Вот ему нужны подробности. Да, из МУРа. Он тебе объяснит, в чем дело.
Василий оказался своим парнем. Видимо, он сначала опасался какого-то подвоха, но Безменов и подошедший к тому времени Осипов произвели на него большое впечатление. Особенно он был польщен знакомством с Осиповым, публикации которого, как оказалось, хорошо знал.
— Тот самый, — недоверчиво крутил он головой, — а к нам зачем? — Узнав, что на отдых, опасливо косился в угол, фыркал в сомнении. Снова помогло магическое удостоверение. Он разглядывал его минут, наверное, пять, потом почтительно тряс руку известного журналиста, заглядывал в глаза…
Василий рассказал все, что знал, однако ничего нового, увы, не сообщил. Единственное, на что обратил внимание Осипов, — присутствие в Приморском городке в это время цирка шапито…
— Была у меня одна идейка, — рассказывал Василий, — думал, может, какой из мишек убежал да и прикончил эту самую Поволокину. Там в цирке как раз перед этим небольшая заварушка вышла. Медведи вроде взбунтовались. Правда, без всяких инцидентов. Никого, к счастью, не покалечили. Укротитель у них опытный, цыган. Фамилия Лазаренко, но по-цирковому зовут его как-то чудно. Мазарини, что ли. Не помню. Они и сейчас гастролируют где-то на побережье. Не у нас, а в Солнечном, по-моему… Так вот. Я пытался связать убийство и инцидент в цирке. Но оказалось — ерунда. Медведи из клеток не бегали. В общем-то и все. Так что, ребята, рад бы помочь, да нечем.
— А далеко до Солнечного? — поинтересовался Осипов.
— Километров тридцать.
— Ты что, в цирк захотел? — обозлился Безменов.
— Надо бы проверить, найти этого цыгана.
— Тебе же сказали, медведи клеток не покидали.
— И все-таки!
— Можешь съездить один. Я туда не ходок. Достаточно мне здешней милиции. Отправляйся, а я буду на пляже.
2
Дорога на Солнечное шла высоко над морем, а сам поселок лежал в низине, в уютной зеленой бухте, и Осипов еще издали увидел шапито. Его пестрый круглый шатер казался кораблем, который вот-вот должен выйти в открытое море. Радостно трещали на свежем ветру разноцветные флажки и вымпелы, вздувался и опадал купол. Осипов давным-давно не видел ничего подобного, и в душе у него возникло неясное детское воспоминание. Ощущение праздника.
Возле шапито было пустынно. Осипов уже хотел покинуть машину и идти на поиски неведомого укротителя, как вдруг к машине подскочил длинноволосый смуглый мужчина средних лет, одетый, несмотря на жару, в теплые вельветовые шаровары, такой же просторный синий пиджак и хромовые сапоги.
— Эй, парень! — воскликнул он. — Заработать хочешь?!
— Не хочу. — Осипов уже почувствовал, что от вельветового не отвяжешься.
— Слушай! Очень надо! Заплачу, не обижу. И в кабак свожу, — сказал человек в сапогах, с надеждой вглядываясь в лицо Осипова.
— А в чем дело?
— Очень надо в Феодосию.
— А сколько до нее?
— Километров пятьдесят.
Осипов отрицательно покачал головой.
— Ну выручи, земляк. Тут такое дело… — Мужчина в сапогах утер смуглое потное лицо и с тоской посмотрел на Осипова.
— Я, понимаешь, в этом цирке работаю. Номер у меня. Дрессированные медведи.
Осипов насторожился.
— Да. Выступать сегодня вечером, а один мишка возьми да заболей. Не знаю, что с ним. Совсем вставать не хочет. Если бы заноза или еще что, я бы сам справился. А тут не могу. Ветеринара нужно. Да еще помощник, собака, загулял. Ветеринара поблизости нигде нет. Только в Феодосии. Там хороший такой парень. Костей зовут. Молодой, но понимает животных. Давай его привезем сюда. Пусть медведя посмотрит. Яшку пусть посмотрит. Часа два, наверное, на это уйдет, но я заплачу. Не волнуйся. Отблагодарю! Яшка сдохнуть может, а без него номер развалится.
Человек, бессвязно произнося все это, внимательно вглядывался в лицо Осипова, пытаясь прочесть на нем согласие.
— Садись, — сказал Осипов.
— Ну ты молодец, — просиял смуглолицый, — выручил. Мы мигом. Лишь бы Костя на месте был.
— Вас, собственно, как величают? — поинтересовался Осипов, когда они выехали из поселка и рванули по шоссе.
— Гаврила Лазаренко моя фамилия, — отозвался человек, — в цирке называют Габриель Сабатини, а по паспорту Гаврила Лазаренко. Я с медведями…
— А ведь я именно к вам ехал…
— Ко мне? — переспросил Лазаренко, не особенно удивившись. — А ты кто? Только давай на «ты». Не люблю я это «ты — вы», «вы — ты». Не обижайся. Ты мне крепко помог. Лишь бы Костя на месте… Так зачем я тебе нужен?
— Я, собственно, журналист из Москвы.
— А-а. То-то смотрю, номер московский. Про цирк пишешь?
— Да не то чтобы…
— А я зачем тогда тебе нужен? Про меня редко пишут. Кто я такой? Не Запашный, не Филатов… Хорошо у тебя машина идет, через полчаса в Феодосии будем. А там Костю берем — и сюда. Костя обязательно поможет. Не может не помочь. Лишь бы дома был. Яшка, ты понимаешь, самый шустрый в номере. На нем все держится. Не дай бог, сдохнет. Так зачем я тебе нужен?
— Ты в прошлом году тоже здесь гастролировал?
— Недалеко отсюда. В Приморском городке. Сезон там кончали.
— И вот я слышал, у тебя медведи взбунтовались.
— Медведи?! У меня?! Ты что-то путаешь, друг.
— Ничего не путаю. Мне об этом в милиции сказали…
— В милиции… Слушай, ты кто?
— Я же говорю — журналист из Москвы.
— А не ревизор?
— Вот мои документы.
— Да не нужны мне документы. Верю. Ты вроде хороший парень. Вот только я не понимаю: «В милиции сказали — медведи взбунтовались». Чего ты хочешь?
— Видишь ли, я пишу материал об одном убийстве, вернее, серии убийств… Одно из убийств произошло в те дни в Приморском городке. Похожее по почерку… По обстоятельствам, то есть.
— И что же? Медведь, что ли, их убивал?
— Это-то я и хотел узнать.
— Ты, парень, весельчак. Неужели ты думаешь, если бы мой зверь кого-нибудь убил, я об этом не знал бы? А если бы знал, то держал бы такого зверя при себе?
— Я ничего не думаю…
— Да. Ты прав. Той осенью произошел маленький базар. Немножко мишки пошумели, но из клеток — ни-ни. Что ты! За такое могут и по шапке дать. Подсудное дело. У меня ни разу звери не бегали. Да, к слову сказать, медведь не тот зверь, чтобы, вырвавшись из клетки, мог что-то особенное натворить. Тигр и лев, те — да. Но мишка… — Лазаренко покачал головой. — Мишки у меня смирные.
— Но ведь из-за чего-то они в тот день изменили своему характеру?
— Кто знает. Медведь не человек. У него не спросишь: «Ты чего, дорогой, балуешься?» А вот и Феодосия. Езжай пока прямо, теперь направо.
К счастью, Костя оказался на месте. Он без лишних разговоров прихватил свой чемоданчик и влез в машину.
На обратном пути дрессировщик и ветеринар вели в основном профессиональные разговоры, и Осипов помалкивал. Он уже жалел, что позволил себя уговорить. Наверняка Безменов уже ждет его и, очевидно, поминает недобрым словом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
Василий оказался своим парнем. Видимо, он сначала опасался какого-то подвоха, но Безменов и подошедший к тому времени Осипов произвели на него большое впечатление. Особенно он был польщен знакомством с Осиповым, публикации которого, как оказалось, хорошо знал.
— Тот самый, — недоверчиво крутил он головой, — а к нам зачем? — Узнав, что на отдых, опасливо косился в угол, фыркал в сомнении. Снова помогло магическое удостоверение. Он разглядывал его минут, наверное, пять, потом почтительно тряс руку известного журналиста, заглядывал в глаза…
Василий рассказал все, что знал, однако ничего нового, увы, не сообщил. Единственное, на что обратил внимание Осипов, — присутствие в Приморском городке в это время цирка шапито…
— Была у меня одна идейка, — рассказывал Василий, — думал, может, какой из мишек убежал да и прикончил эту самую Поволокину. Там в цирке как раз перед этим небольшая заварушка вышла. Медведи вроде взбунтовались. Правда, без всяких инцидентов. Никого, к счастью, не покалечили. Укротитель у них опытный, цыган. Фамилия Лазаренко, но по-цирковому зовут его как-то чудно. Мазарини, что ли. Не помню. Они и сейчас гастролируют где-то на побережье. Не у нас, а в Солнечном, по-моему… Так вот. Я пытался связать убийство и инцидент в цирке. Но оказалось — ерунда. Медведи из клеток не бегали. В общем-то и все. Так что, ребята, рад бы помочь, да нечем.
— А далеко до Солнечного? — поинтересовался Осипов.
— Километров тридцать.
— Ты что, в цирк захотел? — обозлился Безменов.
— Надо бы проверить, найти этого цыгана.
— Тебе же сказали, медведи клеток не покидали.
— И все-таки!
— Можешь съездить один. Я туда не ходок. Достаточно мне здешней милиции. Отправляйся, а я буду на пляже.
2
Дорога на Солнечное шла высоко над морем, а сам поселок лежал в низине, в уютной зеленой бухте, и Осипов еще издали увидел шапито. Его пестрый круглый шатер казался кораблем, который вот-вот должен выйти в открытое море. Радостно трещали на свежем ветру разноцветные флажки и вымпелы, вздувался и опадал купол. Осипов давным-давно не видел ничего подобного, и в душе у него возникло неясное детское воспоминание. Ощущение праздника.
Возле шапито было пустынно. Осипов уже хотел покинуть машину и идти на поиски неведомого укротителя, как вдруг к машине подскочил длинноволосый смуглый мужчина средних лет, одетый, несмотря на жару, в теплые вельветовые шаровары, такой же просторный синий пиджак и хромовые сапоги.
— Эй, парень! — воскликнул он. — Заработать хочешь?!
— Не хочу. — Осипов уже почувствовал, что от вельветового не отвяжешься.
— Слушай! Очень надо! Заплачу, не обижу. И в кабак свожу, — сказал человек в сапогах, с надеждой вглядываясь в лицо Осипова.
— А в чем дело?
— Очень надо в Феодосию.
— А сколько до нее?
— Километров пятьдесят.
Осипов отрицательно покачал головой.
— Ну выручи, земляк. Тут такое дело… — Мужчина в сапогах утер смуглое потное лицо и с тоской посмотрел на Осипова.
— Я, понимаешь, в этом цирке работаю. Номер у меня. Дрессированные медведи.
Осипов насторожился.
— Да. Выступать сегодня вечером, а один мишка возьми да заболей. Не знаю, что с ним. Совсем вставать не хочет. Если бы заноза или еще что, я бы сам справился. А тут не могу. Ветеринара нужно. Да еще помощник, собака, загулял. Ветеринара поблизости нигде нет. Только в Феодосии. Там хороший такой парень. Костей зовут. Молодой, но понимает животных. Давай его привезем сюда. Пусть медведя посмотрит. Яшку пусть посмотрит. Часа два, наверное, на это уйдет, но я заплачу. Не волнуйся. Отблагодарю! Яшка сдохнуть может, а без него номер развалится.
Человек, бессвязно произнося все это, внимательно вглядывался в лицо Осипова, пытаясь прочесть на нем согласие.
— Садись, — сказал Осипов.
— Ну ты молодец, — просиял смуглолицый, — выручил. Мы мигом. Лишь бы Костя на месте был.
— Вас, собственно, как величают? — поинтересовался Осипов, когда они выехали из поселка и рванули по шоссе.
— Гаврила Лазаренко моя фамилия, — отозвался человек, — в цирке называют Габриель Сабатини, а по паспорту Гаврила Лазаренко. Я с медведями…
— А ведь я именно к вам ехал…
— Ко мне? — переспросил Лазаренко, не особенно удивившись. — А ты кто? Только давай на «ты». Не люблю я это «ты — вы», «вы — ты». Не обижайся. Ты мне крепко помог. Лишь бы Костя на месте… Так зачем я тебе нужен?
— Я, собственно, журналист из Москвы.
— А-а. То-то смотрю, номер московский. Про цирк пишешь?
— Да не то чтобы…
— А я зачем тогда тебе нужен? Про меня редко пишут. Кто я такой? Не Запашный, не Филатов… Хорошо у тебя машина идет, через полчаса в Феодосии будем. А там Костю берем — и сюда. Костя обязательно поможет. Не может не помочь. Лишь бы дома был. Яшка, ты понимаешь, самый шустрый в номере. На нем все держится. Не дай бог, сдохнет. Так зачем я тебе нужен?
— Ты в прошлом году тоже здесь гастролировал?
— Недалеко отсюда. В Приморском городке. Сезон там кончали.
— И вот я слышал, у тебя медведи взбунтовались.
— Медведи?! У меня?! Ты что-то путаешь, друг.
— Ничего не путаю. Мне об этом в милиции сказали…
— В милиции… Слушай, ты кто?
— Я же говорю — журналист из Москвы.
— А не ревизор?
— Вот мои документы.
— Да не нужны мне документы. Верю. Ты вроде хороший парень. Вот только я не понимаю: «В милиции сказали — медведи взбунтовались». Чего ты хочешь?
— Видишь ли, я пишу материал об одном убийстве, вернее, серии убийств… Одно из убийств произошло в те дни в Приморском городке. Похожее по почерку… По обстоятельствам, то есть.
— И что же? Медведь, что ли, их убивал?
— Это-то я и хотел узнать.
— Ты, парень, весельчак. Неужели ты думаешь, если бы мой зверь кого-нибудь убил, я об этом не знал бы? А если бы знал, то держал бы такого зверя при себе?
— Я ничего не думаю…
— Да. Ты прав. Той осенью произошел маленький базар. Немножко мишки пошумели, но из клеток — ни-ни. Что ты! За такое могут и по шапке дать. Подсудное дело. У меня ни разу звери не бегали. Да, к слову сказать, медведь не тот зверь, чтобы, вырвавшись из клетки, мог что-то особенное натворить. Тигр и лев, те — да. Но мишка… — Лазаренко покачал головой. — Мишки у меня смирные.
— Но ведь из-за чего-то они в тот день изменили своему характеру?
— Кто знает. Медведь не человек. У него не спросишь: «Ты чего, дорогой, балуешься?» А вот и Феодосия. Езжай пока прямо, теперь направо.
К счастью, Костя оказался на месте. Он без лишних разговоров прихватил свой чемоданчик и влез в машину.
На обратном пути дрессировщик и ветеринар вели в основном профессиональные разговоры, и Осипов помалкивал. Он уже жалел, что позволил себя уговорить. Наверняка Безменов уже ждет его и, очевидно, поминает недобрым словом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107