасаясь того, что могло быть здесь обнаружено.
Состояние моей нервной системы стремительно ухудшалось, но страшнее всего
было то, что я никак не мог выяснить настоящую причину такой перемены.
В этом смысле весьма показательной была моя реакция на одну из
случайных находок. Произошло это 11 июля, в ясную лунную ночь, когда
холодный серебристый свет разливался по гребням песчаных дюн, начисто лишая
пейзаж его реального облика. Зайдя в этот раз несколько дальше обычного и
собираясь уже поворачивать к лагерю, я заметил впереди огромный камень, явно
отличавшийся от всех обнаруженными нами прежде. Руками отгребя с него песок,
я нагнулся и внимательно осмотрел находку, добавил к лунной иллюминации свет
своего карманного фонаря.
В отличие от других блоков этот имел четкую прямоугольную форму без
всяких впадин и выпуклостей и был гораздо темнее цветом. На ощупь он больше
напоминал базальт, нежели гранит, песчаник или бетон, до сей поры
выступавшие в качестве местного строительного материала.
И вот тут я, словно повинуясь какому-то инстинкту, внезапно поднялся с
колен, повернулся и что было сил бросился бежать в сторону лагеря. Это был
совершенно бессознательный порыв и, лишь остановившись перед входом в свою
палатку, я понял причину столь панического бегства. Необычный темный камень
являлся частью того, что я не раз видел в снах и на что порой осторожно
намекали самые древние из известных мне мифов. Этот блок некогда лежал в
стене одного из базальтовых сооружений, наводивших невыразимый ужас на
мифическую Великую Расу - одной из тех высоких слепых башен, которые были
оставлены полуматериальными чудовищными тварями, ушедшими в глубь земли, но
способными в любой момент прорваться наружу невидимым всесокрушающим ветром.
Я не спал до самого утра и лишь с наступлением рассвета осознал всю
нелепость случившегося. Стоило ли так пугаться, обнаружив материальное
подтверждение своей собственной теории, опиравшейся на древние легенды и
сказания. На моем месте всякий другой исследователь был бы, наоборот,
воодушевлен и охвачен энтузиазмом.
За завтраком я рассказал остальным о своей находке, после чего в
сопровождении Даера, Фриборна, Бойли и Уингейта отправился на то самое
место. Здесь, однако, нас ожидало разочарование. Ночной ветер полностью
изменил рельеф песчаных холмов, сделав повторные поиски камня практически
бесполезными.
6
Постепенно я приближаюсь к самой трудной части своего повествования -
трудной еще и потому, что я не могу целиком поручиться за реальность
изложенных в ней фактов. Временами мне кажется, что все это не было
галлюцинацией; но тогда происшедшее со мной приобретают воистину грандиозное
значение для всего человечества - именно таким настроениям я и обязан тем,
что пишу сейчас этот отчет.
Мой сын - профессиональный психолог, прекрасно осве домленный обо всех
связанных с этим делом обстоятельствах - доложен быть первым, кто прочтет и
даст оценку моему труду.
Для начала я намерен обрисовать чисто внешнюю сторону происшедшего -
так, как она представлялась людям, все это время находившимся в лагере:
В ночь с 17 на 18 июля я лег раньше обычного, но не смог заснуть.
Поднявшись около одиннадцати часов, я выбрался из палатки и, как бывало уже
не раз, автоматически зашагал в северо- восточном направлении. По выходе из
лагеря мне попался навстречу один из наших рабочих, австралиец по имени
Таппер. Мы молча кивнули друг другу и разошлись каждый в свою сторону.
Небо было чистым от горизонта до горизонта, ущербный месяц разливал по
пескам свой зловещий мертвенно-белый свет. Было на удивление тихо - ни
одного дуновения ветра не замечалось и после, на протяжении пяти с лишним
часов, что подтвердили Таппер и другие не спавшие еще члены экспедиции,
которые видели в лунном свете мою фигуру, быстро удалявшуюся на
северо-восток по голой песчаной равнине.
В половине четвертого утра яростный порыв ветра обрушился на лагерь,
разбудив людей, сорвав и завалив три палатки. Небо по-прежнему было ясным;
светила луна. При осмотре палаток обнаружилось мое отсутствие, но, зная о
моей привычке прогуливаться по ночам, никто особенно не встревожился. Только
трое из наших людей - все трое австралийцы - почувство вали нечто странное
и зловещее в окружающей атмосфере.
Маккензи объяснил профессору Фриборну, что страх этот передался людям
от рассказов туземцев - последние нередко распространялись о злых ветрах, в
ясную погоду проносящихся порой над этими районами пустыни. Ветры, по их
словам, вылетали из огромных каменных домов глубоко под землей, где
творились невероятные и ужасные вещи.
Около четырех часов буря прекратилась столь же внезапно, как и
началась, оставив после себя измененный до неузнаваемости ландшафта.
В шестом часу, когда потускневшая луна склонилась к западному
горизонту, я наконец появился в лагере - без шляпы и фонаря, в изодранной и
грязной одежде. Большинство людей уже вернулись на свои койки, лишь
профессор Даер с трубкой в зубах сидел перед входом в палатку. Увидев меня
задыхающимся, оборванным, с почти безумным выражением лица, он позвал
доктора Бойли и они вдвоем уложили меня в постель. Вскоре к ним
присоединился и мой сын, разбуженный всей этой возней; они дружно принялись
уговаривать меня успокоиться и попытаться заснуть.
Но спать я не мог. Мое психологическое состояние было совершенно
необычным - никогда прежде я не испытывал ничего подобного. В конце концов
я потребовал, чтобы меня выслушали, и начал сбивчиво и путано описывать все
со мной происшедшее.
Я сказал им, что во время прогулки я почувствовал усталость, прилег на
песок и незаметно для себя задремал. Тут мне и приснился самый ужасный сон
из всех мною виденных за эти годы. Когда же я был разбужен стремительно
налетевшим бешеным порывом ветра, мои натянутые до предела нервы не
выдержали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27