— Я сделаю все возможное.
— Скоро ты будешь готов к отплытию?
— Жди меня на берегу возле верфи, когда колокола прозвонят Хульд.
Женщина посмотрела на небо, и он заметил, как она ищет среди звезд Белую Госпожу, и прикидывает расстояние, отделяющее ее от горизонта. Красный Охотник, дающий знак об окончании стоянки Телт и начале Хульд, еще не скоро присоединится к ней.
— Хорошо, — сказала женщина. — У меня еще есть время закончить необходимые дела.
— Он поверил.
И Кейт заторопилась к пляжу. Никаких важных дел у нее не было; следовало только не попасться никому на глаза, а верфь, возле которой она выбралась из моря, представляла надежное укрытие.
Конечно, поверил. Скажи кому-нибудь немыслимую ложь и приделай к ней вполне вероятный вывод; твой собеседник почти наверняка продерется сквозь ложь к выводу, решит, что отыскал истину, и не станет больше выжидать. Амели с усмешкой переменила тему. Капитан, вне сомнения, увлечен тобою.
Добравшись до пляжа, Кейт повернула к линии невысоких кустов и травы, тянувшейся к северу от верфи.
— Это потому, что я — Карнея. Его интерес не имеет никакого отношения ко мне лично.
Амели молчала, пока Кейт искала удобную и незаметную точку, из которой можно было наблюдать за гаванью. А когда она устроилась там и притихла, пра — и так далее — бабушка спросила: Что ты хочешь сказать этим? Да, ты Карнея, но ты очаровательна, и он не мог не заметить этого.
— Поверь мне, это не важно. Одним из последствий проклятия является то, что Карней или Карнея привлекает к себе лиц противоположного — и собственного — пола, чем-то вроде… ну, не знаю… запаха, что ли. Так, наверное, цветок привлекает пчелу. И пчеле не нужен цветок, и человеку не нужна Карнея… им нужна вещь, которая производит запах. Эффект был подтвержден документально еще четыре века назад. — Кейт вздохнула. — Мои родители умудрились втайне собрать уйму материалов о моей породе. И заставили меня прочитать их, чтобы я могла понять свою суть.
Она не стала добавлять, что, поступая таким образом, родители ужасно рисковали. Или то, что, пытаясь представить своей дочери любые средства, позволяющие ей уцелеть в этом мире, они ставили на кон и собственные жизни, и жизни других детей. Кейт знала, что такое любовь; родители и уцелевшие братья и сестры любили ее — не задавая вопросов и не сдерживая себя. Она попросту не сумеет еще раз встретить такую любовь.
Так, значит, тебя хотят все мужчины?
— Почти все. И многие женщины. Правда, воздействие сильнее сказывается на мужчинах. Впрочем, некоторые люди, похоже, нечувствительны к этому запаху — или наркотику, — который я испускаю. Впрочем, таких немного.
Последовало долгое молчание.
О, как это, наверное, восхитительно!
— Ты думаешь? Представь себе, что тебе точно известно: никто из хотевших тебя на самом деле тебя не хотел. Что, куда бы ты ни пошла, мужчины и женщины будут бегать за тобой, ухаживать, стремиться лечь с тобой… но если б от этого запаха можно было отделаться, передать какому-нибудь псу, они дружно оставили бы тебя и бросились за собакой. Подумай, насколько восхитительно это может быть.
И ты спала с ними?
До чего же занудная и любопытная бабка, подумала Кейт. Если она была такой и при жизни, нечего удивляться тому, что Сабиры принесли ее в жертву.
— Иногда, — призналась Кейт. — Другим проклятием Карней является ненасытность. Во всем. И в физиологической потребности. Я сражаюсь с собой, но иногда проигрываю схватку.
Когда таковое случалось, секс всегда казался ей бессмысленным, пустым занятием. Бесстрастным, лишенным любви упражнением, в котором ей приходилось следить за тем, чтобы телесные радости не ввели ее в Трансформацию. Каждое такое свидание рождало в ней лишь чувство вины и желание избежать следующего. Однако Кейт не могла подолгу сдерживать сексуальный голод — как и потребность в Превращении. Обычно последнее быстрее становилось неотложным — эта потребность была необорима словно прилив. Но Кейт сложно было отрицать животное начало в себе самой.
Девушка зевнула. Похоже, она совершила ошибку — к чему попусту сидеть и ждать? Когда же это она в последний раз спала по-настоящему? Долгое забвение не помогло — она пришла в сознание утомленной, даже изможденной.
Страх, ярость и надежда одолевали усталость — пока она искала способ помочь собственной Семье, а потом спасала собственную жизнь. Теперь, однако, утомление отягощало ее конечности, а веки невозможно было поднять. Сон манил ее; бог раскрывал ей свои объятия, желанные, как ничто другое. Она прилегла на песок и вдруг заметила, что может удобно устроить голову на нижней ветке куста, изогнувшейся плавной дугой.
Амели и знать не хотела о ее усталости. Она все трещала о том, как прекрасно быть Карнеей.
Просто чудесно. Колоссальный сексуальный аппетит и возможность удовлетворять его со множеством партнеров. Моя дорогая, как жаль, что я не была Карнеей. Какая власть… Какой контроль…
Кейт вновь подумала с симпатией о давно усопших Сабирах, принесших в жертву старуху. Пожалуй, застань она сию особу в живых, испытывала бы искушение отправить ее на тот свет тем же путем. Кейт снова зевнула и обнаружила, что глаза ее закрылись… при этом она не знала, как долго они находятся в таком положении. Она заставила себя разжать их.
— Ты можешь бодрствовать, пока я сплю?
Дитя, я не спала целую ты… Целых двести лет.
— А ты можешь вовремя разбудить меня, если я засну?
Да.
— Хорошо. Тогда помолчи, пока в городе не прозвонят Хульд. У меня уже нет сил.
Хульд. Конечно. Она помолчала. А как сейчас звонят Хульд?
Кейт уже проваливалась в долгожданную тьму.
Кейт, как сейчас звонят Хульд?
На миг она воспротивилась открывшимся объятиям темного бога.
— Так, как всегда звонили.
В паузе не слышалось понимания.
— Три удара колокола. Разных тонов. Ты их услышишь.
Странно, что прабабка это забыла. Впрочем, за две сотни лет забудешь и не такое.
Темный бог прикоснулся губами к ее щеке, и она погрузилась в пуховую перину сна.
Глава 19

Последний вопль стих не так уж давно. В Доме царило безмолвие. Поднявшись, Дугхалл похлопал по плечу пилота аэрибля Эйоуюэля.
— Они бежали, — сказал он, — однако нам нужно выйти и закрыть ворота прежде, чем они вернутся. Ты сможешь выбить дверь?
Эйоуюэль, осунувшийся и сонный, с трудом понимал слова Дугхалла.
— Бежали? Сабиры? Почему? Ты уверен?
— Я не знаю причин, и у нас нет времени вычислять их. Все они вдруг завопили и бросились прочь; снаружи Дома их нет, придется дойти до ворот.
Он мог бы взломать дверь с помощью чар, но тогда пришлось бы объяснять всем остальным, каким именно образом ему удалось это сделать, а Дугхалл не хотел делать ничего такого, что могло бы намекнуть родственникам на его связь с подозрительным исчезновением из комнаты двух мертвых тел или паническим бегством Сабиров из Дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100