Разговор начался, как обычно, с дружеских подколов, но Осипов сразу почувствовал, что Безменов желает сообщить нечто важное.
— У меня есть кое-какая информация, — подтвердил его догадку Илья.
— Давай встретимся у тебя часов эдак в семь. И пивка неплохо бы купить…
Безменов редко бывал у Осипова дома, значительно чаще журналист обитал у него на даче, и нынешний визит, видимо, был вызван чем-то экстраординарным.
— По-сиротски живешь, — констатировал Илья, оглядывая захламленную квартиру. — Почему бы тебе не жениться? Вон Леля, Томкина сестра, разведена, носит третий размер лифчика и о тебе несколько раз спрашивала… Нормальная баба. Да и породнимся. Свояками будем… Неужели плохая перспектива?
— Да не тяни ты! — поморщился Осипов.
— Тогда наливай, — Илья кивнул на банку с пивом, стоящую на столе. — Смотри-ка, и рыбешек припас. Почем брал? Голова! Соображаешь!
Над кружками возвышались шапки пены. Безменов присел за стол, жадно схватил кружку, пригубил…
— Неплохое пивко, — констатировал он, — правда, на мой вкус чуть холодноватое, а теперь попробуем тараньку…
— Ну же!!! — заорал Осипов.
— Что ты торопишься, как голый в баню?! Расскажу, расскажу… — Он сделал еще глоток и расплылся в довольной усмешке. — Понимаешь, разговор твой с этим цирковым цыганом у меня из головы не шел. Даже не пойму почему… Заморочил ты мне голову. Оборотень, оборотень… Странные, конечно, фантазии. Я достаточно трезвый человек, атеист до мозга костей, казалось бы, не должен верить во всю эту чепуху, а поди ж ты. Короче. Когда я явился на работу, то стал как бы между прочим интересоваться, не случались ли у нас какие-либо преступления, связанные с нападениями диких животных. И ты знаешь… — Тут Илья сделал длительную паузу и принялся за пиво.
— Дальше!
— Ты знаешь, не случалось, — преувеличенно равнодушным голосом сообщил Илья.
— Издеваешься?!
— Даже странно. В прессе пишут, в кино показывают… Тигры вырываются из клеток, львы терзают дрессировщицу, а тут — ну ничегошеньки. Конечно, имели место разные мелкие происшествия, но никакой загадки в них не было. Чаще всего обычная халатность. Недосмотр.
Он снова взялся за кружку.
— Ты пей, пей… — Осипов ласково погладил приятеля по голове, — может, тебя водянка хватит.
— Типун тебе на язык! — Илья нарочито поперхнулся. — Так вот, хочу продолжить. Хотя в качестве орудия преступления тигров, львов и даже твоих любимых медведей, судя по всему, не использовали, я наткнулся на довольно любопытный фактик. Опрашивая народ на предмет зверья, я совершенно случайно познакомился с неким пенсионером, назовем его дядя Альберт. Этот самый Альберт (прошу обратить внимание, ударение в его имени падает, как ни странно, на первый слог) в конце сороковых годов, а также все пятидесятые проработал в нашем славном учреждении. Он прямо-таки кладезь всяческих историй, просто ходячий детективный роман. Представь, при нем, причем совершенно случайно, речь зашла о преступлениях, связанных со зверьем, и вот Альберт рассказывает следующую историю. Мол, не то в сорок девятом, не то в пятидесятом году органы были засыпаны анонимками. Некий гражданин, фамилию его Альберт, к сожалению, запамятовал, обвинялся в серии убийств, причем в письмах указывалось, что означенная личность переодевалась для преступления в медведя. Сначала все смеялись, но анонимки следовали одна за другой. И личность, на которую писал аноним, решили проверить. Конечно же, новоявленный «медведь» оказался ни при чем. Ведь в письмах даже не указывалось конкретное преступление. Решили, что пишет душевнобольной. А письма, ты понимаешь, все идут и идут. И, видимо, не только в милицию. Тогда кому-то пришло в голову установить личность анонима. В ту пору это не представляло особого труда, тем более что писем имелись десятки. Установили. Оказался какой-то студент, который клеветал на другого студента в отместку за поражение на любовном фронте. Тот, который «медведь», вроде девушку у него отбил. Такая вот история. Этот любопытный факт изложил мне лично дядя Альберт.
— Но почему именно тот представлял его медведем? Не проще ли было объявить соперника, скажем, космополитом или американским шпионом?
— Не знаю. Мало ли что взбредет на ум оскорбленному любовнику.
— И чем же все кончилось?
— Видимо, анонима вызвали, побеседовали…
— Ерунда какая-то.
— Слушай дальше. Я проявил невероятное упорство, перерыл гору документов, извлеченных из пыли и паутины, и нашел несколько тех анонимок. Кроме того, в той же папке имелся протокол допроса автора анонимок, где он излагал причины их написания. Действительно, идиотская история, у кого-то отбили любовницу, какую-то вахтершу по имени Олимпиада. Словом, глупость. Так вот. Автора анонимок звали Иона Фомич Ванин, в ту пору он был студентом библиотечного института, а его соперника — Сергей Васильевич Пантелеев. Похоже, он тоже был студентом, только какого вуза — не указано. Я стал выяснять дальше. Этот самый Иона Фомич Ванин — довольно редкое имя — и сейчас обитает в столице, работает в издательстве «Север» литературным консультантом.
— А Пантелеев?
— Пантелеевых в Москве очень много, Сергеев Васильевичей насчитывается почти два десятка.
— И какой же ты делаешь из своих изысканий вывод?
— Выводы делать тебе!
— И все же?
— Да не знаю я! Может быть, стоит найти этого самого Иону Ванина, потолковать с ним…
— Потолковать? О чем? Об оборотнях, что ли? Не ты ли сам совсем недавно поднял меня на смех, когда я пересказал тебе историю цыгана. Помнится, изощрялся в остроумии. А теперь «потолковать». Видно, пиво окончательно испортило тебе мозги. И ведь сам же настаивал забыть эту историю… Как же тут забудешь.
— Я тебе ничего не советовал, хочешь крутить дальше, крути. Не хочешь — твое дело. Просто мне самому стало интересно. Почему этот Иона использовал в своей анонимке такой странный образ? Что за всем этим стоит?
— Так если тебе так интересно, может быть, и продолжишь изыскания самостоятельно? — раздраженно сказал Осипов.
— Может быть, и продолжу, — задумчиво ответил Илья, допивая остатки пива.
Глава третья
1
1941 год, июнь. Окрестности Югорска
Убийство директора детского дома и его жены надолго выбило воспитанников, да и учителей из колей. Фактически никто не учился. Все были заняты досужими разговорами, строили предположения, выдумывали самые дикие теории. Несмотря на отличную погоду, большинство детей забивались в спальни и с каким-то жгучим болезненным любопытством продолжали дискутировать по поводу преступления. Дошло до того, что по детскому дому поползли и вовсе зловещие неправдоподобные слухи, будто кто-то, конкретно кто, не называлось, видел ночью призраки директора и его жены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
— У меня есть кое-какая информация, — подтвердил его догадку Илья.
— Давай встретимся у тебя часов эдак в семь. И пивка неплохо бы купить…
Безменов редко бывал у Осипова дома, значительно чаще журналист обитал у него на даче, и нынешний визит, видимо, был вызван чем-то экстраординарным.
— По-сиротски живешь, — констатировал Илья, оглядывая захламленную квартиру. — Почему бы тебе не жениться? Вон Леля, Томкина сестра, разведена, носит третий размер лифчика и о тебе несколько раз спрашивала… Нормальная баба. Да и породнимся. Свояками будем… Неужели плохая перспектива?
— Да не тяни ты! — поморщился Осипов.
— Тогда наливай, — Илья кивнул на банку с пивом, стоящую на столе. — Смотри-ка, и рыбешек припас. Почем брал? Голова! Соображаешь!
Над кружками возвышались шапки пены. Безменов присел за стол, жадно схватил кружку, пригубил…
— Неплохое пивко, — констатировал он, — правда, на мой вкус чуть холодноватое, а теперь попробуем тараньку…
— Ну же!!! — заорал Осипов.
— Что ты торопишься, как голый в баню?! Расскажу, расскажу… — Он сделал еще глоток и расплылся в довольной усмешке. — Понимаешь, разговор твой с этим цирковым цыганом у меня из головы не шел. Даже не пойму почему… Заморочил ты мне голову. Оборотень, оборотень… Странные, конечно, фантазии. Я достаточно трезвый человек, атеист до мозга костей, казалось бы, не должен верить во всю эту чепуху, а поди ж ты. Короче. Когда я явился на работу, то стал как бы между прочим интересоваться, не случались ли у нас какие-либо преступления, связанные с нападениями диких животных. И ты знаешь… — Тут Илья сделал длительную паузу и принялся за пиво.
— Дальше!
— Ты знаешь, не случалось, — преувеличенно равнодушным голосом сообщил Илья.
— Издеваешься?!
— Даже странно. В прессе пишут, в кино показывают… Тигры вырываются из клеток, львы терзают дрессировщицу, а тут — ну ничегошеньки. Конечно, имели место разные мелкие происшествия, но никакой загадки в них не было. Чаще всего обычная халатность. Недосмотр.
Он снова взялся за кружку.
— Ты пей, пей… — Осипов ласково погладил приятеля по голове, — может, тебя водянка хватит.
— Типун тебе на язык! — Илья нарочито поперхнулся. — Так вот, хочу продолжить. Хотя в качестве орудия преступления тигров, львов и даже твоих любимых медведей, судя по всему, не использовали, я наткнулся на довольно любопытный фактик. Опрашивая народ на предмет зверья, я совершенно случайно познакомился с неким пенсионером, назовем его дядя Альберт. Этот самый Альберт (прошу обратить внимание, ударение в его имени падает, как ни странно, на первый слог) в конце сороковых годов, а также все пятидесятые проработал в нашем славном учреждении. Он прямо-таки кладезь всяческих историй, просто ходячий детективный роман. Представь, при нем, причем совершенно случайно, речь зашла о преступлениях, связанных со зверьем, и вот Альберт рассказывает следующую историю. Мол, не то в сорок девятом, не то в пятидесятом году органы были засыпаны анонимками. Некий гражданин, фамилию его Альберт, к сожалению, запамятовал, обвинялся в серии убийств, причем в письмах указывалось, что означенная личность переодевалась для преступления в медведя. Сначала все смеялись, но анонимки следовали одна за другой. И личность, на которую писал аноним, решили проверить. Конечно же, новоявленный «медведь» оказался ни при чем. Ведь в письмах даже не указывалось конкретное преступление. Решили, что пишет душевнобольной. А письма, ты понимаешь, все идут и идут. И, видимо, не только в милицию. Тогда кому-то пришло в голову установить личность анонима. В ту пору это не представляло особого труда, тем более что писем имелись десятки. Установили. Оказался какой-то студент, который клеветал на другого студента в отместку за поражение на любовном фронте. Тот, который «медведь», вроде девушку у него отбил. Такая вот история. Этот любопытный факт изложил мне лично дядя Альберт.
— Но почему именно тот представлял его медведем? Не проще ли было объявить соперника, скажем, космополитом или американским шпионом?
— Не знаю. Мало ли что взбредет на ум оскорбленному любовнику.
— И чем же все кончилось?
— Видимо, анонима вызвали, побеседовали…
— Ерунда какая-то.
— Слушай дальше. Я проявил невероятное упорство, перерыл гору документов, извлеченных из пыли и паутины, и нашел несколько тех анонимок. Кроме того, в той же папке имелся протокол допроса автора анонимок, где он излагал причины их написания. Действительно, идиотская история, у кого-то отбили любовницу, какую-то вахтершу по имени Олимпиада. Словом, глупость. Так вот. Автора анонимок звали Иона Фомич Ванин, в ту пору он был студентом библиотечного института, а его соперника — Сергей Васильевич Пантелеев. Похоже, он тоже был студентом, только какого вуза — не указано. Я стал выяснять дальше. Этот самый Иона Фомич Ванин — довольно редкое имя — и сейчас обитает в столице, работает в издательстве «Север» литературным консультантом.
— А Пантелеев?
— Пантелеевых в Москве очень много, Сергеев Васильевичей насчитывается почти два десятка.
— И какой же ты делаешь из своих изысканий вывод?
— Выводы делать тебе!
— И все же?
— Да не знаю я! Может быть, стоит найти этого самого Иону Ванина, потолковать с ним…
— Потолковать? О чем? Об оборотнях, что ли? Не ты ли сам совсем недавно поднял меня на смех, когда я пересказал тебе историю цыгана. Помнится, изощрялся в остроумии. А теперь «потолковать». Видно, пиво окончательно испортило тебе мозги. И ведь сам же настаивал забыть эту историю… Как же тут забудешь.
— Я тебе ничего не советовал, хочешь крутить дальше, крути. Не хочешь — твое дело. Просто мне самому стало интересно. Почему этот Иона использовал в своей анонимке такой странный образ? Что за всем этим стоит?
— Так если тебе так интересно, может быть, и продолжишь изыскания самостоятельно? — раздраженно сказал Осипов.
— Может быть, и продолжу, — задумчиво ответил Илья, допивая остатки пива.
Глава третья
1
1941 год, июнь. Окрестности Югорска
Убийство директора детского дома и его жены надолго выбило воспитанников, да и учителей из колей. Фактически никто не учился. Все были заняты досужими разговорами, строили предположения, выдумывали самые дикие теории. Несмотря на отличную погоду, большинство детей забивались в спальни и с каким-то жгучим болезненным любопытством продолжали дискутировать по поводу преступления. Дошло до того, что по детскому дому поползли и вовсе зловещие неправдоподобные слухи, будто кто-то, конкретно кто, не называлось, видел ночью призраки директора и его жены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107