Обусловлен этот компромисс был тем, что с некоторых пор в уличном воздухе появился необычный запах. Чуткий нос Артема, уловив его однажды, с тех пор старался не прекращать вдыхать его. Это был невероятно притягательный, но очень слабый аромат, теряющийся в многообразии городских запахов. Тем не менее, Горин всегда умудрялся различать его. Какое же растение цвело в эту пору и так благоухало?
Вот и сегодня он впустил уличный воздух, содержащий в себе удивительный и желанный оттенок. Только вот где-то после десяти вечера покой Горина был омрачен оглушительной и безобразной музыкой, изрыгаемой из дома напротив. Фальшивые голоса с пафосом надрывались о вертолетах, бросающих тень на ущелья. о горящих БТРах, о цинковых гробах и не дождавшихся девчонках. Музыка била по ушам, тексты, далекие от реальности, заставляли морщиться. Артем, промучившись несколько часов, выбрался из воды и подошел к окну. Здоровенные колонки стояли в открытом настежь окне, рядом с которым на балконе стояло трое парней в спортивных костюмах. Они курили и пили пиво из бутылок.
Артем утопил кнопку звонка. Когда дверь распахнулась, из квартиры хлынула оглушительная песня про попавший в засаду десантный взвод, громкие голоса, пьяный женский смех, терпкий запах алкоголя, апельсинов и чего-то пережаренного. На пороге стоял покачивающийся парень в шортах и с голым торсом.
— Ты к кому, земляк? — заплетающимся голосом спросил он и отхлебнул пиво из бутылки.
— Я жилец из дома напротив! — Горин старался говорить громко, чтобы перекричать шум.
— И че?
— Ваша музыка мне мешает. Не могли бы вы убавить громкость? — вежливо попросил Артем.
— Диман, ну ты где? — к дверям подошел крепко сложенный парень в спортивных штанах и тельняшке.
Он выглядел чуть трезвее своего друга.
— Вот этому «духу» наша музыка не покатила, — парень в шортах махнул бутылкой в сторону Артема.
— Этому? — бесцеремонно ткнул пальцем Горину в плечо парень в тельняшке.
— Против музыки я ничего не имею, — попытался объяснить Артем. — Я просто прощу уменьшить громкость до разумных пределов…
— А вот это, бля, видел? — парень в тельняшке сунул Горину под самый нос здоровенный кулак со свежевыколотым на нем изображением якоря. — Сегодня я дембель праздную и ты, сучок, будешь слушать эту музыку вместе со мной. Я за вас, хорьков сухопутных, два года в морской пехоте здоровье гробил, так что один день ты, сука, потерпишь!
К двери подтянулись другие обитатели квартиры. Они пили пиво и ухмылялись, наблюдая, как их отслуживший дружбан учит жизни какого-то гражданского недоумка.
— Сам-то раньше служил или под мамкиной юбкой от военкомата пропрятался? — эта острота дембеля вызвала всеобщий пьяный гогот.
— Мать свою я не помню, — спокойно ответил Горин. — Но помню одного приятеля, отслужившего три года боевым пловцом, — он сделал ударение на цифре «три». — Так вот, этот мой приятель искренне не понимал: как можно всю службу красить заборы и месить цемент, а потом с чистой совестью носить тельняшку. Он и по сей день к морским пехотинцам неравнодушен: как поймает такого, так сразу ему «сливу» к носу привешивает…
Договорить не дал помеченный «якорем» кулак парня, врезавшийся Артему в зубы.
— Мы этих боевых пловцов как щенков топили! — рявкнул дембель, озираясь на своих дружков. — А тебе, падла, если сейчас не сдернешь отсюда, я ноги из жопы вырву! — он замахнулся на Горина еще раз.
— Ну, хорошо, — Артем, к удивлению присутствующих, никак не отреагировал на полученную только что оплеуху. — Тогда поставьте нормальную музыку, а не тот бред, что сейчас играет, — с этими словами он вынул кассету с записями Эльвики и передал парню в тельняшке.
Ее тут же выхватил тот, что был в шортах.
— По-твоему, это музыка? — он потряс кассетой в воздухе. — Да пацаны про жизнь поют, про то, как умирают, чтобы вот такие шлюшки могли здесь на гражданке ноги раздвигать перед козлами вроде тебя! — он швырнул кассету на пол и растоптал ее ногой.
— Зря ты так, — покачал головой Артем. — У этой девочки тоже были свои принципы, и она погибла из-за них. Ну, ничего, у меня дома еще есть ее кассеты, я сейчас принесу… — Он развернулся и начал спускаться по лестнице.
— Учти, мужик! — парень в шортах выскочил на лестничную площадку. — Если ты вернешься, я растопчу и кассету, и твою тупую башку!
— Не, в натуре, земляк! — дембель перегнулся через перила. — Пацаны не шутят, я тебя здесь в следующий раз похороню! — Он был близок к истерике.
— В армии у тебя расшатались нервы, — отозвался снизу Артем. — Иди лучше надень свой черный берет, я скоро вернусь.
Несколько человек заводили вырывающегося парня в тельняшке в квартиру.
— Да не обращай ты внимания на всяких червей, — успокаивали его. — Он побежал штаны сушить. Пойдем лучше водочки хряпнем, там девчонки уже заскучали…
— Да шалавы они все! — разошелся морпех. — Я два года соль глотал… — Его возбужденный голос исчез за дверью квартиры.
Артем вернулся к себе домой, подождал немного, надеясь, что музыка в соседнем доме все-таки затихнет, но этого не произошло. Тогда он взял с полки еще одну кассету «Теряю голову» и направился обратно — туда, где доблестный морской пехотинец, перекрасивший за два года несколько километров заборов и перемешавший десятки тонн цемента, праздновал свое возвращение со службы.
Горин утопил кнопку звонка.
— Диман, тащи этого говнюка сюда! — раздался откуда-то издали голос морского пехотинца, смешавшийся с пьяным женским хохотом.
Дверь открыл парень в шортах.
— Напрасно ты вернулся, земляк, — он уставился на стоящего у распределительного щитка Артема осоловелыми глазами. — Будем тебя сейчас учить…
Горин ухмыльнулся и щелкнул рубильником. Квартира погрузилась во мрак, а вместе с ним пришла долгожданная тишина. Он шагнул вперед, нанес парню сильный удар ногой под коленную чашечку, выхватил у него из руки бутылку пива и разбил ее о его голову. После этого закрыл за собой дверь и провернул замок.
— Диман, что там за херня? — в квартире засуетились и забегали, сшибая в темноте посуду и мебель.
— Это я вернулся, — спокойно ответил Артем. — Нормальную музыку вам принес.
Ответом ему был град матерков и угроз.
— Я этого гандона на куски буду рвать! — орала «морская пехота».
— Включите же, блядь, свет! — раздавался хриплый женский голос.
— Сама ты блядь! — вторил ей «морская пехота».
Как же он утомил Артема своими возгласами!
Горин медленно брел туда, откуда раздавались голоса, попутно нокаутируя парней в спортивных костюмах, тыкающихся в стены, словно слепые щенки. Ему, в отличие от них, не нужен был свет, чтобы чувствовать себя комфортно. Он наносил им профессиональные удары, давным-давно отработанные до автоматизма — военная служба Горина не подразумевала покрасочных и смесительных работ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142
Вот и сегодня он впустил уличный воздух, содержащий в себе удивительный и желанный оттенок. Только вот где-то после десяти вечера покой Горина был омрачен оглушительной и безобразной музыкой, изрыгаемой из дома напротив. Фальшивые голоса с пафосом надрывались о вертолетах, бросающих тень на ущелья. о горящих БТРах, о цинковых гробах и не дождавшихся девчонках. Музыка била по ушам, тексты, далекие от реальности, заставляли морщиться. Артем, промучившись несколько часов, выбрался из воды и подошел к окну. Здоровенные колонки стояли в открытом настежь окне, рядом с которым на балконе стояло трое парней в спортивных костюмах. Они курили и пили пиво из бутылок.
Артем утопил кнопку звонка. Когда дверь распахнулась, из квартиры хлынула оглушительная песня про попавший в засаду десантный взвод, громкие голоса, пьяный женский смех, терпкий запах алкоголя, апельсинов и чего-то пережаренного. На пороге стоял покачивающийся парень в шортах и с голым торсом.
— Ты к кому, земляк? — заплетающимся голосом спросил он и отхлебнул пиво из бутылки.
— Я жилец из дома напротив! — Горин старался говорить громко, чтобы перекричать шум.
— И че?
— Ваша музыка мне мешает. Не могли бы вы убавить громкость? — вежливо попросил Артем.
— Диман, ну ты где? — к дверям подошел крепко сложенный парень в спортивных штанах и тельняшке.
Он выглядел чуть трезвее своего друга.
— Вот этому «духу» наша музыка не покатила, — парень в шортах махнул бутылкой в сторону Артема.
— Этому? — бесцеремонно ткнул пальцем Горину в плечо парень в тельняшке.
— Против музыки я ничего не имею, — попытался объяснить Артем. — Я просто прощу уменьшить громкость до разумных пределов…
— А вот это, бля, видел? — парень в тельняшке сунул Горину под самый нос здоровенный кулак со свежевыколотым на нем изображением якоря. — Сегодня я дембель праздную и ты, сучок, будешь слушать эту музыку вместе со мной. Я за вас, хорьков сухопутных, два года в морской пехоте здоровье гробил, так что один день ты, сука, потерпишь!
К двери подтянулись другие обитатели квартиры. Они пили пиво и ухмылялись, наблюдая, как их отслуживший дружбан учит жизни какого-то гражданского недоумка.
— Сам-то раньше служил или под мамкиной юбкой от военкомата пропрятался? — эта острота дембеля вызвала всеобщий пьяный гогот.
— Мать свою я не помню, — спокойно ответил Горин. — Но помню одного приятеля, отслужившего три года боевым пловцом, — он сделал ударение на цифре «три». — Так вот, этот мой приятель искренне не понимал: как можно всю службу красить заборы и месить цемент, а потом с чистой совестью носить тельняшку. Он и по сей день к морским пехотинцам неравнодушен: как поймает такого, так сразу ему «сливу» к носу привешивает…
Договорить не дал помеченный «якорем» кулак парня, врезавшийся Артему в зубы.
— Мы этих боевых пловцов как щенков топили! — рявкнул дембель, озираясь на своих дружков. — А тебе, падла, если сейчас не сдернешь отсюда, я ноги из жопы вырву! — он замахнулся на Горина еще раз.
— Ну, хорошо, — Артем, к удивлению присутствующих, никак не отреагировал на полученную только что оплеуху. — Тогда поставьте нормальную музыку, а не тот бред, что сейчас играет, — с этими словами он вынул кассету с записями Эльвики и передал парню в тельняшке.
Ее тут же выхватил тот, что был в шортах.
— По-твоему, это музыка? — он потряс кассетой в воздухе. — Да пацаны про жизнь поют, про то, как умирают, чтобы вот такие шлюшки могли здесь на гражданке ноги раздвигать перед козлами вроде тебя! — он швырнул кассету на пол и растоптал ее ногой.
— Зря ты так, — покачал головой Артем. — У этой девочки тоже были свои принципы, и она погибла из-за них. Ну, ничего, у меня дома еще есть ее кассеты, я сейчас принесу… — Он развернулся и начал спускаться по лестнице.
— Учти, мужик! — парень в шортах выскочил на лестничную площадку. — Если ты вернешься, я растопчу и кассету, и твою тупую башку!
— Не, в натуре, земляк! — дембель перегнулся через перила. — Пацаны не шутят, я тебя здесь в следующий раз похороню! — Он был близок к истерике.
— В армии у тебя расшатались нервы, — отозвался снизу Артем. — Иди лучше надень свой черный берет, я скоро вернусь.
Несколько человек заводили вырывающегося парня в тельняшке в квартиру.
— Да не обращай ты внимания на всяких червей, — успокаивали его. — Он побежал штаны сушить. Пойдем лучше водочки хряпнем, там девчонки уже заскучали…
— Да шалавы они все! — разошелся морпех. — Я два года соль глотал… — Его возбужденный голос исчез за дверью квартиры.
Артем вернулся к себе домой, подождал немного, надеясь, что музыка в соседнем доме все-таки затихнет, но этого не произошло. Тогда он взял с полки еще одну кассету «Теряю голову» и направился обратно — туда, где доблестный морской пехотинец, перекрасивший за два года несколько километров заборов и перемешавший десятки тонн цемента, праздновал свое возвращение со службы.
Горин утопил кнопку звонка.
— Диман, тащи этого говнюка сюда! — раздался откуда-то издали голос морского пехотинца, смешавшийся с пьяным женским хохотом.
Дверь открыл парень в шортах.
— Напрасно ты вернулся, земляк, — он уставился на стоящего у распределительного щитка Артема осоловелыми глазами. — Будем тебя сейчас учить…
Горин ухмыльнулся и щелкнул рубильником. Квартира погрузилась во мрак, а вместе с ним пришла долгожданная тишина. Он шагнул вперед, нанес парню сильный удар ногой под коленную чашечку, выхватил у него из руки бутылку пива и разбил ее о его голову. После этого закрыл за собой дверь и провернул замок.
— Диман, что там за херня? — в квартире засуетились и забегали, сшибая в темноте посуду и мебель.
— Это я вернулся, — спокойно ответил Артем. — Нормальную музыку вам принес.
Ответом ему был град матерков и угроз.
— Я этого гандона на куски буду рвать! — орала «морская пехота».
— Включите же, блядь, свет! — раздавался хриплый женский голос.
— Сама ты блядь! — вторил ей «морская пехота».
Как же он утомил Артема своими возгласами!
Горин медленно брел туда, откуда раздавались голоса, попутно нокаутируя парней в спортивных костюмах, тыкающихся в стены, словно слепые щенки. Ему, в отличие от них, не нужен был свет, чтобы чувствовать себя комфортно. Он наносил им профессиональные удары, давным-давно отработанные до автоматизма — военная служба Горина не подразумевала покрасочных и смесительных работ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142