Четвертый негр поскакал вперед предупредить полицию. Многие могут усомниться в правдивости моих слов. Но даю честное слово, я видела это собственными глазами: начальник полиции, получив должное уведомление, сообщил его всем стоявшим на постах полицейским, и сорокатысячное население оживленного города в двадцатом столетии вежливо попросили приостановить автомобильное движение по главной улице в течение получаса, пока процессия не доедет до вокзала. И, конечно, такая просьба была равносильна приказанию жителям этого города, почтенным обладателям автомобилей. Еще бы, ведь внук покойного генерала Кассельмена был двоюродным племянником первого губернатора этого штата. Кроме того, он был наследником обширнейших, старейших и замечательнейших плантаций в штате, будущий источник всяких милостей и вершитель судеб человеческих. И, наконец, это был брат красивейшей девушки в штате, в которую большинство обладателей автомобилей были безумно влюблены.
Многое могла бы я рассказать еще об этом мире, о девичьих годах Сильвии, но из хаоса воспоминаний выбираю самое характерное, самое значительное, могущее раскрыть образ Сильвии.
Воспитание Сильвии? Это был какой-то пестрый калейдоскоп. «Пора, пожалуй, серьезно заняться ребенком!» – говорила матери Сильвии ее двоюродная бабка, Леди Ди. «Да, вы правы, пора!» – отвечала мать. После Леди Ди приходил отец и говорил: «Удивительно, как этот ребенок все схватывает! Мисс Маргарет (майор неизменно звал жену «мисс Маргарет», как в дни своего сватовства), мы должны быть с ней очень осторожны, она слишком быстро развивается». На что его жена ласково и покорно отвечала: «Кому лучше знать, как не вам, мистер Кассельмен?»
Каждое утро Сильвия сопровождала отца в поездке по трем плантациям. Майор, в черном сюртуке из тонкого сукна, в белоснежной манишке, ехал верхом, держа зонтик над головой дочери. На почтительном расстоянии следовал на муле слуга. В этих поездках Сильвия учила таблицу умножения и получала уроки по истории своей родины, конечно, с точки зрения привилегированного меньшинства. По этому предмету ей давала уроки и двоюродная тетка, которая при уплате скромного жалованья своему многочисленному штату прислуги всегда восклицала: «Ах, как я ненавижу этих янки!»
Я не могу в своем рассказе обойти эту тетку, посвятившую Сильвию в тонкости светского искусства и на смертном одре завещавшую ей драгоценнейшую тайну светской мудрости…
Леди Ди была единственным оставшимся в живых членом младшей ветви рода Лайлей. Она не была графиней, подобно ее знаменитым бабкам. Леди – это ее имя, полученное при крещении. В начале минувшего столетия она приехала из-за гор в громоздком экипаже с конвоем всадников, – приехала венчаться с главой края. Фотография этого экипажа хранилась в кедровых ящиках в мезонине ее дома вместе с другими сокровищами: ручками от вееров из слоновой кости с золотой инкрустацией; золотыми пряжками с чудесной эмалью; старинными печатями и серебряными табакерками; редкими драгоценными камнями, вроде белых топазов и лиловых аметистов, и целым ворохом прелестных шелковых зонтиков, которыми знатные леди защищают свою нежную кожу, зонтиков, величиною не больше десяти дюймов, с ручками из резной слоновой кости, с художественной инкрустацией. Когда Сильвия была маленькой девочкой с двумя висевшими сзади косичками, любимейшим ее развлечением было перебирать эти сокровища, облекаться в выцветшие бальные платья и надевать на себя нити жемчуга и золотые побрякушки.
Леди Ди занималась также духовным воспитанием Сильвии. Велось оно не путем наставительных бесед, а как бы вскользь, случайно брошенными замечаниями и намеками. Роясь в кедровых ящиках, Сильвия нашла однажды миниатюру, которой никогда перед тем не видела. Она узнала высокомерие всех Лайлей, глядевшее со всех семейных портретов. «Кто это, тетя Леди?» – спросила она. Старая аристократка нахмурилась и ответила: «Не надо говорить о ней. Никогда! Это женщина, когда-то опозорившая наш род».
Сильвия долго думала и колебалась, прежде чем заговорила опять. За столом часто беседовали о семейных делах, но всегда о позоре и горестях «чужих семейств».
– А что она сделала? – спросила она наконец.
– У нее было трое мужей, – ответила старуха. Сильвия опять задумалась.
– Но как же? – решилась она спросить. – В одно и то же время?
Леди Ди опешила.
– Нет, дорогая, – серьезно сказала она, – мужья ее умирали.
– Но… но… как же? – робко начала опять Сильвия, ощупью пробираясь среди хаоса нахлынувших на нее мыслей.
– Если бы она была благородная женщина, – произнесла Леди Ди, – она всю жизнь оставалась бы верна одной любви.
И, помолчав немного, торжественно добавила:
– Запомни это, дитя мое. Подумай хорошенько, прежде чем сделаешь выбор, потому что все женщины нашего рода, как скворцы из поэмы Стерна, никогда не выходят из клетки, в которую раз вошли.
Леди Ди первая обратила внимание на отсутствие системы в воспитании Сильвии и начала кампанию, кончившуюся тем, что майор решил послать тринадцатилетнюю Сильвию в гимназию. Но это было не так страшно, как казалось. На Юге название «гимназия» налагает на школу очень скромные обязательства. Сильвия пробыла в этой школе три года, в течение которых успешно училась и приобрела больше знаний, чем полагается для светской девушки.
У нее были блестящие способности, и ум ее был ясный и простой, как все в ней. Когда я впервые встретила ее, я была уже сорокалетней женщиной, несколько лет назад порвавшей со всем своим прошлым и обретшей новый смысл жизни в знании. Я напоминала тогда изголодавшегося человека, который попал в полную всякого добра кладовую и жадно, без разбора утоляет свой голод. Я поставила себе задачей бороться с людскими предрассудками, и мое увлечение Сильвией питалось отчасти радостным сознанием, что я встретила, наконец, женщину – истинную женщину, – у которой не было никаких предрассудков. Она пожелала, чтобы я рассказала ей все, что я знала. И великим наслаждением было для меня развивать перед нею свои мысли и видеть, как ум ее быстро схватывает их, останавливается на подробностях, сравнивает и обобщает. Чтобы дать более ясное представление о ее неутомимо-деятельном уме, я расскажу об одном эпизоде из ее юности, о том, как она порвала с верою своих отцов.
4
Епископ Базиль Чайльтон вошел в семью Сильвии благодаря браку с одной из ее теток. Когда он женился, он был молодой, красивый, обворожительный плантатор из штата Луизиана. С Ненни Кассельмен он познакомился на балу и в четыре часа утра получил уже ее согласие обвенчаться с ним до заката солнца. Говорили, что он был полупьян в эту ночь, но вряд ли только в эту ночь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
Многое могла бы я рассказать еще об этом мире, о девичьих годах Сильвии, но из хаоса воспоминаний выбираю самое характерное, самое значительное, могущее раскрыть образ Сильвии.
Воспитание Сильвии? Это был какой-то пестрый калейдоскоп. «Пора, пожалуй, серьезно заняться ребенком!» – говорила матери Сильвии ее двоюродная бабка, Леди Ди. «Да, вы правы, пора!» – отвечала мать. После Леди Ди приходил отец и говорил: «Удивительно, как этот ребенок все схватывает! Мисс Маргарет (майор неизменно звал жену «мисс Маргарет», как в дни своего сватовства), мы должны быть с ней очень осторожны, она слишком быстро развивается». На что его жена ласково и покорно отвечала: «Кому лучше знать, как не вам, мистер Кассельмен?»
Каждое утро Сильвия сопровождала отца в поездке по трем плантациям. Майор, в черном сюртуке из тонкого сукна, в белоснежной манишке, ехал верхом, держа зонтик над головой дочери. На почтительном расстоянии следовал на муле слуга. В этих поездках Сильвия учила таблицу умножения и получала уроки по истории своей родины, конечно, с точки зрения привилегированного меньшинства. По этому предмету ей давала уроки и двоюродная тетка, которая при уплате скромного жалованья своему многочисленному штату прислуги всегда восклицала: «Ах, как я ненавижу этих янки!»
Я не могу в своем рассказе обойти эту тетку, посвятившую Сильвию в тонкости светского искусства и на смертном одре завещавшую ей драгоценнейшую тайну светской мудрости…
Леди Ди была единственным оставшимся в живых членом младшей ветви рода Лайлей. Она не была графиней, подобно ее знаменитым бабкам. Леди – это ее имя, полученное при крещении. В начале минувшего столетия она приехала из-за гор в громоздком экипаже с конвоем всадников, – приехала венчаться с главой края. Фотография этого экипажа хранилась в кедровых ящиках в мезонине ее дома вместе с другими сокровищами: ручками от вееров из слоновой кости с золотой инкрустацией; золотыми пряжками с чудесной эмалью; старинными печатями и серебряными табакерками; редкими драгоценными камнями, вроде белых топазов и лиловых аметистов, и целым ворохом прелестных шелковых зонтиков, которыми знатные леди защищают свою нежную кожу, зонтиков, величиною не больше десяти дюймов, с ручками из резной слоновой кости, с художественной инкрустацией. Когда Сильвия была маленькой девочкой с двумя висевшими сзади косичками, любимейшим ее развлечением было перебирать эти сокровища, облекаться в выцветшие бальные платья и надевать на себя нити жемчуга и золотые побрякушки.
Леди Ди занималась также духовным воспитанием Сильвии. Велось оно не путем наставительных бесед, а как бы вскользь, случайно брошенными замечаниями и намеками. Роясь в кедровых ящиках, Сильвия нашла однажды миниатюру, которой никогда перед тем не видела. Она узнала высокомерие всех Лайлей, глядевшее со всех семейных портретов. «Кто это, тетя Леди?» – спросила она. Старая аристократка нахмурилась и ответила: «Не надо говорить о ней. Никогда! Это женщина, когда-то опозорившая наш род».
Сильвия долго думала и колебалась, прежде чем заговорила опять. За столом часто беседовали о семейных делах, но всегда о позоре и горестях «чужих семейств».
– А что она сделала? – спросила она наконец.
– У нее было трое мужей, – ответила старуха. Сильвия опять задумалась.
– Но как же? – решилась она спросить. – В одно и то же время?
Леди Ди опешила.
– Нет, дорогая, – серьезно сказала она, – мужья ее умирали.
– Но… но… как же? – робко начала опять Сильвия, ощупью пробираясь среди хаоса нахлынувших на нее мыслей.
– Если бы она была благородная женщина, – произнесла Леди Ди, – она всю жизнь оставалась бы верна одной любви.
И, помолчав немного, торжественно добавила:
– Запомни это, дитя мое. Подумай хорошенько, прежде чем сделаешь выбор, потому что все женщины нашего рода, как скворцы из поэмы Стерна, никогда не выходят из клетки, в которую раз вошли.
Леди Ди первая обратила внимание на отсутствие системы в воспитании Сильвии и начала кампанию, кончившуюся тем, что майор решил послать тринадцатилетнюю Сильвию в гимназию. Но это было не так страшно, как казалось. На Юге название «гимназия» налагает на школу очень скромные обязательства. Сильвия пробыла в этой школе три года, в течение которых успешно училась и приобрела больше знаний, чем полагается для светской девушки.
У нее были блестящие способности, и ум ее был ясный и простой, как все в ней. Когда я впервые встретила ее, я была уже сорокалетней женщиной, несколько лет назад порвавшей со всем своим прошлым и обретшей новый смысл жизни в знании. Я напоминала тогда изголодавшегося человека, который попал в полную всякого добра кладовую и жадно, без разбора утоляет свой голод. Я поставила себе задачей бороться с людскими предрассудками, и мое увлечение Сильвией питалось отчасти радостным сознанием, что я встретила, наконец, женщину – истинную женщину, – у которой не было никаких предрассудков. Она пожелала, чтобы я рассказала ей все, что я знала. И великим наслаждением было для меня развивать перед нею свои мысли и видеть, как ум ее быстро схватывает их, останавливается на подробностях, сравнивает и обобщает. Чтобы дать более ясное представление о ее неутомимо-деятельном уме, я расскажу об одном эпизоде из ее юности, о том, как она порвала с верою своих отцов.
4
Епископ Базиль Чайльтон вошел в семью Сильвии благодаря браку с одной из ее теток. Когда он женился, он был молодой, красивый, обворожительный плантатор из штата Луизиана. С Ненни Кассельмен он познакомился на балу и в четыре часа утра получил уже ее согласие обвенчаться с ним до заката солнца. Говорили, что он был полупьян в эту ночь, но вряд ли только в эту ночь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61