– Его кузен Луи, – произнесла Мири хриплым голосом, который, по мнению Симона, никого не смог бы провести.
– Э… да. Луи.
Симон нахмурился. Он приказал ей молчать и дать ему вести разговор. Девушка ниже надвинула шляпу, но беспокоиться не стоило. К облегчению Симона, Пиллар едва бросил взгляд в ее сторону. Казалось, что мужчина потерял всякий интерес ко всему, кроме своего горя с тех пор как его единственная дочь Люси продала душу дьяволу и бросила сына замерзать.
– Посмотрю, что осталось на кухне вам на ужин, – произнес трактирщик. – А что касается комнаты, можете сами выбирать. У нас постояльцев немного, с тех пор как…
Он замолчал, переполненный эмоциями.
– Первая комната наверху убрана и готова принять вас, – сипло закончил он.
Симон поблагодарил его. Он представлял, что Мири думает о них обоих, и поежился от неловкости ситуации. Девушка оглядела гостиницу, мрачные стены, столы и стулья, которые казались никому не нужными.
Симон быстро собрал их сумки и повел ее на лестницу. Появилась служанка с кувшином горячей воды и проводила их в комнату наверху.
Маленькую румяную блондинку Симон не помнил с прошлого визита. Несомненно, ее взяли вместо исчезнувшей Люси Пиллар.
Горничная повела Мири наверх, и Симон собрался последовать за ними, но кто-то потянул его за рукав.
– Месье Аристид?
Симон вздрогнул, когда, обернувшись, увидел женщину, возникшую из тени. Когда-то хорошенькая, как ее дочь, и моложавая, Колетт Пиллар выглядела словно красивое, но изношенное и застиранное платье, выцветшее на солнце. Симону тяжело было видеть дрожащие губы и несчастные глаза женщины. Он вежливо наклонил голову:
– Мадам Пиллар.
– Простите, но, может быть, в своих странствиях вы где-то слышали о… о…
Она испуганно посмотрели в пивную, где ее муж подавал вино корабельщикам: Гаспар Пиллар запретил произносить имя их дочери пол крышей его дома. Колетт перешла на шепот:
– Люси.
– Нет, мадам. Извините, не слышал.
Мири и горничная уже скрылись наверху. Симон хотел пойти за ними, но мадам Пиллар снова остановила его.
– Но если вы что-то узнаете… если найдете мою девочку…
Симон поправил тяжелые седельные вьюки на плече, сжав губы. Неужели эта несчастная женщина не понимала, что будет с ее девочкой, если он найдет Люси? Он будет вынужден привести ее в суд и повесить за колдовство и убийство ребенка.
– Никогда не знаешь, что хуже, – стонала женщина. – Не сплю по ночам, все думаю, что с ней стало. Если бы вы пообещали мне любезно сообщить… если узнаете…
Симон подумал, что лучше раскаленные иглы под ногти, чем сказать матери, какая судьба ждет ее единственного ребенка. Но, как только глаза Колетт наполнились слезами, он тихо произнес:
– Обещаю.
Она проглотила слезы, попыталась улыбнуться и ушла в пивную. Симон поднялся по лестнице, в очередной раз проклиная свою профессию, ведьм, подобных Люси Пиллар, и эту проклятую Серебряную розу, которая сделала его работу такой нужной. Наверху он не увидел Мири, но из первой двери справа вышла горничная.
– Сюда, месье, – сказала она, присев в реверансе и изо всех сил стараясь не смотреть на его глазную повязку.
Симон чуть не одернул ее за долгий пристальный взгляд, но сдержался. Он привык к тому, что люди разглядывали шрамы на его лице, и его раздражала не девушка, а возвращение в это проклятое место. Надо было остановиться на ночлег в каком-нибудь другом месте.
Проведя Симона в комнату, горничная поспешила удалиться. «Медная лошадь» не была оживленным местом, как прежде. Когда дверь закрылась, возникшая тишина показалась Симону оглушительной. Оставшись с Мири наедине, он громко бросил сумки на пол.
Кто-то – Мири или горничная – уже зажег свечи, и они разогнали сумеречные тени. Скорее всего, это сделала служанка, потому что Мири стояла посередине комнаты с видом женщины, которая пока не решила, останется ли она здесь. Ее лицо по-прежнему наполовину скрывали поля шляпы, и казалось, что она разглядывает комнату.
А смотреть особенно было не на что, только на пару к деревянных табуретов, небольшой круглый стол, рукомойник и… кровать с толстым пуховым матрасом, накрытым потертым стеганым одеялом. Кровать была не очень широкая, с двумя подушками, лежавшими рядышком.
Возмутившись по поводу его решения остановиться на ночлег, Мири почти не разговаривала с ним, как только переступила порог гостиницы. Но теперь она повернулась к нему, нахмурившись.
– Ты действительно считаешь, что мы должны провести ночь в одной комнате?
– Было бы глупо, если бы я заявил, что юноше требуются отдельные апартаменты, не так ли, Луи? – ядовито произнес Симон. – Разве что тебе захотелось королевского обращения лишь потому, что ты взяла королевское имя.
– Нет, не хочу, и я выбрала это имя не потому, что оно принадлежит какому-то королю. – Она еще ниже нахлобучила шляпу, произнеся более тихим голосом: – Моего отца звали Луи.
Симон сморщился, почувствовав себя грубияном. Эта ситуация была для него такой же неловкой, как для нее, по это не оправдание. Надо было вспомнить. В первое лето их встречи Мири много рассказывала про своего отца, она так гордилась тем, что она дочь отважного рыцаря Луи Шене. Когда они бродили по берегам уютной бухты, она часто с тоской и надеждой смотрела на прилив, словно ожидая в любой момент увидеть паруса, несущие ее отца домой.
– Прости, – пробормотал Симон, прислонившись к закрытой двери. – Но при заключении нашего небольшого соглашения никто из нас не подумал, что на какое то время нам придется быть вместе и днем и ночью.
– Мы… мы как-нибудь справимся.
Симону хотелось быть таким же уверенным. Минуту поколебавшись, Мири сняла шляпу и бросила ее на кровать. Когда она наклонилась, чтобы взять свой седельный вьюк, ткань брюк плотно обтянула ее бедра, и Симон отчаянно стал искать, чем бы отвлечься, чтобы не смотреть на этот соблазнительный овал.
Он подошел к окну и выглянул во двор, чтобы разглядеть колодец и конюшню, где стояли Самсон и Элли. Все казалось тихим и приличным, но ему придется не спать всю ночь, карауля с заряженным пистолетом и готовым…
Симон одернул себя, сердито выругавшись, поняв, как он смешон. Никто из агентов Серебряной розы не был замечен здесь с тех пор, как исчезла Люси Пиллар. Маловероятно, что они появятся здесь этой ночью. Ведьмы никогда не нападали на него, когда он останавливался в гостиницах, где были другие люди.
Он плохо соображал и знал почему. Мири. Одно только ее присутствие действовало на него гораздо сильнее, чем он ожидал. Он кожей ощущал, как она передвигается по комнате у него за спиной, слышал всплеск воды, когда она стала умываться.
Вздохнув, он почувствовал, что комната наполнена ее запахом, чем-то теплым, очаровательно женским.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100