– Тебе необходима перемена… – настаивала миссис Чайльтон. – Пока ты здесь, ты ничем не ограждена от самых неожиданных неприятностей. Маленькое путешествие по морю освежит тебя. Ты поправишься, окрепнешь. Возьми и Селесту с собой. Подумай, как она будет рада…
– О да, Сильвия, поедем! – воскликнула Селеста. Сильвия взглянула на зардевшуюся сестру, прищурила глаза и сказала, что подумает. Когда они остались вдвоем с сестрой, она спросила:
– Скажи, тебе нравится мистер ван Тьювер?
– Как же он может не нравиться! Он такой…
Сильвия стала допытываться, какой он. Селеста не находила достаточно слов для похвал. Он изящен, воспитан, держит себя с таким достоинством… В сравнении с ним здешние молодые люди – неотесанные провинциалы. И она не понимает, как Сильвия может так обращаться с ним. Ведь он виноват лишь в том, что очарован ею и всегда ею восхищается…
– Я бы очень хотела, чтобы он восхищался только тобою, – ласково сказала Сильвия.
– Ну, на это надежды мало, – с горькой улыбкой ответила Селеста. – Он никого, кроме тебя, не замечает.
– Я постараюсь обратить его внимание и на других, – сказала Сильвия.
И в ней быстро созрело решение сблизить ван Тьювера с сестрой. Селеста выйдет замуж за него, а она останется дома с отцом, будет выращивать розы и читать историю Соединенных Штатов.
Когда он приезжал, Селеста смотрела на него с таким немым обожанием, с таким благоговением, что ее влюбленность, конечно, не могла ускользнуть от наблюдательности ван Тьювера. Он снисходительно улыбался, а Сильвия после его ухода сделала сестре замечание.
– Ну, как он может заинтересоваться тобой, когда ты держишь себя при нем такой дурочкой, молчишь, только восторженно уставив на него глаза! Задень его как-нибудь, подразни, разозли, выведи его из терпения.
И она рассказала ей, как она сама обращалась с ним в первые дни знакомства. Но Селеста слушала ее с бледным от негодования лицом и, не ответив ни слова, ушла в свою комнату. Сильвия убедилась скоро, что не одни миллионы ван Тьювера пленили воображение ее младшей сестры. Она, недавно еще ребенок, искренно и сильно влюбилась в него.
Сильвия стала принимать ван Тьювера так часто, как он сам того хотел. Когда он предлагал прогулку верхом или в автомобиле, она, под тем или иным предлогом, всегда брала с собою и Селесту. Но радости в этих совместных прогулках было мало. Ван Тьювер умышленно не замечал Селесты, и бедная девочка кусала губы и возвращалась домой со слезами на глазах. В эти дни Сильвия возненавидела ван Тьювера за его самоуверенность и ледяной тон в обращении с людьми, которые ему не нужны были или которые его не занимали. Она поняла вдруг, что он смертельно надоел ей своей безукоризненностью, своей корректностью и своими рассказами о замках его знакомых герцогов в Шотландии и о великосветских охотах.
– Мистер ван Тьювер, – внезапно прервала она его однажды. – Я должна вам сказать кое-что. Я давно уже собиралась сказать вам это. Мне кажется, вам не следовало бы дольше оставаться здесь…
Учтиво-ласковое выражение мгновенно сошло с лица ван Тьювера.
– Почему, мисс Сильвия! – воскликнул он.
– Я хочу быть совершенно откровенна с вами. Если вы живете здесь по причине, не имеющей ко мне никакого отношения, то это дело ваше, но если вы здесь только ради меня, то… то мой долг сказать вам, что вы напрасно обольщаете себя какими-либо надеждами…
Он явно делал невероятные усилия, чтобы вновь овладеть собою.
– Я начал уже надеяться… – заговорил он. – Вы… вы вполне уверены, что это так?
– Да. Вы понимали, конечно, с самого начала, что тетя Ненни взяла на себя нелегкую задачу. Она надеялась, что ей удастся вместе с вами убедить меня принять ваше предложение. Многие из моих друзей и даже мои ближайшие родственники были бы очень рады, если бы я согласилась выйти за вас. Сознаюсь вам, что сама убеждала себя и доказывала себе, что должна это сделать. – Она опустила глаза и добавила: – Я думала, что это мой долг… что это, быть может, единственное, что я могу сделать в жизни – выйти замуж за богатого человека и помочь его деньгами моим близким. Но я напрасно убеждала себя. Это невозможно – я не могу, не могу… Она замолчала.
– Мисс Сильвия, – начал он после долгой паузы, – но, быть может, если вы выйдете за меня, вы…
– Нет! – прервала она его. – Ради бога, не говорите. Я знаю, я знаю только, что вы не должны дольше оставаться здесь. Я никогда не выйду за вас, и вы напрасно теряете здесь время. Уезжайте лучше!
Опять наступило молчание.
– Мисс Сильвия, – сказал он наконец, – это для меня все равно что смертный приговор.
– Мне очень жаль! – ответила она. – Но я ничем не могу вам помочь. А оставаясь здесь, вы только ухудшаете ваше положение…
– Не заботьтесь обо мне, – сказал он. – Мне некуда уезжать и нечего искать во всем мире. Если бы вы разрешили мне остаться здесь и попытаться быть вам полезным чем-нибудь…
– Нет, нет, вы ничем не можете быть мне полезны. Я хочу быть одна, с отцом и близкими людьми, которых я люблю. Меня только расстраивают встречи с вами.
Он встал и несколько мгновений тоскливо смотрел на нее.
– Это все, что вы можете сказать мне, мисс Сильвия?
– Да, это все. Если хотите доказать мне, что действительно уважаете меня, то уезжайте и постарайтесь забыть о моем существовании.
5
Ван Тьювер уехал, но неделю спустя вернулся опять и написал Сильвии письмо, в котором уверял ее в своих бескорыстно дружеских чувствах и просил свидания. Затем опять нагрянула тетя Ненни, и опять состоялся семейный совет. Тетя Ненни делала Сильвии те же упреки, которые она слышала уже в Бостоне от миссис Винтроп: она не имеет права играть с человеком, на котором лежит ответственность и общественного положения, и огромного состояния. Это человек, который может еще сыграть крупную роль в политической жизни страны… Дядя Мандевиль тоже полагает, что одно его влияние может ослабить влияние демократической партии в Соединенных Штатах. Сильвия почтительно верила в политическую прозорливость своих дядей и ничего на это возразить не могла. Она ответила только, что ничего против ван Тьювера не имеет, но видеть его и принимать его не желает. Тетя Ненни заметила ей, что ван Тьювер был ее гостем, и последнее объяснение с ним – неслыханная бестактность. Сильвия выразила готовность извиниться и перед тетей Ненни, и перед ван Тьювером, но видеть его все же наотрез отказалась.
Ван Тьювер уехал в Ньюпорт, где жила в то время семья Доротеи Кортланд, и Сильвию на время оставили в покое. Она читала отцу вслух, играла с ним в карты, увлекала его за собой на далекие прогулки. Тетя Ненни уехала на морские купанья, и в ее отсутствие Сильвии легче было уклоняться от всяких приглашений на вечера, обеды и пикники.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61