Нужно убедиться, что с малышом все в порядке. Это же простой осмотр…
Она сделала шаг вперед, но Руди, к ее удивлению, воинственно наклонил рога.
Сууно легко переместился, оказавшись между Руди и Бидж.
— В нашем племени я тот, кого можно назвать повитухой.
— А я врач, — раздраженно сказала Бидж. — У меня есть необходимая подготовка…
— Как и у меня. — Сууно по-прежнему улыбался. — Я имею диплом и по медицине, и по истории. Можно, я расскажу тебе кое-что из истории?
Его голос начал звучать странно: напевно и ритмично, как обычно читают заклинания. Почуяв магию, Диведд напрягся. Наконец Бидж кивнула.
Глаза Сууно смотрели теперь в пустоту.
— Задолго до того, как родились живущие теперь, Те, Кто Умирает были захвачены в плен и обращены в домашних животных.
— В домашних животных?.. — Бидж с удивлением обвела их глазами. — Чтобы работать в поле?
Сууно продолжал свою ритуальную декламацию:
— Ради наших трудолюбивых рук и наших рогов, шкур и копыт, ради жира для ламп и вкусного мяса. Из наших жил делали тетивы для луков, с которыми охотились на наших детей. Ничего не пропадало зря, и ничего не осталось нам, кроме наших душ.
— Такое случается, — решительно произнес Диведд. Это были его первые слова после долгого молчания.
Бидж в ужасе смотрела на Сууно широко раскрытыми глазами.
— Но вы же люди!
Сууно улыбнулся ей, словно учитель, поправляющий наивного ученика. Стало видно, что среди его зубов нет клыков. — Разве твои соплеменники никогда не захватывали рабов?
Бидж открыла рот, потом спохватилась и ответила неуверенно:
— Да, но не ради шкур… И не ради мяса… — Она умолкла, гадая, что сказал бы на ее месте Кружка, и сожалея, что плохо знает историю. — Я так думаю по крайней мере. Ну ладно. С твоим народом произошло ужасное несчастье. Но ведь это же было давным-давно.
Сууно больше не улыбался.
— Для нас это было недавно. Мой народ поет об этом песни, предания передаются от отца к сыну, и ни слова не было забыто. Все еще во многих мирах существуют рабовладельцы.
Бемби умоляюще посмотрела на Бидж, которая ответила ей беспомощным взглядом.
Сууно тихо произнес:
— Я знаю, кем ты стала теперь, но ты остаешься плотоядным существом, укротительницей и хозяйкой животных. Поэтому в этом деле ты должна уважить наши желания. — Бидж стала искать слова для ответа, но Сууно продолжил: — Я говорю «должна». Иначе мы не сможем вернуться вместе с тобой.
Позади Руди и Бемби тем временем собралась целая толпа. Бидж узнала большинство людей-оленей: она видела их на свадьбе своих друзей.
— Вы все собираетесь вернуться?
— Только твои приятели и я.
— Может быть, я смогу хотя бы научить вас чему-то? — жалобно сказала Бидж. — Не то чтобы я сама знала достаточно о протекании беременности у представительниц вашего вида…
Сууно рассмеялся, словно никакой размолвки и не было.
— Если возникнут неприятности, я за тобой приду. И тогда ты скажешь мне, что делать.
— Очень соблазнительно, — пробормотал Диведд, — сказать ему, что он мог бы сделать. Бидж знаком призвала его к молчанию.
— Хорошо, — неохотно согласилась она и повернулась к Бемби. — Но взамен ты должна приходить ко мне и рассказывать обо всех симптомах… — Бидж взглянула на Сууно и произнесла почтительно: — Я была бы признательна, если бы ты сообщил мне все, что знаешь об анатомии и физиологии Тех, Кто Умирает.
Бидж впервые так назвала людей-оленей в присутствии Руди и Бемби; только теперь она поняла, какое признание кроется в этом: будучи травоядными, традиционной добычей хищников, они стали видом, жертвующим жизнью ради своего молодняка.
Бемби кинулась к ней, словно рухнул разделявший их барьер, и крепко обняла.
— Конечно.
Обратная дорога была короткой и, в память о нелюбви Диведда к крутым подъемам, вела по большей части под гору. В одном месте Бидж помедлила и огляделась по сторонам. Они оказались в засушливом мире; вокруг тянулась степь, похожая на бесконечное пшеничное поле, и только кое-где виднелись ряды ив и других влаголюбивых деревьев. — Мы пошли кружным путем, — сказал Сууно. Бидж была довольна собственной изобретательностью.
— Здесь живет наш старый друг — вы видели ее на свадьбе Руди и Бемби. Я надеюсь встретить тут ее.
— Полита? — сразу же догадалась Бемби. В ее голосе прозвучало такое благоговение, что Бидж ощутила зависть. Полита была Карроном, предводительницей кентавров, и, как не могла не признать Бидж, благоговения вполне заслуживала. Бемби нетерпеливо побежала вперед, оглядывая пустынный горизонт и принюхиваясь раздутыми ноздрями.
Но никто из них не смог обнаружить никаких следов кентавров. — Они ведь кочевники, — наконец сдалась Бидж. — Я найду их как-нибудь в другой раз.
— Не уверен, что тебе это удастся. — Голос Сууно был напряженным и тревожным. — Этот мир…
Он не успел еще договорить, а Руди и Бемби уже стояли спиной к спине, готовые к обороне, оглядывая безжизненную равнину и ряд деревьев на берегу невидимой издалека реки.
— Пора отсюда уходить, — решительно сказал Диведд.
Сууно впервые внимательно взглянул на него.
— Ты — не житель Перекрестка. Диведд сложил руки перед собой, опираясь на Танцора.
— Теперь уже житель.
Сууно еще раз оглядел его с ног до головы и сказал тихо и загадочно:
— Отметины всегда остаются, не так ли? Диведд отчаянно покраснел и ничего не ответил. Они вернулись на Перекресток, так и не обнаружив кентавров. По дороге Бидж тихо спросила Сууно:
— Ты прав, он не с Перекрестка, но какая в этом важность?
— Еще когда я учился в Сан-Францисском университете, там часто проходили дискуссии: что в поведении человека определяется воспитанием, а что — естественным отбором? Мои приятели-студенты могли с легкостью доказать приоритет и того, и другого. — Он снова улыбнулся Бидж. — Как-нибудь, когда у тебя выдастся свободный вечер, мы с тобой могли бы тоже подискутировать на эту тему.
— Тебе лучше побеседовать с Кружкой, — ответила Бидж. — Он знает больше меня. Или, — добавила она бестактно, — с грифоном.
Улыбка сошла с лица Сууно. Он сделал явное усилие, чтобы ответить вежливо:
— У нашего народа есть много песен и о представителях его вида тоже.
Остаток пути Бидж проделала в глубокой задумчивости.
Прибытие на Перекресток очень напомнило Бидж их с Диведдом предыдущее путешествие, когда они привели Гредию и грим. Сууно и Бемби, а следом за ними и Руди (с невнятным «Еще увидимся, крошка») нырнули в траву в плодородной лощинке, не в силах удержаться. Бидж и Диведд снова остались одни на границе Перекрестка.
Они смотрели на раскинувшуюся перед ними речную долину, на воющийся, несмотря на лето, дымок над трубой «Кружек».
Диведд протянул руку за платой. Бидж передала ему монету и спросила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
Она сделала шаг вперед, но Руди, к ее удивлению, воинственно наклонил рога.
Сууно легко переместился, оказавшись между Руди и Бидж.
— В нашем племени я тот, кого можно назвать повитухой.
— А я врач, — раздраженно сказала Бидж. — У меня есть необходимая подготовка…
— Как и у меня. — Сууно по-прежнему улыбался. — Я имею диплом и по медицине, и по истории. Можно, я расскажу тебе кое-что из истории?
Его голос начал звучать странно: напевно и ритмично, как обычно читают заклинания. Почуяв магию, Диведд напрягся. Наконец Бидж кивнула.
Глаза Сууно смотрели теперь в пустоту.
— Задолго до того, как родились живущие теперь, Те, Кто Умирает были захвачены в плен и обращены в домашних животных.
— В домашних животных?.. — Бидж с удивлением обвела их глазами. — Чтобы работать в поле?
Сууно продолжал свою ритуальную декламацию:
— Ради наших трудолюбивых рук и наших рогов, шкур и копыт, ради жира для ламп и вкусного мяса. Из наших жил делали тетивы для луков, с которыми охотились на наших детей. Ничего не пропадало зря, и ничего не осталось нам, кроме наших душ.
— Такое случается, — решительно произнес Диведд. Это были его первые слова после долгого молчания.
Бидж в ужасе смотрела на Сууно широко раскрытыми глазами.
— Но вы же люди!
Сууно улыбнулся ей, словно учитель, поправляющий наивного ученика. Стало видно, что среди его зубов нет клыков. — Разве твои соплеменники никогда не захватывали рабов?
Бидж открыла рот, потом спохватилась и ответила неуверенно:
— Да, но не ради шкур… И не ради мяса… — Она умолкла, гадая, что сказал бы на ее месте Кружка, и сожалея, что плохо знает историю. — Я так думаю по крайней мере. Ну ладно. С твоим народом произошло ужасное несчастье. Но ведь это же было давным-давно.
Сууно больше не улыбался.
— Для нас это было недавно. Мой народ поет об этом песни, предания передаются от отца к сыну, и ни слова не было забыто. Все еще во многих мирах существуют рабовладельцы.
Бемби умоляюще посмотрела на Бидж, которая ответила ей беспомощным взглядом.
Сууно тихо произнес:
— Я знаю, кем ты стала теперь, но ты остаешься плотоядным существом, укротительницей и хозяйкой животных. Поэтому в этом деле ты должна уважить наши желания. — Бидж стала искать слова для ответа, но Сууно продолжил: — Я говорю «должна». Иначе мы не сможем вернуться вместе с тобой.
Позади Руди и Бемби тем временем собралась целая толпа. Бидж узнала большинство людей-оленей: она видела их на свадьбе своих друзей.
— Вы все собираетесь вернуться?
— Только твои приятели и я.
— Может быть, я смогу хотя бы научить вас чему-то? — жалобно сказала Бидж. — Не то чтобы я сама знала достаточно о протекании беременности у представительниц вашего вида…
Сууно рассмеялся, словно никакой размолвки и не было.
— Если возникнут неприятности, я за тобой приду. И тогда ты скажешь мне, что делать.
— Очень соблазнительно, — пробормотал Диведд, — сказать ему, что он мог бы сделать. Бидж знаком призвала его к молчанию.
— Хорошо, — неохотно согласилась она и повернулась к Бемби. — Но взамен ты должна приходить ко мне и рассказывать обо всех симптомах… — Бидж взглянула на Сууно и произнесла почтительно: — Я была бы признательна, если бы ты сообщил мне все, что знаешь об анатомии и физиологии Тех, Кто Умирает.
Бидж впервые так назвала людей-оленей в присутствии Руди и Бемби; только теперь она поняла, какое признание кроется в этом: будучи травоядными, традиционной добычей хищников, они стали видом, жертвующим жизнью ради своего молодняка.
Бемби кинулась к ней, словно рухнул разделявший их барьер, и крепко обняла.
— Конечно.
Обратная дорога была короткой и, в память о нелюбви Диведда к крутым подъемам, вела по большей части под гору. В одном месте Бидж помедлила и огляделась по сторонам. Они оказались в засушливом мире; вокруг тянулась степь, похожая на бесконечное пшеничное поле, и только кое-где виднелись ряды ив и других влаголюбивых деревьев. — Мы пошли кружным путем, — сказал Сууно. Бидж была довольна собственной изобретательностью.
— Здесь живет наш старый друг — вы видели ее на свадьбе Руди и Бемби. Я надеюсь встретить тут ее.
— Полита? — сразу же догадалась Бемби. В ее голосе прозвучало такое благоговение, что Бидж ощутила зависть. Полита была Карроном, предводительницей кентавров, и, как не могла не признать Бидж, благоговения вполне заслуживала. Бемби нетерпеливо побежала вперед, оглядывая пустынный горизонт и принюхиваясь раздутыми ноздрями.
Но никто из них не смог обнаружить никаких следов кентавров. — Они ведь кочевники, — наконец сдалась Бидж. — Я найду их как-нибудь в другой раз.
— Не уверен, что тебе это удастся. — Голос Сууно был напряженным и тревожным. — Этот мир…
Он не успел еще договорить, а Руди и Бемби уже стояли спиной к спине, готовые к обороне, оглядывая безжизненную равнину и ряд деревьев на берегу невидимой издалека реки.
— Пора отсюда уходить, — решительно сказал Диведд.
Сууно впервые внимательно взглянул на него.
— Ты — не житель Перекрестка. Диведд сложил руки перед собой, опираясь на Танцора.
— Теперь уже житель.
Сууно еще раз оглядел его с ног до головы и сказал тихо и загадочно:
— Отметины всегда остаются, не так ли? Диведд отчаянно покраснел и ничего не ответил. Они вернулись на Перекресток, так и не обнаружив кентавров. По дороге Бидж тихо спросила Сууно:
— Ты прав, он не с Перекрестка, но какая в этом важность?
— Еще когда я учился в Сан-Францисском университете, там часто проходили дискуссии: что в поведении человека определяется воспитанием, а что — естественным отбором? Мои приятели-студенты могли с легкостью доказать приоритет и того, и другого. — Он снова улыбнулся Бидж. — Как-нибудь, когда у тебя выдастся свободный вечер, мы с тобой могли бы тоже подискутировать на эту тему.
— Тебе лучше побеседовать с Кружкой, — ответила Бидж. — Он знает больше меня. Или, — добавила она бестактно, — с грифоном.
Улыбка сошла с лица Сууно. Он сделал явное усилие, чтобы ответить вежливо:
— У нашего народа есть много песен и о представителях его вида тоже.
Остаток пути Бидж проделала в глубокой задумчивости.
Прибытие на Перекресток очень напомнило Бидж их с Диведдом предыдущее путешествие, когда они привели Гредию и грим. Сууно и Бемби, а следом за ними и Руди (с невнятным «Еще увидимся, крошка») нырнули в траву в плодородной лощинке, не в силах удержаться. Бидж и Диведд снова остались одни на границе Перекрестка.
Они смотрели на раскинувшуюся перед ними речную долину, на воющийся, несмотря на лето, дымок над трубой «Кружек».
Диведд протянул руку за платой. Бидж передала ему монету и спросила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100