Великолепная и загадочная девушка-фехтовальщица, недавно назначенная адвокатом-поверенным, против печально известного полковника Лордана, обвиненного в измене, – это значило, что заседать в суде будет сам городской префект в роскошном ритуальном облачении, окруженный телохранителями в парадных доспехах, – и, в довершение всего, бесплатный вход!
Нужно ли говорить, что присутствовали все городские сановники. Генерал-губернатор, которого высокое положение обязывало сидеть в личной ложе императора, окруженный главами всех департаментов и толпой разодетых в пух и прах чиновников и ординариев; верхушка правления Ордена, включая самого Патриарха. Но куда подевался городской Архимандрит, который до сих пор сопровождал Патриарха повсюду? Ходили слухи, что он бежал из города или же был изгнан под предлогом назначения куда-то за море – поскольку слишком много знал о причастности Патриарха к темным делам полковника Лордана, в чем бы оный ни подозревался. Так что атмосфера интриги уплотнялась для горожан, пребывавших в последнее время в подавленном состоянии духа по причине опасности, это роскошное представление было ровно тем, что нужно. Помпезность происходящего напоминала им о грозной мощи Перимадеи, о ее несокрушимом величии и силе – а также о неоспоримой правильности всего, что в ней происходило. Как будто бы это событие материализовалось в миг наибольшей нужды, чтобы внушить горожанам законную гордость самими собой и своим городом. Можно подумать, что не обошлось без помощи некоего духа коллективного сознания.
– Как ее зовут? – шепотом спросила жена колесника. – Ну, эту девицу, адвоката-поверенного.
– Не спрашивай меня, – пожал плечами муж. – Полагаю, у нее есть имя, как у всех людей, но не припомню, чтобы хоть раз его слышал.
У входа взревели трубы – сигнал встать всем присутствующим в здании суда. Пока гигантский купол еще вибрировал отзвуками трубного гласа, словно смакуя звук, как ценитель вин смакует глоток прекрасного напитка, главные двери распахнулись, и во главе процессии вошел префект. Ради такого события он заказал новый комплект регалий: золотую мантию, обшитую по вороту и подолу горностаевым мехом, и тиару, вышитую золотом и серебром. В одной руке он нес ритуальный меч, богато украшенный и сверкающий; в другой – книгу ордонансов.
Префект медленно прошествовал, исполненный собственной важности, к предназначавшемуся ему месту и сел, прикрыв колени полами мантии. Остальное пространство кафедры заполнилось его ближайшим окружением – так кварта заливается в пинтовый кувшин. Чиновники толпились, деля меж собой оставшиеся сиденья, в то время как префект обменивался с генерал-губернатором ядовитыми взглядами. Остальные зрители удобнее устраивались на своих подушках, готовясь к созерцанию.
Наконец все важные приготовления были завершены, зрители расселись по местам и успокоились. Префект раскрыл фолиант и кивнул клерку – старому близорукому Теофано, в чьи обязанности более полувека входило восседать сразу под кафедрой, наблюдая день за днем, как гибнут адвокаты.
Теофано зачитал обвинения града Перимадеи относительно заключенного Бардаса Лордана, по случайности и безо всякого права носящего звание полковника. Выше упомянутый Лордан обвинялся:
– В том, что, командуя экспедиционными войсками в борьбе против неприятельской армии, пренебрег своими обязанностями настолько, что позволил означенному неприятелю нанести сокрушительный удар вышеуказанному роду войск, в результате чего армия города потерпела сокрушительное поражение и потеряла девятьсот семнадцать бойцов, в то время как двумстам сорока восьми бойцам были нанесены тяжкие увечья, а также было потеряно боевых скакунов и имущества, принадлежавших как государству, так и частным лицам, на сумму двенадцать тысяч триста восемь золотых квотеров.
Далее, в том, что, командуя обороной города под началом генерал-губернатора, он самовольно и пренебрегая властью Совета использовал запрещенный вид оружия, а именно – горючую смесь, желая раздразнить этим врага и нарушить текущий ход военных действий между неприятелем и народом города Перимадея.
Далее, в том, что, находясь на вышеозначенной службе, он беспечно и безрассудно превысил свои полномочия, результатом чего стали крупные повреждения, нанесенные вышеозначенным неприятелем городским укреплениям, вследствие чего погиб семьсот шестьдесят один житель города и был нанесен урон собственности как государства, так и частных лиц на сумму два миллиона триста сорок девять тысяч пятьсот сорок девять золотых квотеров.
Далее, в том, что, находясь на означенной службе, обвиняемый беззаконно присвоил, пользуясь служебным положением, частную собственность, а именно веревку пеньковую на сумму восемь тысяч четыреста золотых квотеров.
Далее, что, находясь на означенной службе, он совершил хищение государственной собственности на сумму двенадцать тысяч золотых квотеров с целью продажи оной на сторону за сумму десять тысяч золотых квотеров – ради получения собственной выгоды и нанесения ущерба городскому хозяйству.
Когда Теофано наконец закончил, воцарилось почти благоговейное молчание. Префект прочистил горло и вопросил, кто защищает интересы города. Высокая стройная девушка, не старше семнадцати лет на вид, с тонким лицом и светло-голубыми глазами, поднялась с места и назвала суду свое имя и профессиональные характеристики, сообщив, что является городским адвокатом-поверенным. Поклонившись префекту, она снова села.
– Да будет так, – отозвался префект. – Кто защищает интересы узника, Бардаса Лордана?
В тот же миг поднялся темноволосый, гладко выбритый человек чуть выше среднего роста.
– Я, мой господин, – отозвался он, пожалуй, слишком тихо. Называя свое имя, он повысил голос: – Бардас Лордан, инструктор фехтования, собирался представлять собственные интересы в суде.
– Да будет так, – повторил префект и начал зачитывать приложения.
Они были немногим длиннее, чем обычно, изложенные на таинственном языке судебных чиновников, и пока голос чтеца звучал, зрители сидели в зачарованном молчании, не отрывая взглядов от лиц обоих адвокатов и на пальцах заключая с соседями ставки.
На своем месте на зрительской галерее Алексий наконец сдался, оставив всякие попытки ничего не упустить из официальных речей. Все его старания уходили на то, чтобы не дать векам сомкнуться. Монотонный голос префекта накатывал сонной волной, и Алексий чувствовал, как к нему подкрадывается дремота. Он боролся изо всех сил, но…
…вдруг резко выпрямился и обнаружил себя все еще здесь, на галерее, под огромным куполом здания суда, где песчаная круглая арена окружена амфитеатром каменных скамей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136
Нужно ли говорить, что присутствовали все городские сановники. Генерал-губернатор, которого высокое положение обязывало сидеть в личной ложе императора, окруженный главами всех департаментов и толпой разодетых в пух и прах чиновников и ординариев; верхушка правления Ордена, включая самого Патриарха. Но куда подевался городской Архимандрит, который до сих пор сопровождал Патриарха повсюду? Ходили слухи, что он бежал из города или же был изгнан под предлогом назначения куда-то за море – поскольку слишком много знал о причастности Патриарха к темным делам полковника Лордана, в чем бы оный ни подозревался. Так что атмосфера интриги уплотнялась для горожан, пребывавших в последнее время в подавленном состоянии духа по причине опасности, это роскошное представление было ровно тем, что нужно. Помпезность происходящего напоминала им о грозной мощи Перимадеи, о ее несокрушимом величии и силе – а также о неоспоримой правильности всего, что в ней происходило. Как будто бы это событие материализовалось в миг наибольшей нужды, чтобы внушить горожанам законную гордость самими собой и своим городом. Можно подумать, что не обошлось без помощи некоего духа коллективного сознания.
– Как ее зовут? – шепотом спросила жена колесника. – Ну, эту девицу, адвоката-поверенного.
– Не спрашивай меня, – пожал плечами муж. – Полагаю, у нее есть имя, как у всех людей, но не припомню, чтобы хоть раз его слышал.
У входа взревели трубы – сигнал встать всем присутствующим в здании суда. Пока гигантский купол еще вибрировал отзвуками трубного гласа, словно смакуя звук, как ценитель вин смакует глоток прекрасного напитка, главные двери распахнулись, и во главе процессии вошел префект. Ради такого события он заказал новый комплект регалий: золотую мантию, обшитую по вороту и подолу горностаевым мехом, и тиару, вышитую золотом и серебром. В одной руке он нес ритуальный меч, богато украшенный и сверкающий; в другой – книгу ордонансов.
Префект медленно прошествовал, исполненный собственной важности, к предназначавшемуся ему месту и сел, прикрыв колени полами мантии. Остальное пространство кафедры заполнилось его ближайшим окружением – так кварта заливается в пинтовый кувшин. Чиновники толпились, деля меж собой оставшиеся сиденья, в то время как префект обменивался с генерал-губернатором ядовитыми взглядами. Остальные зрители удобнее устраивались на своих подушках, готовясь к созерцанию.
Наконец все важные приготовления были завершены, зрители расселись по местам и успокоились. Префект раскрыл фолиант и кивнул клерку – старому близорукому Теофано, в чьи обязанности более полувека входило восседать сразу под кафедрой, наблюдая день за днем, как гибнут адвокаты.
Теофано зачитал обвинения града Перимадеи относительно заключенного Бардаса Лордана, по случайности и безо всякого права носящего звание полковника. Выше упомянутый Лордан обвинялся:
– В том, что, командуя экспедиционными войсками в борьбе против неприятельской армии, пренебрег своими обязанностями настолько, что позволил означенному неприятелю нанести сокрушительный удар вышеуказанному роду войск, в результате чего армия города потерпела сокрушительное поражение и потеряла девятьсот семнадцать бойцов, в то время как двумстам сорока восьми бойцам были нанесены тяжкие увечья, а также было потеряно боевых скакунов и имущества, принадлежавших как государству, так и частным лицам, на сумму двенадцать тысяч триста восемь золотых квотеров.
Далее, в том, что, командуя обороной города под началом генерал-губернатора, он самовольно и пренебрегая властью Совета использовал запрещенный вид оружия, а именно – горючую смесь, желая раздразнить этим врага и нарушить текущий ход военных действий между неприятелем и народом города Перимадея.
Далее, в том, что, находясь на вышеозначенной службе, он беспечно и безрассудно превысил свои полномочия, результатом чего стали крупные повреждения, нанесенные вышеозначенным неприятелем городским укреплениям, вследствие чего погиб семьсот шестьдесят один житель города и был нанесен урон собственности как государства, так и частных лиц на сумму два миллиона триста сорок девять тысяч пятьсот сорок девять золотых квотеров.
Далее, в том, что, находясь на означенной службе, обвиняемый беззаконно присвоил, пользуясь служебным положением, частную собственность, а именно веревку пеньковую на сумму восемь тысяч четыреста золотых квотеров.
Далее, что, находясь на означенной службе, он совершил хищение государственной собственности на сумму двенадцать тысяч золотых квотеров с целью продажи оной на сторону за сумму десять тысяч золотых квотеров – ради получения собственной выгоды и нанесения ущерба городскому хозяйству.
Когда Теофано наконец закончил, воцарилось почти благоговейное молчание. Префект прочистил горло и вопросил, кто защищает интересы города. Высокая стройная девушка, не старше семнадцати лет на вид, с тонким лицом и светло-голубыми глазами, поднялась с места и назвала суду свое имя и профессиональные характеристики, сообщив, что является городским адвокатом-поверенным. Поклонившись префекту, она снова села.
– Да будет так, – отозвался префект. – Кто защищает интересы узника, Бардаса Лордана?
В тот же миг поднялся темноволосый, гладко выбритый человек чуть выше среднего роста.
– Я, мой господин, – отозвался он, пожалуй, слишком тихо. Называя свое имя, он повысил голос: – Бардас Лордан, инструктор фехтования, собирался представлять собственные интересы в суде.
– Да будет так, – повторил префект и начал зачитывать приложения.
Они были немногим длиннее, чем обычно, изложенные на таинственном языке судебных чиновников, и пока голос чтеца звучал, зрители сидели в зачарованном молчании, не отрывая взглядов от лиц обоих адвокатов и на пальцах заключая с соседями ставки.
На своем месте на зрительской галерее Алексий наконец сдался, оставив всякие попытки ничего не упустить из официальных речей. Все его старания уходили на то, чтобы не дать векам сомкнуться. Монотонный голос префекта накатывал сонной волной, и Алексий чувствовал, как к нему подкрадывается дремота. Он боролся изо всех сил, но…
…вдруг резко выпрямился и обнаружил себя все еще здесь, на галерее, под огромным куполом здания суда, где песчаная круглая арена окружена амфитеатром каменных скамей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136