По последней переписи в границах ее обитало более миллиона человек, но город продолжал расти — расширяя свои границы и увеличивая число жителей. Математики без конца занимались подсчетами, сколько раз можно обернуть вокруг планеты дороги и улицы Калимекки, если вытянуть их в одну. Однако руины заросшего лесом безымянного кладбища могли поглотить и великую Калимекку, и еще дюжину подобных ей… а может быть, и больше. И стоявшие возле бухты строения представляли собой лишь окраину одного из самых огромных городов, существовавших когда-либо на свете.
Поиски все больше и больше приводили Кейт в уныние. Они с Хасмалем помечали свою долю в местах, где находили сокровища, и, должно быть, уже стали богаче всех в мире — за исключением Пяти Семейств. Но искали они вовсе не деньги, и если все вокруг веселились и рассуждали о замках, которые построят себе, и о рабах, которых заимеют, Кейт на глазах Хасмаля все глубже уходила в себя.
Заметив ее настроение, Ян пытался всякими способами докопаться до его причины. Он старался утешить девушку, однако Хасмаль считал: капитан не сомневается, что они с Кейт разыскивают нечто особенное, чрезвычайно ценное, и рассчитывал на свою долю в этой находке.
Кейт не проявляла склонности к общению.
На берегу горели факелы. Моряки ожидали подельников из дневной смены, чтобы переправить на корабль их находки. Кейт стояла рядом с Хасмалем у шлюпки, которой предстояло отплыть последней.
— Я остаюсь, — сказала она. Хасмаль заморгал.
— Остаешься? Клянусь глазами Водора, Кейт… мы искали весь день. На что ты рассчитываешь, перенапрягая свои силы?
Она поглядела на горы, а потом обратила свой взор на Хасмаля.
— Я не вернусь на корабль, пока не найду Зеркало. У меня такое ощущение, будто наше время истекает. Я не знаю причин… не знаю, откуда взялось это чувство и есть ли в нем правда. Однако я мечтаю вновь увидеть отца и мать. Моих братьев, моих сестер. Дугхалла. Моих кузенов. И я сделаю что угодно…
Голос ее дрогнул. Она проглотила слезы. Она знала — знала, — что если завтра не найдет Зеркало Душ, то ей не суждено этого сделать никогда. Истину эту она ощущала своей кровью, каждой клеточкой тела. Она не могла бы сказать: Вот она, причина, заставляющая меня бояться. Однако страх становился от этого лишь сильнее. В ее руках находились жизни, сотни жизней, и среди них те, что она ценила выше собственной. И если она подкачает, не проявив необходимого упорства, то не найдет себе оправдания до конца своих дней.
Уж лучше умереть.
— И я сделаю что угодно, чтобы спасти их, — молвила она, вновь обретя способность говорить. — И я могу сделать еще довольно много. В частности, заняться ночными поисками.
— Когда же ты будешь спать?
— Когда отыщу его.
Она ведь Карнея и при необходимости способна заставить свое тело работать куда усерднее, чем это по силам обычному человеку. Теперь это становилось необходимостью.
— Иди отсыпайся, а завтра утром я встречу тебя здесь. Потом будем охотиться вместе.
— Я не могу позволить тебе этого.
— У тебя нет иного выхода.
— Возможно. Но как отреагирует капитан? Ты знаешь его стремление держаться вместе с нами… ему хочется узнать, что мы ищем.
— Мне это известно. А потому тебе придется солгать. Скажи ему, что я уже на корабле. Если он попытается остаться со мной сегодня ночью, то лишь задержит меня.
На лице Хасмаля отразилось понимание.
— Так ты собираешься…
— …Трансформироваться. Да. В таком виде я смогу обежать гораздо большую область, и чувства мои станут острее. Мы явно не замечаем чего-то, думаю, я получу шанс выяснить это.
Хасмаль глянул за ее плечо и прошептал:
— Тогда уходи прямо сейчас. Капитан тащит что-то по берегу. Еще минута, и он будет здесь.
Кейт закивала и направилась к деревьям.
— Значит, до завтра. Пожелай мне удачи.
— Удачи тебе, — повторил он.
Кейт побежала вверх по холму, развязывая на ходу куртку. Факел она брать не стала. Даже в человеческом облике глаза ее воспринимали почти весь доступный свет — остроты зрения ей хватало и сейчас. После Трансформации мир вокруг станет похож на дневной.
Она стремилась избежать встречи с ночными бригадами: все члены экипажа не любили ее, и Кейт им не доверяла. Она облагодетельствовала всех и каждого, приведя в этот город, однако подозревала, что любая из поисковых пар, застигнув свою спутницу в одиночестве, попытается напасть на нее.
Она сорвала с себя одежду, свернула ее и оставила в доме у вершины утеса. А потом отдалась прикосновению похотливых нечеловеческих пальцев Трансформации, вступая в экстаз перехода.
Обострившиеся после преображения чувства сделали ночь неизреченно прекрасной. Сквозь полог широких листьев просвечивали звезды, превращая деревья в изваяния из жидкого серебра, а стены разрушенных зданий в прозрачные скорлупы. Ветерок напевал сладостным шепотом, аккомпанируя голосам насекомых, ночных птиц и четвероногих хищников, охотившихся в лесу. А запахи…
Трансформировавшись, она сразу же побежала на восток, повинуясь каким-то намекам, предчувствиям. Днем они с Хасмалем ходили в эту сторону, и там она ощутила нечто… нечто… нечто чуть взволновавшее ее, однако слишком негромкое и не поддающееся определению. Весь день это ощущение скреблось где-то на задворках ума, пытаясь уверить Кейт, что именно в этом направлении ее ждет что-то важное. Жизненно необходимое. Преобразующее жизнь.
Когда она остановилась наверху гребня носом к ветру, ей почудилось слабое прикосновение того волнующего запаха. Да, подтвердил ее разум. Что бы ни было там, бежать нужно в этом направлении.
И она ринулась навстречу ветру, подгоняя себя, надеясь, что запах усилится. Возможно, она поступала глупо… в конце концов можно ли знать наверняка, что запах ведет ее именно в нужное место? Но Кейт не останавливалась, ибо других вариантов у нее попросту не было.
Она обежала весь обследованный вместе с Хасмалем участок; за ним лес кончился, и она выскочила на гладкую равнину. Даже лунный свет позволял видеть шрамы от пожара на уцелевших деревьях. Больше года назад здесь бушевал огонь, и травы, поднявшиеся по оставленным им следам, изобиловали роскошными цветами и крохотными растеньицами, которые через двадцать или тридцать лет превратятся в новый лес.
Жизнь не исчезает после катастроф, больших и малых… она изменяется. Равнину населяли разнообразные крохотные зверьки. И не только они. До нее доносились звуки и запахи стаи крупных животных, двигавшейся к северо-востоку от нее. Нос ее уловил в этих запахах примесь крови. Значит, хищники. Хорошо, что ветер дует от них.
Другой запах, казавшийся ей знакомым, становился сильнее. Слаще. Чудеснее. Однако под сладостью его угадывался привкус тления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
Поиски все больше и больше приводили Кейт в уныние. Они с Хасмалем помечали свою долю в местах, где находили сокровища, и, должно быть, уже стали богаче всех в мире — за исключением Пяти Семейств. Но искали они вовсе не деньги, и если все вокруг веселились и рассуждали о замках, которые построят себе, и о рабах, которых заимеют, Кейт на глазах Хасмаля все глубже уходила в себя.
Заметив ее настроение, Ян пытался всякими способами докопаться до его причины. Он старался утешить девушку, однако Хасмаль считал: капитан не сомневается, что они с Кейт разыскивают нечто особенное, чрезвычайно ценное, и рассчитывал на свою долю в этой находке.
Кейт не проявляла склонности к общению.
На берегу горели факелы. Моряки ожидали подельников из дневной смены, чтобы переправить на корабль их находки. Кейт стояла рядом с Хасмалем у шлюпки, которой предстояло отплыть последней.
— Я остаюсь, — сказала она. Хасмаль заморгал.
— Остаешься? Клянусь глазами Водора, Кейт… мы искали весь день. На что ты рассчитываешь, перенапрягая свои силы?
Она поглядела на горы, а потом обратила свой взор на Хасмаля.
— Я не вернусь на корабль, пока не найду Зеркало. У меня такое ощущение, будто наше время истекает. Я не знаю причин… не знаю, откуда взялось это чувство и есть ли в нем правда. Однако я мечтаю вновь увидеть отца и мать. Моих братьев, моих сестер. Дугхалла. Моих кузенов. И я сделаю что угодно…
Голос ее дрогнул. Она проглотила слезы. Она знала — знала, — что если завтра не найдет Зеркало Душ, то ей не суждено этого сделать никогда. Истину эту она ощущала своей кровью, каждой клеточкой тела. Она не могла бы сказать: Вот она, причина, заставляющая меня бояться. Однако страх становился от этого лишь сильнее. В ее руках находились жизни, сотни жизней, и среди них те, что она ценила выше собственной. И если она подкачает, не проявив необходимого упорства, то не найдет себе оправдания до конца своих дней.
Уж лучше умереть.
— И я сделаю что угодно, чтобы спасти их, — молвила она, вновь обретя способность говорить. — И я могу сделать еще довольно много. В частности, заняться ночными поисками.
— Когда же ты будешь спать?
— Когда отыщу его.
Она ведь Карнея и при необходимости способна заставить свое тело работать куда усерднее, чем это по силам обычному человеку. Теперь это становилось необходимостью.
— Иди отсыпайся, а завтра утром я встречу тебя здесь. Потом будем охотиться вместе.
— Я не могу позволить тебе этого.
— У тебя нет иного выхода.
— Возможно. Но как отреагирует капитан? Ты знаешь его стремление держаться вместе с нами… ему хочется узнать, что мы ищем.
— Мне это известно. А потому тебе придется солгать. Скажи ему, что я уже на корабле. Если он попытается остаться со мной сегодня ночью, то лишь задержит меня.
На лице Хасмаля отразилось понимание.
— Так ты собираешься…
— …Трансформироваться. Да. В таком виде я смогу обежать гораздо большую область, и чувства мои станут острее. Мы явно не замечаем чего-то, думаю, я получу шанс выяснить это.
Хасмаль глянул за ее плечо и прошептал:
— Тогда уходи прямо сейчас. Капитан тащит что-то по берегу. Еще минута, и он будет здесь.
Кейт закивала и направилась к деревьям.
— Значит, до завтра. Пожелай мне удачи.
— Удачи тебе, — повторил он.
Кейт побежала вверх по холму, развязывая на ходу куртку. Факел она брать не стала. Даже в человеческом облике глаза ее воспринимали почти весь доступный свет — остроты зрения ей хватало и сейчас. После Трансформации мир вокруг станет похож на дневной.
Она стремилась избежать встречи с ночными бригадами: все члены экипажа не любили ее, и Кейт им не доверяла. Она облагодетельствовала всех и каждого, приведя в этот город, однако подозревала, что любая из поисковых пар, застигнув свою спутницу в одиночестве, попытается напасть на нее.
Она сорвала с себя одежду, свернула ее и оставила в доме у вершины утеса. А потом отдалась прикосновению похотливых нечеловеческих пальцев Трансформации, вступая в экстаз перехода.
Обострившиеся после преображения чувства сделали ночь неизреченно прекрасной. Сквозь полог широких листьев просвечивали звезды, превращая деревья в изваяния из жидкого серебра, а стены разрушенных зданий в прозрачные скорлупы. Ветерок напевал сладостным шепотом, аккомпанируя голосам насекомых, ночных птиц и четвероногих хищников, охотившихся в лесу. А запахи…
Трансформировавшись, она сразу же побежала на восток, повинуясь каким-то намекам, предчувствиям. Днем они с Хасмалем ходили в эту сторону, и там она ощутила нечто… нечто… нечто чуть взволновавшее ее, однако слишком негромкое и не поддающееся определению. Весь день это ощущение скреблось где-то на задворках ума, пытаясь уверить Кейт, что именно в этом направлении ее ждет что-то важное. Жизненно необходимое. Преобразующее жизнь.
Когда она остановилась наверху гребня носом к ветру, ей почудилось слабое прикосновение того волнующего запаха. Да, подтвердил ее разум. Что бы ни было там, бежать нужно в этом направлении.
И она ринулась навстречу ветру, подгоняя себя, надеясь, что запах усилится. Возможно, она поступала глупо… в конце концов можно ли знать наверняка, что запах ведет ее именно в нужное место? Но Кейт не останавливалась, ибо других вариантов у нее попросту не было.
Она обежала весь обследованный вместе с Хасмалем участок; за ним лес кончился, и она выскочила на гладкую равнину. Даже лунный свет позволял видеть шрамы от пожара на уцелевших деревьях. Больше года назад здесь бушевал огонь, и травы, поднявшиеся по оставленным им следам, изобиловали роскошными цветами и крохотными растеньицами, которые через двадцать или тридцать лет превратятся в новый лес.
Жизнь не исчезает после катастроф, больших и малых… она изменяется. Равнину населяли разнообразные крохотные зверьки. И не только они. До нее доносились звуки и запахи стаи крупных животных, двигавшейся к северо-востоку от нее. Нос ее уловил в этих запахах примесь крови. Значит, хищники. Хорошо, что ветер дует от них.
Другой запах, казавшийся ей знакомым, становился сильнее. Слаще. Чудеснее. Однако под сладостью его угадывался привкус тления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100