Мужчин было шестеро, а из женщин только Сильвия и тетя Варина, сопровождавшая ее приличия ради.
Сильвия растерялась было в этой компании. Она не чувствовала здесь под собою вполне твердой почвы, как у себя на родине, где помимо ее личных достоинств одно имя Кассельмен внушало благоговейный трепет.
Подошедший к ней Боб Гармон вывел ее из затруднения. Она вспомнила, как посмотрела на него из автомобиля, как говорила с ним, и почувствовала столь знакомый зов, будто раздался трубный звук, сладостной тревогой откликнувшийся в сердце охотника. Гарриет Аткинсон, тоже загоравшаяся в обществе, как спирт от соприкосновения с огнем, наверно, сказала бы: «Солнышко, начинается! Я вижу! Я вижу искры в твоих глазах! Да, да, ты собираешься зарезать человека!»
Этот сладкий трепет, эту подсознательную жажду власти, тайную радость победы знают немногие, большей частью женщины, и так ли уже грешно это желание испытывать на других силу своего обаяния? Иные женщины даже не ответственны за эти порывы. Они посещают их, как вдохновение…
Часа полтора спустя, когда возбуждение ее немного улеглось, она вспомнила про свое намерение, которое на время отодвинулось в глубь ее сознания. И все внимание ее сосредоточилось опять на занимавшей ее прежде мысли.
Разносили чай и бисквиты. Сильвия рассказывала про одного из их слуг – негра, укусившего до крови ребенка в их доме, чтобы узнать вкус белого мяса. Турлау заметил:
– Должно быть, чрезвычайно интересный уголок мира!
– Я очень люблю наши места, – сказала Сильвия, – но вам они вряд ли понравились бы…
– Отчего?
– Вам пришлось бы там отказаться от многих удобств, к которым вы, очевидно, привыкли. Студенты из наших мест не живут в таких роскошных квартирах, как эта.
Она оглянулась кругом.
– Вы находите это роскошью?
– Я думаю. И вряд ли такая обстановка может иметь очень благотворное влияние на учащихся, – продолжала Сильвия с очаровательной улыбкой. – Ведь на всю жизнь тогда остается привычка к неге и потребность к роскоши. Это не студенческая квартира, а санаторий. Пожалуй, у вас тут и подъемная машина есть для инвалидов?
Кто-то ответил:
– Конечно, многие студенческие квартиры имеют здесь свои подъемные машины. А некоторые здесь живут в своих особняках.
– Неужели? – удивилась Сильвия.
– Как же. Хотя бы Дуглас ван Тьювер.
– А кто это?
Гости Турлау переглянулись.
– Вы никогда не слыхали про ван Тьюверов? Это одна из старейших фамилий в Нью-Йорке. Очень известное имя.
– Ну, вот, видите, какая я провинциалка, – кокетливо ответила Сильвия.
– Он племянник миссис Гарольд Клайвден, – вставил Гармон.
– Клайвден, – повторила Сильвия. – Я, кажется, слышала это имя.
Она сделала нарочито равнодушное лицо, хотя прекрасно знала, что леди Клайвден была царицей нью-йоркского общества и имя ее постоянно мелькало в газетной хронике. Но чтобы не смущать больше публику своим невежеством, продолжала:
– И неужели этот Дуглас ван Тьювер один занимает целый дом?
– Да что ему, – ответил один из гостей, – он и замок себе выстроил в Шотландии.
– Замок – это интересно и романтично, – заметила Сильвия, – но приехать учиться и поселиться одному в особняке! Должно быть, очень спесивый субъект.
Никто не ответил, и она с серьезным видом добавила:
– Или дегенерат?
Гости Турлау были явно шокированы, однако рассмеялись.
– Господи! – воскликнул Бэтс. – Если бы ван Тьювер слышал это!
– Это, быть может, послужило бы ему на пользу! – подхватила Сильвия.
Кто-то опять рассмеялся.
– Вот если бы вы с ним потолковали!
– Что же? Это было бы интересно!
– В самом деле! Вы бы хотели?
– Отчего же нет?
– Ван Тьювер часто смущает людей!
– Разве он такой страшный?
– Не то что страшный. Но он такой… внушительный. Сильвия иронически усмехнулась.
– Конечно, если вы опасаетесь какой-либо непочтительности с моей стороны…
– Хотите, я пойду и приведу его? – быстро прервал ее Бэтс.
– Но если это такая важная особа, то вы, быть может, меня к нему поведете? – холодно сказала Сильвия.
– Мы воздвигнем для вас подобающий трон, мисс Кассельмен! – сказал Турлау.
Бэтс не мог расстаться с осенившей его мыслью.
– Хотите, я пойду и приведу его? – настаивал он.
– Разве он посещает студенческие квартиры?
– Я не шучу, мисс Кассельмен. Хотите познакомиться с ним?
– Зачем?
– Интересно было бы видеть, что будет!
– Из всего, что вы говорите о нем, я могу заключить, что он скучный человек и что не мешало бы проучить его за спесь.
– Да, да! Вот и проучите его!
Сильвия рассеянным взглядом окинула гостей Турлау.
– Вы не находите, – сказала она, – что мы уделяем слишком много внимания этому господину?
Все были польщены замечанием. Но мысль о встрече Сильвии с ван Тьювером всех уже увлекла, заняла все внимание.
– Нет, нам все-таки хотелось бы увидеть, как вы его проучите, мисс Кассельмен! – воскликнул студент Джексон.
– Как знать, быть может, и вы растеряетесь перед ним! – раззадоривал ее Бэтс.
Сильвия рассмеялась.
– Вы хотите использовать меня как орудие мести?
– Нам бы очень хотелось видеть ван Тьювера побитым, – сказал Джексон.
– Пожалуйста, побейте его, мисс Кассельмен, – добавил Гармон.
Она показала им свои руки, обтянутые белыми лайковыми перчатками.
– Глядите, как чисты и незапятнанны!
– Ну, тогда, – воскликнул другой студент, Тубби, – я объявляю голодовку. Я ничего в рот не возьму, пока вы не познакомитесь с Дугласом ван Тьювером.
Сильвия встала со скучающим лицом.
– Я сбегу от вас, если вы будете занимать меня такими неинтересными беседами.
Разговор тотчас перешел на другую тему.
Сильвия обещала Франку приехать к нему завтракать на следующий день. Она с радостью думала о предстоящем знакомстве с его товарищами.
– Франк, ты и понять не можешь, как я рада видеть тебя, – сказала она, когда они сели в экипаж. – Я так тоскую по тихому домашнему уюту. Ты не понимаешь…
– Отчего же, я прекрасно это понимаю, – ответил Франк, улыбаясь. – Я не бывал в высшем бостонском обществе, но кое в каких домах бывал…
– Франк, – воскликнула она, – я никогда не надоем тебе, скажи? Чем больше я встречаю людей, тем больше я люблю тебя. И все, чего я хочу, – это быть вдвоем с тобою. Я так устала от этой светской жизни. Все думают, что я отчаянная, озорная…
Он улыбнулся. Она помолчала мгновение и добавила:
– Но с тех пор как я встретила тебя, я так часто грущу, и мне так стыдно бывает временами. Видишь, что ты сделал со мной!
– Да в чем дело?
– Ах, я тебе как-нибудь расскажу! Не спрашивай сегодня. Я устала от общества. Я не гожусь для этой жизни!
– Но ведь ты недавно только хотела вводить меня в свет!
– Я помню, помню, Франк. Я веду эту игру по привычке, но в глубине души ненавижу ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
Сильвия растерялась было в этой компании. Она не чувствовала здесь под собою вполне твердой почвы, как у себя на родине, где помимо ее личных достоинств одно имя Кассельмен внушало благоговейный трепет.
Подошедший к ней Боб Гармон вывел ее из затруднения. Она вспомнила, как посмотрела на него из автомобиля, как говорила с ним, и почувствовала столь знакомый зов, будто раздался трубный звук, сладостной тревогой откликнувшийся в сердце охотника. Гарриет Аткинсон, тоже загоравшаяся в обществе, как спирт от соприкосновения с огнем, наверно, сказала бы: «Солнышко, начинается! Я вижу! Я вижу искры в твоих глазах! Да, да, ты собираешься зарезать человека!»
Этот сладкий трепет, эту подсознательную жажду власти, тайную радость победы знают немногие, большей частью женщины, и так ли уже грешно это желание испытывать на других силу своего обаяния? Иные женщины даже не ответственны за эти порывы. Они посещают их, как вдохновение…
Часа полтора спустя, когда возбуждение ее немного улеглось, она вспомнила про свое намерение, которое на время отодвинулось в глубь ее сознания. И все внимание ее сосредоточилось опять на занимавшей ее прежде мысли.
Разносили чай и бисквиты. Сильвия рассказывала про одного из их слуг – негра, укусившего до крови ребенка в их доме, чтобы узнать вкус белого мяса. Турлау заметил:
– Должно быть, чрезвычайно интересный уголок мира!
– Я очень люблю наши места, – сказала Сильвия, – но вам они вряд ли понравились бы…
– Отчего?
– Вам пришлось бы там отказаться от многих удобств, к которым вы, очевидно, привыкли. Студенты из наших мест не живут в таких роскошных квартирах, как эта.
Она оглянулась кругом.
– Вы находите это роскошью?
– Я думаю. И вряд ли такая обстановка может иметь очень благотворное влияние на учащихся, – продолжала Сильвия с очаровательной улыбкой. – Ведь на всю жизнь тогда остается привычка к неге и потребность к роскоши. Это не студенческая квартира, а санаторий. Пожалуй, у вас тут и подъемная машина есть для инвалидов?
Кто-то ответил:
– Конечно, многие студенческие квартиры имеют здесь свои подъемные машины. А некоторые здесь живут в своих особняках.
– Неужели? – удивилась Сильвия.
– Как же. Хотя бы Дуглас ван Тьювер.
– А кто это?
Гости Турлау переглянулись.
– Вы никогда не слыхали про ван Тьюверов? Это одна из старейших фамилий в Нью-Йорке. Очень известное имя.
– Ну, вот, видите, какая я провинциалка, – кокетливо ответила Сильвия.
– Он племянник миссис Гарольд Клайвден, – вставил Гармон.
– Клайвден, – повторила Сильвия. – Я, кажется, слышала это имя.
Она сделала нарочито равнодушное лицо, хотя прекрасно знала, что леди Клайвден была царицей нью-йоркского общества и имя ее постоянно мелькало в газетной хронике. Но чтобы не смущать больше публику своим невежеством, продолжала:
– И неужели этот Дуглас ван Тьювер один занимает целый дом?
– Да что ему, – ответил один из гостей, – он и замок себе выстроил в Шотландии.
– Замок – это интересно и романтично, – заметила Сильвия, – но приехать учиться и поселиться одному в особняке! Должно быть, очень спесивый субъект.
Никто не ответил, и она с серьезным видом добавила:
– Или дегенерат?
Гости Турлау были явно шокированы, однако рассмеялись.
– Господи! – воскликнул Бэтс. – Если бы ван Тьювер слышал это!
– Это, быть может, послужило бы ему на пользу! – подхватила Сильвия.
Кто-то опять рассмеялся.
– Вот если бы вы с ним потолковали!
– Что же? Это было бы интересно!
– В самом деле! Вы бы хотели?
– Отчего же нет?
– Ван Тьювер часто смущает людей!
– Разве он такой страшный?
– Не то что страшный. Но он такой… внушительный. Сильвия иронически усмехнулась.
– Конечно, если вы опасаетесь какой-либо непочтительности с моей стороны…
– Хотите, я пойду и приведу его? – быстро прервал ее Бэтс.
– Но если это такая важная особа, то вы, быть может, меня к нему поведете? – холодно сказала Сильвия.
– Мы воздвигнем для вас подобающий трон, мисс Кассельмен! – сказал Турлау.
Бэтс не мог расстаться с осенившей его мыслью.
– Хотите, я пойду и приведу его? – настаивал он.
– Разве он посещает студенческие квартиры?
– Я не шучу, мисс Кассельмен. Хотите познакомиться с ним?
– Зачем?
– Интересно было бы видеть, что будет!
– Из всего, что вы говорите о нем, я могу заключить, что он скучный человек и что не мешало бы проучить его за спесь.
– Да, да! Вот и проучите его!
Сильвия рассеянным взглядом окинула гостей Турлау.
– Вы не находите, – сказала она, – что мы уделяем слишком много внимания этому господину?
Все были польщены замечанием. Но мысль о встрече Сильвии с ван Тьювером всех уже увлекла, заняла все внимание.
– Нет, нам все-таки хотелось бы увидеть, как вы его проучите, мисс Кассельмен! – воскликнул студент Джексон.
– Как знать, быть может, и вы растеряетесь перед ним! – раззадоривал ее Бэтс.
Сильвия рассмеялась.
– Вы хотите использовать меня как орудие мести?
– Нам бы очень хотелось видеть ван Тьювера побитым, – сказал Джексон.
– Пожалуйста, побейте его, мисс Кассельмен, – добавил Гармон.
Она показала им свои руки, обтянутые белыми лайковыми перчатками.
– Глядите, как чисты и незапятнанны!
– Ну, тогда, – воскликнул другой студент, Тубби, – я объявляю голодовку. Я ничего в рот не возьму, пока вы не познакомитесь с Дугласом ван Тьювером.
Сильвия встала со скучающим лицом.
– Я сбегу от вас, если вы будете занимать меня такими неинтересными беседами.
Разговор тотчас перешел на другую тему.
Сильвия обещала Франку приехать к нему завтракать на следующий день. Она с радостью думала о предстоящем знакомстве с его товарищами.
– Франк, ты и понять не можешь, как я рада видеть тебя, – сказала она, когда они сели в экипаж. – Я так тоскую по тихому домашнему уюту. Ты не понимаешь…
– Отчего же, я прекрасно это понимаю, – ответил Франк, улыбаясь. – Я не бывал в высшем бостонском обществе, но кое в каких домах бывал…
– Франк, – воскликнула она, – я никогда не надоем тебе, скажи? Чем больше я встречаю людей, тем больше я люблю тебя. И все, чего я хочу, – это быть вдвоем с тобою. Я так устала от этой светской жизни. Все думают, что я отчаянная, озорная…
Он улыбнулся. Она помолчала мгновение и добавила:
– Но с тех пор как я встретила тебя, я так часто грущу, и мне так стыдно бывает временами. Видишь, что ты сделал со мной!
– Да в чем дело?
– Ах, я тебе как-нибудь расскажу! Не спрашивай сегодня. Я устала от общества. Я не гожусь для этой жизни!
– Но ведь ты недавно только хотела вводить меня в свет!
– Я помню, помню, Франк. Я веду эту игру по привычке, но в глубине души ненавижу ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61