Они не говорили ни о чем серьезнее музыки и вина. Април Белл, похоже, и не вспоминала о состоявшемся между ними разговоре. Как, впрочем, и Бэрби… большую часть времени.
Но блеск идеальных зубов Април постоянно напоминал Бэрби о белой агатовой заколке, лежавшей у него в кармане. Он никак не мог решиться ее отдать. В этот вечер, глядя в загадочные зеленые глаза Април Белл, Бэрби не раз чувствовал, что тайна смерти доктора Мондрика все еще остается не до конца понятой. Что же касается странных признаний девушки, то они только еще больше запутывали дело.
Потом Бэрби хотел отвести девушку домой, но на стоянке за ночным клубом стоял ее собственный каштановый лимузин. Он любезно открыл дверцу, а затем, когда она уже садилась за руль, импульсивно схватил ее за руку.
— Знаешь, Април… — Бэрби замялся, не уверенный, что именно он хочет сказать. Но радостное ожидание, озарившее ее лицо, заставили его продолжать. — Я думаю о тебе и не понимаю своих чувств. Такое странное ощущение… Не могу объяснить…
Он снова замолчал. Април смотрела на него снизу вверх, и Бэрби очень хотелось ее поцеловать. Но только как выразить то, что творилось у него в душе…
— Странное ощущение, будто я знал тебя задолго до нашей сегодняшней встречи. — В голосе Бэрби звучало искреннее удивление. — Словно ты часть чего-то… старого и очень-очень важного… принадлежащего нам обоим. Ощущение, словно ты пробуждаешь во мне нечто до сей поры спавшее…
Он бессильно пожал плечами.
— Я хочу объяснить тебе, — прошептал он, — но никак не найду нужных слов…
Она улыбнулась, и ее бархатистый голосок промурлыкал отрывок песенки, под которую они танцевали в этот вечер — «А может, это любовь…»
Может быть. Прошло уже очень много времени с той поры, когда Бэрби в последний раз считал себя влюбленным. Но как ему помнилось, никогда он не испытывал таких странных, противоречивых эмоций. Бэрби все еще боялся… нет, не девушку, похоже, ждавшую его поцелуя, и даже не колдунью двадцатого века, каковой она себя полагала. Нет, Бэрби боялся тех смутных, притягательных и одновременно страшных ощущений, которые будила в нем эта девушка. Ощущений, просыпающихся чувств, неведомых ранее сил и древних, полузабытых воспоминаний. Он не смог бы описать этого словами, но внезапно, снова, — мороз по коже.
— Какой холодный сегодня ветер! — Он не пытался поцеловать Април. Резко, почти грубо, он усадил ее в машину и захлопнул дверцу. — Спасибо за восхитительный вечер. — Он все еще никак не мог разобраться в своих напрочь запутавшихся чувствах, и потому голос его звучал холодно и глухо. — Я позвоню тебе завтра, в «Троян Амз».
Она посмотрела на него, а на губах — загадочная и немного игривая улыбка. Словно Април со смехом и удовлетворением наблюдает за мучительной борьбой эмоций, которую она разбудила в Бэрби.
— Пока, Вилли, — промурлыкала она, заводя машину.
Стоя на обочине, Бэрби провожал ее глазами. Левой рукой он сжимал в кармане белого агатового волка. Он никак не мог понять, почему же он не решился отдать Април заколку? Холодный ветер пронизывал Бэрби до костей и, тяжело вздохнув, он пошел к своему потрепанному автомобилю.
Похороны Мондрика состоялись на следующий день. В два часа. Ветер переменился и стал южным, но день все равно был какой-то удивительно промозглый. Народу на кладбище приехало немного: одетая в черное вдова, близкие друзья покойного, коллеги по Фонду.
Мрачные и какие-то напряженные Ник Спивак и Рэкс Читтум помогали нести гроб. Сэма Квейна, как ни странно, не было. Бэрби подошел к Норе, стоявшей рядом с Ровеной Мондрик.
— Сэм что, заболел? — озабоченно спросил он. — Я думал, он приедет…
— Привет, Вилли, — тепло улыбнулась Нора. — Нет, с Сэмом все в порядке. Просто он остался дома сторожить тот зеленый ящик, что они привезли из Монголии. И что там такого может быть?
Бэрби покачал головой. Он не имел об этом ни малейшего понятия.
Ровена Мондрик, видимо, услышала их голоса. Она резко повернулась к ним — в ее движениях Бэрби почудилась еле сдерживаемая тревога. Бледное лицо за непрозрачными стеклами черных очков. Руки судорожно, почти панически, цеплялись за поводок Турка и его усеянный серебряными заклепками ошейник.
— Вилли Бэрби? — спросила она. — Это ты?
— Да, Ровена, — ответил он и замялся, подыскивая слова утешения, которые не прозвучали бы издевкой над постигшей ее утратой.
Но она не ждала утешения.
— Вилли, мне надо с тобой поговорить, — решительно заявила Ровена. — Надеюсь, еще не поздно, и я смогу тебе помочь. Ты не мог бы приехать ко мне… скажем, в четыре?
Бэрби заколебался. Он неуверенно глядел на суровую, решительную и словно позабывшую о своем горе Ровену. А еще он вспомнил вчерашний телефонный звонок и предостережение насчет Април Белл.
— Хорошо, — пообещал он. — В четыре. Я приеду, Ровена.
В пять минут пятого Бэрби остановил машину возле старенького дома из красного кирпича по Университетской улице. Дом выглядел обшарпанным и неухоженным — большую часть состояния Мондрика поглотил Фонд. Ставни нуждались в ремонте, и по лужайкам стоило бы пройтись граблями. Бэрби позвонил в звонок. Открыла ему сама Ровена.
— Спасибо, что приехал, Вилли, — она казалась совершенно спокойной.
Горе не сломило эту женщину. Двигаясь уверенно, словно зрячая, Ровена закрыла за Бэрби дверь и предложила ему сесть.
А он стоял, оглядываясь — полутемная старомодная комната, которую он так хорошо помнил еще с тех пор, как они с Сэмом жили в доме Мондриков. На пианино — большая ваза с розами. Рядом карточка — их прислали Нора и Сэм. В черной пещере камина синей звездочкой горит маленький газовый огонек. Перед ним на подстилке лежит Турок, пристально глядящий на Бэрби своими большими желтыми глазами.
— Садись, Вилли, — снова предложила Ровена. — Я послала мисс Улфорд за покупками… Нам надо поговорить наедине.
Чувствуя себя как-то неловко и удивляясь настойчивости Ровены, Бэрби сел в предложенное кресло.
— Я хотел сказать, — начал он, — что я разделяю ваше горе, Ровена. Какая горькая ирония — умереть в день возвращения, буквально на пороге своего величайшего триумфа…
— Марк не умер, — тихо сказала она. — Его убили.
Бэрби сглотнул. Он ни с кем не собирался обсуждать свои подозрения… во всяком случае, до тех пор, пока сам во всем не разберется.
— Я думал об этом, — признался Бэрби. — Я не уверен…
— Но ты виделся с Април Белл вчера вечером?
— Мы вместе поужинали, — ответил он. Со сбивающей с толку уверенностью она, облокотившись о пианино, встала напротив Бэрби. Высокая и стройная, в строгом черном платье. — Я знаю, Турку не понравилась Април Белл, — чувствуя внезапную обиду, сказал Бэрби. — Но мне эта девушка кажется какой-то особенной…
— Этого я и боялась, — голос Ровены звучал очень серьезно и печально.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
Но блеск идеальных зубов Април постоянно напоминал Бэрби о белой агатовой заколке, лежавшей у него в кармане. Он никак не мог решиться ее отдать. В этот вечер, глядя в загадочные зеленые глаза Април Белл, Бэрби не раз чувствовал, что тайна смерти доктора Мондрика все еще остается не до конца понятой. Что же касается странных признаний девушки, то они только еще больше запутывали дело.
Потом Бэрби хотел отвести девушку домой, но на стоянке за ночным клубом стоял ее собственный каштановый лимузин. Он любезно открыл дверцу, а затем, когда она уже садилась за руль, импульсивно схватил ее за руку.
— Знаешь, Април… — Бэрби замялся, не уверенный, что именно он хочет сказать. Но радостное ожидание, озарившее ее лицо, заставили его продолжать. — Я думаю о тебе и не понимаю своих чувств. Такое странное ощущение… Не могу объяснить…
Он снова замолчал. Април смотрела на него снизу вверх, и Бэрби очень хотелось ее поцеловать. Но только как выразить то, что творилось у него в душе…
— Странное ощущение, будто я знал тебя задолго до нашей сегодняшней встречи. — В голосе Бэрби звучало искреннее удивление. — Словно ты часть чего-то… старого и очень-очень важного… принадлежащего нам обоим. Ощущение, словно ты пробуждаешь во мне нечто до сей поры спавшее…
Он бессильно пожал плечами.
— Я хочу объяснить тебе, — прошептал он, — но никак не найду нужных слов…
Она улыбнулась, и ее бархатистый голосок промурлыкал отрывок песенки, под которую они танцевали в этот вечер — «А может, это любовь…»
Может быть. Прошло уже очень много времени с той поры, когда Бэрби в последний раз считал себя влюбленным. Но как ему помнилось, никогда он не испытывал таких странных, противоречивых эмоций. Бэрби все еще боялся… нет, не девушку, похоже, ждавшую его поцелуя, и даже не колдунью двадцатого века, каковой она себя полагала. Нет, Бэрби боялся тех смутных, притягательных и одновременно страшных ощущений, которые будила в нем эта девушка. Ощущений, просыпающихся чувств, неведомых ранее сил и древних, полузабытых воспоминаний. Он не смог бы описать этого словами, но внезапно, снова, — мороз по коже.
— Какой холодный сегодня ветер! — Он не пытался поцеловать Април. Резко, почти грубо, он усадил ее в машину и захлопнул дверцу. — Спасибо за восхитительный вечер. — Он все еще никак не мог разобраться в своих напрочь запутавшихся чувствах, и потому голос его звучал холодно и глухо. — Я позвоню тебе завтра, в «Троян Амз».
Она посмотрела на него, а на губах — загадочная и немного игривая улыбка. Словно Април со смехом и удовлетворением наблюдает за мучительной борьбой эмоций, которую она разбудила в Бэрби.
— Пока, Вилли, — промурлыкала она, заводя машину.
Стоя на обочине, Бэрби провожал ее глазами. Левой рукой он сжимал в кармане белого агатового волка. Он никак не мог понять, почему же он не решился отдать Април заколку? Холодный ветер пронизывал Бэрби до костей и, тяжело вздохнув, он пошел к своему потрепанному автомобилю.
Похороны Мондрика состоялись на следующий день. В два часа. Ветер переменился и стал южным, но день все равно был какой-то удивительно промозглый. Народу на кладбище приехало немного: одетая в черное вдова, близкие друзья покойного, коллеги по Фонду.
Мрачные и какие-то напряженные Ник Спивак и Рэкс Читтум помогали нести гроб. Сэма Квейна, как ни странно, не было. Бэрби подошел к Норе, стоявшей рядом с Ровеной Мондрик.
— Сэм что, заболел? — озабоченно спросил он. — Я думал, он приедет…
— Привет, Вилли, — тепло улыбнулась Нора. — Нет, с Сэмом все в порядке. Просто он остался дома сторожить тот зеленый ящик, что они привезли из Монголии. И что там такого может быть?
Бэрби покачал головой. Он не имел об этом ни малейшего понятия.
Ровена Мондрик, видимо, услышала их голоса. Она резко повернулась к ним — в ее движениях Бэрби почудилась еле сдерживаемая тревога. Бледное лицо за непрозрачными стеклами черных очков. Руки судорожно, почти панически, цеплялись за поводок Турка и его усеянный серебряными заклепками ошейник.
— Вилли Бэрби? — спросила она. — Это ты?
— Да, Ровена, — ответил он и замялся, подыскивая слова утешения, которые не прозвучали бы издевкой над постигшей ее утратой.
Но она не ждала утешения.
— Вилли, мне надо с тобой поговорить, — решительно заявила Ровена. — Надеюсь, еще не поздно, и я смогу тебе помочь. Ты не мог бы приехать ко мне… скажем, в четыре?
Бэрби заколебался. Он неуверенно глядел на суровую, решительную и словно позабывшую о своем горе Ровену. А еще он вспомнил вчерашний телефонный звонок и предостережение насчет Април Белл.
— Хорошо, — пообещал он. — В четыре. Я приеду, Ровена.
В пять минут пятого Бэрби остановил машину возле старенького дома из красного кирпича по Университетской улице. Дом выглядел обшарпанным и неухоженным — большую часть состояния Мондрика поглотил Фонд. Ставни нуждались в ремонте, и по лужайкам стоило бы пройтись граблями. Бэрби позвонил в звонок. Открыла ему сама Ровена.
— Спасибо, что приехал, Вилли, — она казалась совершенно спокойной.
Горе не сломило эту женщину. Двигаясь уверенно, словно зрячая, Ровена закрыла за Бэрби дверь и предложила ему сесть.
А он стоял, оглядываясь — полутемная старомодная комната, которую он так хорошо помнил еще с тех пор, как они с Сэмом жили в доме Мондриков. На пианино — большая ваза с розами. Рядом карточка — их прислали Нора и Сэм. В черной пещере камина синей звездочкой горит маленький газовый огонек. Перед ним на подстилке лежит Турок, пристально глядящий на Бэрби своими большими желтыми глазами.
— Садись, Вилли, — снова предложила Ровена. — Я послала мисс Улфорд за покупками… Нам надо поговорить наедине.
Чувствуя себя как-то неловко и удивляясь настойчивости Ровены, Бэрби сел в предложенное кресло.
— Я хотел сказать, — начал он, — что я разделяю ваше горе, Ровена. Какая горькая ирония — умереть в день возвращения, буквально на пороге своего величайшего триумфа…
— Марк не умер, — тихо сказала она. — Его убили.
Бэрби сглотнул. Он ни с кем не собирался обсуждать свои подозрения… во всяком случае, до тех пор, пока сам во всем не разберется.
— Я думал об этом, — признался Бэрби. — Я не уверен…
— Но ты виделся с Април Белл вчера вечером?
— Мы вместе поужинали, — ответил он. Со сбивающей с толку уверенностью она, облокотившись о пианино, встала напротив Бэрби. Высокая и стройная, в строгом черном платье. — Я знаю, Турку не понравилась Април Белл, — чувствуя внезапную обиду, сказал Бэрби. — Но мне эта девушка кажется какой-то особенной…
— Этого я и боялась, — голос Ровены звучал очень серьезно и печально.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78