А цикалностики — веселые, бесшабашные, и песни у них — ярко-алые и оранжевые, в золотую клеточку. Прикольно было бы организовать группу и этих мелких на подпевку: минор и мажор. Заодно интересный эффект в оформлении: тучи трепещущих цветными, блестящими крылышками живых ноток над сценой. Кстати, о группе. Чем Санди не ударник?
К мыслям о рок-группе Битька вернулась и на привале. Собственно, привала можно было и не устраивать. Не похоже, чтобы Друпикус утомился, да и Санди — просто кентавр какой-то (верхняя часть). Что касается Битьки, она тоже не устала, а Шез мог орать песни вообще всю свою жизнь, если бы ему позволили. Только голос его время от времени садился, и он начинал хрипеть «под Высоцкого», а иногда срывался на визг, и тогда Гаррет верещал как Нина Хаген на высоких нотах или как КВНовская пародия на Хэви Металл: Рок-группа «Три поросенка»— «Уи-Уи-Ури!!!»и т.д. Но Шез не терялся и подбирал соответствующий репертуар.
Как ни странно, оказалось, что Санди легко и активно протаскивается по композициям самых разных стилей: от классического ролла и буги-вуги до кибер-панка. Свою всеядность он смущенно объяснил, пожав плечами: «Я толком ничего не понял. Но слушать приятно. Совпадает». Друпикус выразительно пошевелил толстыми морщинами под челкой и пошамкал губами, что, очевидно, обозначало так же: совпадает.
Необходимость же привала, который был сделан на огромном как мамонт, душистом стогу сена была объяснена Санди просто:
— А куда спешить-то? Тут у нас расстояния не для Друпикуса, а для местных кляч. Если на турнир менестрелей, так нам полчаса ходу осталось, а если навстречу высшему предназначению — так где это, мы пока не знаем.
На вопрос: зачем же тогда так рано уехали из таверны? — последовал ответ в том духе, что мудрейший Друпикус всегда советует все делать заранее.
И друзья растянулись, подставив головы ветерку, а животы — солнцу. Пахучие травинки и засушенные ромашки покалывали щеки и щекотали нос и пятки. А уже упомянутые животы набивались подарками Пруни.
— Надеюсь… — тревожно пробормотал Санди. Но на что он надеется так и не сказал, захрапев. Из подвешенного к его поясу мешочка выполз бледный тролль. Тоскливым взглядом обвел небрежно разложенную еду. Инстинкт кухонного работника пионерским горном призывал его заняться сервировкой, но силенки иссякли в борьбе с непослушным желудком и беснующимся вестибулярным аппаратом. Маленький тролль упал в сено.
Битька всегда удивлялась способности мужчин к бесконечному дрыху. Все-таки, лень — это отличительная черта сильного пола. Женщинам не дано проникнуться кайфом ничего не деланья кверху брюхом под проплывающими так же лениво, кверху брюхом, облаками. К тому же, хочется в туалет, а великая мужская привилегия справлять малую нужду где угодно, хоть с крыши кафе в центре мегалополиса в наивной и непоколебимой уверенности, что никто не видит (мало ли зачем я тут стою, замерев, может, я журнал читаю?) ей так же недоступна.
— Интересно, земляника тут есть?
— О! — лениво раскинул руки Санди, демонстрируя земляничину величиной с сенбернара.
— Сопроводить? — столь же лениво поинтересовался Шез, почти не видимый среди ромашек. Битька сделала бо-ольшие выразительные глаза. Шез понимающе хмыкнул. А в ином ключе расценивший ситуацию Санди, успокоил, что хищных чудовищ и чудовищных хищников в этом лесочке быть не должно, разве что.., но он надеется… И опять захрапел.
Битька скатилась вниз и пошла к лесу. Лес был не особенно близко, но и не особенно далеко. И еще этот лес обалденно пах земляникой. Уже заметны стали ярко-алые пятнышки в изумрудно-зеленой траве опушки, когда земля вздрогнула, и Битька покатилась кубарем.
За минуту до этого Друпикус, мирно ощипывая стожок, наткнулся среди травинок на что-то такое, от чего, обладай он хоть чуточку более экспрессивным темпераментом, он бы взвился в воздух с воплем: «Спасайся кто может!», но, будучи сам собою, только огорченно пробормотал: «O, no…»
ГЛАВА 11
Мимо, насколько хватало взгляда: по всем лугам и полям, разлинованным узкими перелесками, неслись мамонты. Они трубили и страшно топототали.
Впрочем, Битька этого не видела, так как мамонты подняли пыль до небес и так трясли землю, что девочка чувствовала себя пинг-понговым шариком.
К тому же, что-то носилось в воздухе и с чмоканьем хлюпалось в нее, в Битьку.
Зато взорам вцепившихся всем, чем только можно во внезапно оживший стог Санди, Шеза и тролля, вся панорама открывалась в полной мере. Что касается Друпикуса, то он тоже мало что видел, так как вгрызшись зубами в то, что оказалось боком спящего прапонта (уже не спящего), закрыв глаза, но неуклонно, мчался вместе с ним.
А панорама впечатляла: сотни сотрясающих окрестности оживших стогов-великанов, трубящих в великанские хоботы, взрывающих воздух великанскими бивнями и превращающих в прах все, даже валуны (не говоря уже о всяких там деревцах и кустиках) великанскими ножищами-колоннами.
Звуковая дорожка соответствовала: ураган в Майами, старт сорока тысяч истребителей и рок-концерт с хорошим звуком — ласкающая уши тишина по сравнению с этим.
Но мамонты, все-таки, ведь бежали, и вскоре они убежали. К сожалению, вместе с ними, а, точнее, ими были унесены и новые Битькины друзья, и даже Шез вместе с «табуреткой».
Через долгое-долгое время девочка обнаружила себя где-то глубоко в лесу среди высоких кустов черники.
«Взяла девочка меда, намазалась им, рассыпала на дороге перьев и давай в них валяться. Валялась-валялась и стала настоящим чучелком», — вспомнилось Битьке по аналогии с ее теперешним состоянием. С ног до головы девочка была облеплена чем-то липким (со стоном Беатриче опознала в этом землянику и поняла, что за снаряды вляпывались в нее все время «стихийного бедствия»), а поверх… «В этой маленькой корзинке есть помада и духи, ленты, кружева, ботинки…»Нужно еще поблагодарить бога за то, что этакое случилось с ней здесь, а не дома. Дома бы, кроме пыли, песка, листиков, жучков и подобного природного материала, на нее в лесу такой бы гнуси поналипло: грязных упаковок, полиэтилена, собачьего помета и другой разнообразной мути.
«Воды! Воды!»— мысленно воскликнула Битька и побрела туда, где, как ей показалось, что-то журчало.
Нет, предварительно она, конечно, долго носилась среди зарослей черники, ежевики (бр-р), всяких мхов и цветов, пытаясь вырваться прочь из леса, с криками: «Шез! Санди! Друпикус!», но безрезультатно. До этого она уревелась, размазывая по щекам ягоды и грязь. До этого она постаралась убедить себя, что с настоящими героями ничего дурного случиться не может. Вспомнила, что мир вокруг почти что сказочный. Вспомнила о чудесном действии здесь песен и дрожащим голоском спела песню про Сашу, который «…очень любит фильмы про героев и про месть», особенно напирая на строчки:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125
К мыслям о рок-группе Битька вернулась и на привале. Собственно, привала можно было и не устраивать. Не похоже, чтобы Друпикус утомился, да и Санди — просто кентавр какой-то (верхняя часть). Что касается Битьки, она тоже не устала, а Шез мог орать песни вообще всю свою жизнь, если бы ему позволили. Только голос его время от времени садился, и он начинал хрипеть «под Высоцкого», а иногда срывался на визг, и тогда Гаррет верещал как Нина Хаген на высоких нотах или как КВНовская пародия на Хэви Металл: Рок-группа «Три поросенка»— «Уи-Уи-Ури!!!»и т.д. Но Шез не терялся и подбирал соответствующий репертуар.
Как ни странно, оказалось, что Санди легко и активно протаскивается по композициям самых разных стилей: от классического ролла и буги-вуги до кибер-панка. Свою всеядность он смущенно объяснил, пожав плечами: «Я толком ничего не понял. Но слушать приятно. Совпадает». Друпикус выразительно пошевелил толстыми морщинами под челкой и пошамкал губами, что, очевидно, обозначало так же: совпадает.
Необходимость же привала, который был сделан на огромном как мамонт, душистом стогу сена была объяснена Санди просто:
— А куда спешить-то? Тут у нас расстояния не для Друпикуса, а для местных кляч. Если на турнир менестрелей, так нам полчаса ходу осталось, а если навстречу высшему предназначению — так где это, мы пока не знаем.
На вопрос: зачем же тогда так рано уехали из таверны? — последовал ответ в том духе, что мудрейший Друпикус всегда советует все делать заранее.
И друзья растянулись, подставив головы ветерку, а животы — солнцу. Пахучие травинки и засушенные ромашки покалывали щеки и щекотали нос и пятки. А уже упомянутые животы набивались подарками Пруни.
— Надеюсь… — тревожно пробормотал Санди. Но на что он надеется так и не сказал, захрапев. Из подвешенного к его поясу мешочка выполз бледный тролль. Тоскливым взглядом обвел небрежно разложенную еду. Инстинкт кухонного работника пионерским горном призывал его заняться сервировкой, но силенки иссякли в борьбе с непослушным желудком и беснующимся вестибулярным аппаратом. Маленький тролль упал в сено.
Битька всегда удивлялась способности мужчин к бесконечному дрыху. Все-таки, лень — это отличительная черта сильного пола. Женщинам не дано проникнуться кайфом ничего не деланья кверху брюхом под проплывающими так же лениво, кверху брюхом, облаками. К тому же, хочется в туалет, а великая мужская привилегия справлять малую нужду где угодно, хоть с крыши кафе в центре мегалополиса в наивной и непоколебимой уверенности, что никто не видит (мало ли зачем я тут стою, замерев, может, я журнал читаю?) ей так же недоступна.
— Интересно, земляника тут есть?
— О! — лениво раскинул руки Санди, демонстрируя земляничину величиной с сенбернара.
— Сопроводить? — столь же лениво поинтересовался Шез, почти не видимый среди ромашек. Битька сделала бо-ольшие выразительные глаза. Шез понимающе хмыкнул. А в ином ключе расценивший ситуацию Санди, успокоил, что хищных чудовищ и чудовищных хищников в этом лесочке быть не должно, разве что.., но он надеется… И опять захрапел.
Битька скатилась вниз и пошла к лесу. Лес был не особенно близко, но и не особенно далеко. И еще этот лес обалденно пах земляникой. Уже заметны стали ярко-алые пятнышки в изумрудно-зеленой траве опушки, когда земля вздрогнула, и Битька покатилась кубарем.
За минуту до этого Друпикус, мирно ощипывая стожок, наткнулся среди травинок на что-то такое, от чего, обладай он хоть чуточку более экспрессивным темпераментом, он бы взвился в воздух с воплем: «Спасайся кто может!», но, будучи сам собою, только огорченно пробормотал: «O, no…»
ГЛАВА 11
Мимо, насколько хватало взгляда: по всем лугам и полям, разлинованным узкими перелесками, неслись мамонты. Они трубили и страшно топототали.
Впрочем, Битька этого не видела, так как мамонты подняли пыль до небес и так трясли землю, что девочка чувствовала себя пинг-понговым шариком.
К тому же, что-то носилось в воздухе и с чмоканьем хлюпалось в нее, в Битьку.
Зато взорам вцепившихся всем, чем только можно во внезапно оживший стог Санди, Шеза и тролля, вся панорама открывалась в полной мере. Что касается Друпикуса, то он тоже мало что видел, так как вгрызшись зубами в то, что оказалось боком спящего прапонта (уже не спящего), закрыв глаза, но неуклонно, мчался вместе с ним.
А панорама впечатляла: сотни сотрясающих окрестности оживших стогов-великанов, трубящих в великанские хоботы, взрывающих воздух великанскими бивнями и превращающих в прах все, даже валуны (не говоря уже о всяких там деревцах и кустиках) великанскими ножищами-колоннами.
Звуковая дорожка соответствовала: ураган в Майами, старт сорока тысяч истребителей и рок-концерт с хорошим звуком — ласкающая уши тишина по сравнению с этим.
Но мамонты, все-таки, ведь бежали, и вскоре они убежали. К сожалению, вместе с ними, а, точнее, ими были унесены и новые Битькины друзья, и даже Шез вместе с «табуреткой».
Через долгое-долгое время девочка обнаружила себя где-то глубоко в лесу среди высоких кустов черники.
«Взяла девочка меда, намазалась им, рассыпала на дороге перьев и давай в них валяться. Валялась-валялась и стала настоящим чучелком», — вспомнилось Битьке по аналогии с ее теперешним состоянием. С ног до головы девочка была облеплена чем-то липким (со стоном Беатриче опознала в этом землянику и поняла, что за снаряды вляпывались в нее все время «стихийного бедствия»), а поверх… «В этой маленькой корзинке есть помада и духи, ленты, кружева, ботинки…»Нужно еще поблагодарить бога за то, что этакое случилось с ней здесь, а не дома. Дома бы, кроме пыли, песка, листиков, жучков и подобного природного материала, на нее в лесу такой бы гнуси поналипло: грязных упаковок, полиэтилена, собачьего помета и другой разнообразной мути.
«Воды! Воды!»— мысленно воскликнула Битька и побрела туда, где, как ей показалось, что-то журчало.
Нет, предварительно она, конечно, долго носилась среди зарослей черники, ежевики (бр-р), всяких мхов и цветов, пытаясь вырваться прочь из леса, с криками: «Шез! Санди! Друпикус!», но безрезультатно. До этого она уревелась, размазывая по щекам ягоды и грязь. До этого она постаралась убедить себя, что с настоящими героями ничего дурного случиться не может. Вспомнила, что мир вокруг почти что сказочный. Вспомнила о чудесном действии здесь песен и дрожащим голоском спела песню про Сашу, который «…очень любит фильмы про героев и про месть», особенно напирая на строчки:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125