Тревис попытался сделать глоток, но вода пролилась на подбородок и грудь. Впрочем, немного все-таки попало в рот, и он почувствовал металлический привкус. Юноша снова опустил его на кровать.
Жемчужный свет покидал комнату, не в силах устоять перед натиском мрака. Тревис понял, что у него почти не осталось времени.
Где я?
Но вопрос прозвучал лишь в его сознании. Нет, так не годится. Тревис заставил непослушные сухие губы шевелиться.
— Где?..
На сей раз он не сомневался, что сумел произнести одно слово. Однако незнакомец лишь покачал головой, снова улыбнулся и приложил палец к губам. Затем поставил чашку и погладил Тревиса по руке.
Тревис попытался снова заговорить, но у него не осталось сил, и он начал медленно падать в черную пропасть. Его лба коснулось что-то влажное и холодное, а потом свет превратился в малюсенькую точку, размером с булавочную головку, и исчез.
После этого его мир то погружался во мрак, то вновь выплывал на поверхность, залитую ярким светом, совсем как в черно-белом кино. Временами он видел образы: снова человек в коричневом балахоне, пустой стул, каменная стена, какие-то люди в более светлых одеяниях стоят и о чем-то спорят. Как-то раз над ним склонились две фигуры, окруженные сиянием, похожие на эльфов: один зеленовато-серебристый, а другой — лазурно-золотой. Тревису показалось, что холодная рука прикоснулась к его лбу.
Держись за жизнь, дорогой. Нам нужно уходить, но мы скоро вернемся.
Так сказал золотой эльф.
Потом перед глазами у него заклубился туман, и все исчезло. Довольно долго он не видел никакого света и решил, что наступил конец, и больше ничего не будет. Но огонь запылал снова, и Тревис понял, что его ждут новые страдания. Но на этот раз огонь нервничал, словно отчаянно хотел его сжечь, превратить в горстку пепла. Когда пламя набрало силу, пришли галлюцинации: тени, потом руки, которые тянулись к нему, пытались схватить, мужское лицо, искривленное в злобной усмешке, и произнесенное шепотом слово — кронд.
— Убирайтесь отсюда! — крикнул кто-то.
Тревис сразу понял, что кричит он сам, но он не имел никакой власти над своим собственным голосом.
— Олриг помоги нам, он весь горит. Сделайте же что-нибудь, мастер Эрион!
— Я не в силах ему помочь, Гроссмейстер.
— Никто из нас не в силах ему помочь. Теперь многое стало нам не под силу. Даже Олриг ничего не может для нас сделать.
Значит, конец близок. В последний раз обжигающий мрак накрыл Тревиса, окутав его складками черного, тлеющего савана. И он все понял. Начались превращения.
Пламя превратило его тело в жесткий раскаленный прут. Он выгнул спину, откинул голову и выкрикнул чужие слова:
— Он пожрет вас!
А потом со всех сторон подступил огонь и превратил мир в пепел.
Темно.
Тихо.
Время уходит.
И вдруг — свет.
Тонкий серый луч прорезал мрак. Стал шире, когда Тревис открыл глаза.
Он заморгал, и свет начал пульсировать в такт сильной, но вполне терпимой боли, которая поселилась у него в голове. Тело ныло, словно его били камнями много дней подряд, но зато он чувствовал его под грубым одеялом и мог пошевелить пальцами рук и ног. Значит, они не сгорели.
Не успев сообразить, что делает, Тревис сел. У него тут же закружилась голова, но он сжал зубы и прогнал неприятные ощущения прочь. Когда он смог снова открыть глаза, то медленно оглядел маленькое, тускло освещенное помещение.
Нет, это не склеп. Но и на обычную комнату не слишком похоже. Скорее, келья. Здесь едва хватало места для узкой кровати, на которой он лежал. Каменные стены были совершенно голыми. Под потолком виднелось маленькое окошко, сквозь которое внутрь лился свет. Еще в комнате стояли простой деревянный стул и стол.
Раздался скрежет, и Тревис увидел, как открылась низкая деревянная дверь. В нее вошел невысокий крепыш в коричневом балахоне, который держал в руках чашку и графин. Заметив, что Тревис на него смотрит, он резко остановился, и на пухлом лице появилось удивление. Затем он криво ухмыльнулся и быстро выскочил в дверь.
Подождите, — хотелось крикнуть Тревису, но ему удалось выдавить из себя лишь невразумительный хриплый стон. Дверь захлопнулась, мужчина исчез.
Может быть, встать с кровати и попытаться его догнать? Тревис сомневался, что ему это удастся, но, прежде чем он пришел к какому-нибудь определенному решению, дверь снова открылась. В маленькую камеру вошли двое мужчин в серых одеяниях, крепыш в коричневом, прихрамывая, маячил у них за спинами. У одного из гостей, судя по всему, ровесника Тревиса, были черные волосы и карие глаза и лицо, изуродованное многочисленными шрамами. Другой оказался совсем пожилым, с седыми волосами и бородой, а его глаза походили на две холодные синие льдинки. Он опирался на деревянный посох, украшенный искусной резьбой, но, несмотря на возраст, производил впечатление человека сильного и властного.
— Ну, — язвительно заявил черноволосый. — По-моему, он не слишком похож на повелителя рун.
Старик нахмурился.
— Думай, прежде чем что-нибудь произнести вслух, мастер Ларад. Он тебя слышит.
Молодой человек с покаянным видом кивнул, но глаза его с любопытством уставились на Тревиса. Старик подошел к кровати и спросил:
— Тебе известно, что произошло?
Тревис задумался, но у него тут же возникло ощущение, будто он пытается вырезать фигурки из тумана, да еще тупым ножом.
— Я был болен, — сказал он, чувствуя, как слова царапают горло.
Старик кивнул:
— А ты знаешь, кто я такой?
Тревис принялся вглядываться в морщинистое лицо. Сейчас оно было исполнено понимания и мудрости и мира — но он знал, что оно может пылать гневом.
— Я видел вас в таверне. Вы сияющий человек.
Черноволосый рассмеялся.
— Он придумал для вас новый титул, Орагиен. Должен сказать, мне нравится. Звучит гораздо лучше, чем «Гроссмейстер».
Старик наградил своего спутника суровым взглядом, а потом снова повернулся к Тревису.
— Да, я пришел к тебе на помощь в таверне недалеко от города. Но сейчас важно не это.
Тревис перевел глаза на серые, точно дымка, балахоны своих посетителей и все понял.
— Я в Серой Башне, верно?
Старик — Орагиен — серьезно кивнул.
— Верно.
— А вы толкователи рун.
— Да.
Тревис попытался облизнуть губы, но язык превратился в кусок деревяшки.
— Как… я сюда попал?
— Мы тебя призвали, — ответил Орагиен, перехватив свой посох.
Тревис задумался, вспомнил слова, произнесенные на старом кладбище на холме за городом.
Они даже сейчас призывают тебя. Неужели ты не слышишь?
Значит, вот что имел в виду брат Сай. Однако это все равно не объясняет, что он делает на Зее. Тревис хотел спросить, но сил у него хватило только на одно слово:
— Почему?
Орагиен собрался ему ответить, но его перебил черноволосый молодой человек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142
Жемчужный свет покидал комнату, не в силах устоять перед натиском мрака. Тревис понял, что у него почти не осталось времени.
Где я?
Но вопрос прозвучал лишь в его сознании. Нет, так не годится. Тревис заставил непослушные сухие губы шевелиться.
— Где?..
На сей раз он не сомневался, что сумел произнести одно слово. Однако незнакомец лишь покачал головой, снова улыбнулся и приложил палец к губам. Затем поставил чашку и погладил Тревиса по руке.
Тревис попытался снова заговорить, но у него не осталось сил, и он начал медленно падать в черную пропасть. Его лба коснулось что-то влажное и холодное, а потом свет превратился в малюсенькую точку, размером с булавочную головку, и исчез.
После этого его мир то погружался во мрак, то вновь выплывал на поверхность, залитую ярким светом, совсем как в черно-белом кино. Временами он видел образы: снова человек в коричневом балахоне, пустой стул, каменная стена, какие-то люди в более светлых одеяниях стоят и о чем-то спорят. Как-то раз над ним склонились две фигуры, окруженные сиянием, похожие на эльфов: один зеленовато-серебристый, а другой — лазурно-золотой. Тревису показалось, что холодная рука прикоснулась к его лбу.
Держись за жизнь, дорогой. Нам нужно уходить, но мы скоро вернемся.
Так сказал золотой эльф.
Потом перед глазами у него заклубился туман, и все исчезло. Довольно долго он не видел никакого света и решил, что наступил конец, и больше ничего не будет. Но огонь запылал снова, и Тревис понял, что его ждут новые страдания. Но на этот раз огонь нервничал, словно отчаянно хотел его сжечь, превратить в горстку пепла. Когда пламя набрало силу, пришли галлюцинации: тени, потом руки, которые тянулись к нему, пытались схватить, мужское лицо, искривленное в злобной усмешке, и произнесенное шепотом слово — кронд.
— Убирайтесь отсюда! — крикнул кто-то.
Тревис сразу понял, что кричит он сам, но он не имел никакой власти над своим собственным голосом.
— Олриг помоги нам, он весь горит. Сделайте же что-нибудь, мастер Эрион!
— Я не в силах ему помочь, Гроссмейстер.
— Никто из нас не в силах ему помочь. Теперь многое стало нам не под силу. Даже Олриг ничего не может для нас сделать.
Значит, конец близок. В последний раз обжигающий мрак накрыл Тревиса, окутав его складками черного, тлеющего савана. И он все понял. Начались превращения.
Пламя превратило его тело в жесткий раскаленный прут. Он выгнул спину, откинул голову и выкрикнул чужие слова:
— Он пожрет вас!
А потом со всех сторон подступил огонь и превратил мир в пепел.
Темно.
Тихо.
Время уходит.
И вдруг — свет.
Тонкий серый луч прорезал мрак. Стал шире, когда Тревис открыл глаза.
Он заморгал, и свет начал пульсировать в такт сильной, но вполне терпимой боли, которая поселилась у него в голове. Тело ныло, словно его били камнями много дней подряд, но зато он чувствовал его под грубым одеялом и мог пошевелить пальцами рук и ног. Значит, они не сгорели.
Не успев сообразить, что делает, Тревис сел. У него тут же закружилась голова, но он сжал зубы и прогнал неприятные ощущения прочь. Когда он смог снова открыть глаза, то медленно оглядел маленькое, тускло освещенное помещение.
Нет, это не склеп. Но и на обычную комнату не слишком похоже. Скорее, келья. Здесь едва хватало места для узкой кровати, на которой он лежал. Каменные стены были совершенно голыми. Под потолком виднелось маленькое окошко, сквозь которое внутрь лился свет. Еще в комнате стояли простой деревянный стул и стол.
Раздался скрежет, и Тревис увидел, как открылась низкая деревянная дверь. В нее вошел невысокий крепыш в коричневом балахоне, который держал в руках чашку и графин. Заметив, что Тревис на него смотрит, он резко остановился, и на пухлом лице появилось удивление. Затем он криво ухмыльнулся и быстро выскочил в дверь.
Подождите, — хотелось крикнуть Тревису, но ему удалось выдавить из себя лишь невразумительный хриплый стон. Дверь захлопнулась, мужчина исчез.
Может быть, встать с кровати и попытаться его догнать? Тревис сомневался, что ему это удастся, но, прежде чем он пришел к какому-нибудь определенному решению, дверь снова открылась. В маленькую камеру вошли двое мужчин в серых одеяниях, крепыш в коричневом, прихрамывая, маячил у них за спинами. У одного из гостей, судя по всему, ровесника Тревиса, были черные волосы и карие глаза и лицо, изуродованное многочисленными шрамами. Другой оказался совсем пожилым, с седыми волосами и бородой, а его глаза походили на две холодные синие льдинки. Он опирался на деревянный посох, украшенный искусной резьбой, но, несмотря на возраст, производил впечатление человека сильного и властного.
— Ну, — язвительно заявил черноволосый. — По-моему, он не слишком похож на повелителя рун.
Старик нахмурился.
— Думай, прежде чем что-нибудь произнести вслух, мастер Ларад. Он тебя слышит.
Молодой человек с покаянным видом кивнул, но глаза его с любопытством уставились на Тревиса. Старик подошел к кровати и спросил:
— Тебе известно, что произошло?
Тревис задумался, но у него тут же возникло ощущение, будто он пытается вырезать фигурки из тумана, да еще тупым ножом.
— Я был болен, — сказал он, чувствуя, как слова царапают горло.
Старик кивнул:
— А ты знаешь, кто я такой?
Тревис принялся вглядываться в морщинистое лицо. Сейчас оно было исполнено понимания и мудрости и мира — но он знал, что оно может пылать гневом.
— Я видел вас в таверне. Вы сияющий человек.
Черноволосый рассмеялся.
— Он придумал для вас новый титул, Орагиен. Должен сказать, мне нравится. Звучит гораздо лучше, чем «Гроссмейстер».
Старик наградил своего спутника суровым взглядом, а потом снова повернулся к Тревису.
— Да, я пришел к тебе на помощь в таверне недалеко от города. Но сейчас важно не это.
Тревис перевел глаза на серые, точно дымка, балахоны своих посетителей и все понял.
— Я в Серой Башне, верно?
Старик — Орагиен — серьезно кивнул.
— Верно.
— А вы толкователи рун.
— Да.
Тревис попытался облизнуть губы, но язык превратился в кусок деревяшки.
— Как… я сюда попал?
— Мы тебя призвали, — ответил Орагиен, перехватив свой посох.
Тревис задумался, вспомнил слова, произнесенные на старом кладбище на холме за городом.
Они даже сейчас призывают тебя. Неужели ты не слышишь?
Значит, вот что имел в виду брат Сай. Однако это все равно не объясняет, что он делает на Зее. Тревис хотел спросить, но сил у него хватило только на одно слово:
— Почему?
Орагиен собрался ему ответить, но его перебил черноволосый молодой человек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142