Влюбленные покинули тротуары. Скверные парни ушли по своим делам. Дети накормлены, а мужчины получили то, что хотели. Манхэттен засыпает.
По дороге в тюрьму ни Пат, ни я не произнесли ни слова. Пока выполнялись все формальности, я стоял возле нее, обняв рукой за плечи. Джим сам следил за всем. Чувствовалось, что все это ему очень неприятно.
– Позаботься о ней, парень, – сказал я ему.
– Ты знаешь, что можешь рассчитывать на меня, Герман.
Пат забеспокоилась, потому что у нее не было ночной рубашки. Я сказал ей, что приготовлю маленький чемоданчик со всем необходимым и занесу его завтра утром. После этого, поцеловав ее, я покинул помещение. Лучше сдохнуть, чем видеть, как за ней захлопнется дверь тюремной камеры.
Джим позвал меня, но я сделал вид, что не слышу, и вышел не оглядываясь. Дежурил старый Хенсон, который поинтересовался:
– Ночная работа, Герман, а? Что случилось? Какая-нибудь потаскушка замочила своего парня или что?
Я посмотрел старику прямо в глаза. Нет, он задал этот вопрос без всякой задней мысли. По всей вероятности, он был пока не в курсе. И все же мне было весьма неприятно. Пожалуй, это единственный тип из всей полицейской бригады, который еще не знает, что Большой Герман обзавелся парой ветвистых рогов. Парни, которые меня любят, очень опечалены. А прохвосты, которые меня боятся, вне себя от радости.
– Да, там был порядочный шум, – ответил я Хенсону.
Инспектор Греди ожидал меня у выхода: он дышал свежим воздухом. В тот момент, когда я проходил под зеленым светом, он сделал мне знак сигаретой.
– Салют, парень!
Я остановился из вежливости и из субординации. Меня мучал вопрос, что делать дальше. Сказать Пат, чтобы она не беспокоилась, это одно, но действовать вопреки всему, это другое. Все доказательства налицо, все факты против нее. Нескольких людей, даже при меньших доказательствах, я отправил на электрический стул.
Греди вынул сигарету изо рта.
– Скверное дело для твоей жены, Герман.
– Да, очень скверное, – согласился я.
Я держал в руке свою старую шляпу и критически рассматривал ее. Она уже давно нуждалась в чистке и восстановлении формы. Но, с другой стороны, скоро уже приобретать новую.
– Как говорят добрые люди, довольно обычная штука, – продолжал инспектор. – Тем не менее, отвратительно. Обидно, что не существует способов, при помощи которых любой мужчина мог бы знать, обманывает его жена или нет.
Я ответил ему, что верю Пат на слово.
Он сунул сигарету в рот.
– Она все еще притягивает тебя, а, Герман?
Я надел шляпу.
– Что вы хотите этим сказать? – тут я неожиданно вспомнил, с кем разговариваю, и добавил с некоторым запозданием: – Инспектор...
– Не больше того, что сказал, – отпарировал Греди.
Я сунул руку в карман. Не следует позволять себе лишнего в разговоре со старшим по чину, чтобы не оказаться перед дисциплинарной комиссией.
– О'кей, остановимся на этом. Она все еще притягивает меня.
Я спустился вниз на несколько ступенек, но он схватил меня за руку.
– Тебя не удивил тот маленький спектакль, который она устроила Джиму, а? – Греди постарался сымитировать женский голос: – «Последнее, что я помню, это то, что я пила у прилавка кока-колу». – Потом продолжал своим естественным резким голосом: – Ты видел когда-нибудь, чтобы кто-то терял сознание, выпив кока-колу?
Я вынужден был признаться, что не видел.
Греди выпустил мою руку.
– Я знаю, дорогой, как это тяжело. И как глубоко ранит даже одна мысль о том, что женщина способна на такое. Забудь ее. Она не стоит того, чтобы за нее так переживать. Такая же шлюха, как и многие другие. Возьми два дня отдыха или неделю. Хорошенько наклюкайся и утешься с какой-нибудь куколкой. Все курочки одинаковы. Поверь мне, парень, я знаю, что говорю.
Я выплюнул сигарету. Пока она летела, от нее сыпались искры.
– Пат не шлюха. И это не она прикончила Кери. Это все подстроено...
– Кем? – удивился он.
– Не знаю.
– Но кто мог втянуть ее в эту историю?
– Вы слишком многое спрашиваете.
– И вообще, что бы все это значило?
– Не знаю.
Греди сдвинул шляпу на затылок.
– Черт возьми, Герман, не будь же таким хлюпиком! Люди будут думать о тебе не очень хорошо. Это происходит каждую ночь. Тысячу раз в ночь. – Он широким жестом обвел вокруг себя. – В шикарных отелях и в тех, что похуже. На задних сиденьях машин, в канавах, в конторах, на улице, в трущобах и в шикарных кварталах. И муж ничего не подозревает, пока не случится чего-нибудь, вроде того, что случилось с Пат сегодня вечером. Она поссорилась с Кери и пристрелила его. – Я спускался по лестнице. А Греди продолжал вещать мне вслед: – О'кей! Проводи расследование, но не надейся, что друзья тебе помогут. Это дело дрянь. Все парни Восточного Манхэттена в курсе дела. На твой счет, разумеется.
Я резко повернулся к нему.
– Гнусная ложь!
Греди возразил мне с той же живостью:
– Это правда. Я могу сказать тебе о том, о чем ты по своей молодости не думал. Я мог бы предсказать все это еще пять месяцев тому назад. Послушай, я отлично знаю, что вы, молодые, думаете обо мне. Вы полагаете, что я старая ирландская развалина, у которой в глазах миражи, а в жилах вместо крови течет уксус. Но если это и так, то только потому, что я сорок лет занимаюсь девками, ворами и убийцами, и это изменило меня. Послушай, парень. Я уже был инспектором, когда ты еще писался в колыбели. И конечно, ты слышал немало всяких басен на мой счет, и не слишком приятных для меня. Но слышал ли ты хоть раз, чтобы меня называли лжецом?
Я был вынужден признать, что нет.
Старик снова надел шляпу и сунул сигарету в рот.
– О'кей. По крайней мере, раз шесть я видел Пат и Кери вместе. Я лично, собственными глазами. У меня еще хорошее зрение. Спроси в «Линде». В «Пороке». В клубе высоких. У Эдди Гюнес.
Греди резко повернулся и вошел в здание. Некоторое время я постоял на ступеньках, потом шагнул на тротуар.
Один из парней пригнал мою машину к комиссариату: он обнаружил ее неподалеку от дома Кери. Кто-то засунул штраф за стоянку в неположенном месте. Я взял эту бумажку и выкинул. Весь руль был в пудре, и я вспомнил, что было написано в рапорте: найденные отпечатки пальцев принадлежали только Пат.
Закрыв глаза, чтобы дать им возможность немного отдохнуть, я снова увидел дрожащие, с размазанной губной помадой, губы Пат на ее бледном лице, когда она кричала:
«Мне наплевать на этот рапорт! Я не обманывала Германа. Я никогда не хотела этого и не смогла бы сделать. Я предпочла бы умереть. И если меня изнасиловали, то это тогда, когда я потеряла сознание».
Забавная история, сочиненная отчаянной лгуньей. Мой лоб покрылся потом, я вынул платок, чтобы вытереть его. Сколько же глупости в типе ростом около шести футов и весом двести фунтов? До какой степени можно быть слепым?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
По дороге в тюрьму ни Пат, ни я не произнесли ни слова. Пока выполнялись все формальности, я стоял возле нее, обняв рукой за плечи. Джим сам следил за всем. Чувствовалось, что все это ему очень неприятно.
– Позаботься о ней, парень, – сказал я ему.
– Ты знаешь, что можешь рассчитывать на меня, Герман.
Пат забеспокоилась, потому что у нее не было ночной рубашки. Я сказал ей, что приготовлю маленький чемоданчик со всем необходимым и занесу его завтра утром. После этого, поцеловав ее, я покинул помещение. Лучше сдохнуть, чем видеть, как за ней захлопнется дверь тюремной камеры.
Джим позвал меня, но я сделал вид, что не слышу, и вышел не оглядываясь. Дежурил старый Хенсон, который поинтересовался:
– Ночная работа, Герман, а? Что случилось? Какая-нибудь потаскушка замочила своего парня или что?
Я посмотрел старику прямо в глаза. Нет, он задал этот вопрос без всякой задней мысли. По всей вероятности, он был пока не в курсе. И все же мне было весьма неприятно. Пожалуй, это единственный тип из всей полицейской бригады, который еще не знает, что Большой Герман обзавелся парой ветвистых рогов. Парни, которые меня любят, очень опечалены. А прохвосты, которые меня боятся, вне себя от радости.
– Да, там был порядочный шум, – ответил я Хенсону.
Инспектор Греди ожидал меня у выхода: он дышал свежим воздухом. В тот момент, когда я проходил под зеленым светом, он сделал мне знак сигаретой.
– Салют, парень!
Я остановился из вежливости и из субординации. Меня мучал вопрос, что делать дальше. Сказать Пат, чтобы она не беспокоилась, это одно, но действовать вопреки всему, это другое. Все доказательства налицо, все факты против нее. Нескольких людей, даже при меньших доказательствах, я отправил на электрический стул.
Греди вынул сигарету изо рта.
– Скверное дело для твоей жены, Герман.
– Да, очень скверное, – согласился я.
Я держал в руке свою старую шляпу и критически рассматривал ее. Она уже давно нуждалась в чистке и восстановлении формы. Но, с другой стороны, скоро уже приобретать новую.
– Как говорят добрые люди, довольно обычная штука, – продолжал инспектор. – Тем не менее, отвратительно. Обидно, что не существует способов, при помощи которых любой мужчина мог бы знать, обманывает его жена или нет.
Я ответил ему, что верю Пат на слово.
Он сунул сигарету в рот.
– Она все еще притягивает тебя, а, Герман?
Я надел шляпу.
– Что вы хотите этим сказать? – тут я неожиданно вспомнил, с кем разговариваю, и добавил с некоторым запозданием: – Инспектор...
– Не больше того, что сказал, – отпарировал Греди.
Я сунул руку в карман. Не следует позволять себе лишнего в разговоре со старшим по чину, чтобы не оказаться перед дисциплинарной комиссией.
– О'кей, остановимся на этом. Она все еще притягивает меня.
Я спустился вниз на несколько ступенек, но он схватил меня за руку.
– Тебя не удивил тот маленький спектакль, который она устроила Джиму, а? – Греди постарался сымитировать женский голос: – «Последнее, что я помню, это то, что я пила у прилавка кока-колу». – Потом продолжал своим естественным резким голосом: – Ты видел когда-нибудь, чтобы кто-то терял сознание, выпив кока-колу?
Я вынужден был признаться, что не видел.
Греди выпустил мою руку.
– Я знаю, дорогой, как это тяжело. И как глубоко ранит даже одна мысль о том, что женщина способна на такое. Забудь ее. Она не стоит того, чтобы за нее так переживать. Такая же шлюха, как и многие другие. Возьми два дня отдыха или неделю. Хорошенько наклюкайся и утешься с какой-нибудь куколкой. Все курочки одинаковы. Поверь мне, парень, я знаю, что говорю.
Я выплюнул сигарету. Пока она летела, от нее сыпались искры.
– Пат не шлюха. И это не она прикончила Кери. Это все подстроено...
– Кем? – удивился он.
– Не знаю.
– Но кто мог втянуть ее в эту историю?
– Вы слишком многое спрашиваете.
– И вообще, что бы все это значило?
– Не знаю.
Греди сдвинул шляпу на затылок.
– Черт возьми, Герман, не будь же таким хлюпиком! Люди будут думать о тебе не очень хорошо. Это происходит каждую ночь. Тысячу раз в ночь. – Он широким жестом обвел вокруг себя. – В шикарных отелях и в тех, что похуже. На задних сиденьях машин, в канавах, в конторах, на улице, в трущобах и в шикарных кварталах. И муж ничего не подозревает, пока не случится чего-нибудь, вроде того, что случилось с Пат сегодня вечером. Она поссорилась с Кери и пристрелила его. – Я спускался по лестнице. А Греди продолжал вещать мне вслед: – О'кей! Проводи расследование, но не надейся, что друзья тебе помогут. Это дело дрянь. Все парни Восточного Манхэттена в курсе дела. На твой счет, разумеется.
Я резко повернулся к нему.
– Гнусная ложь!
Греди возразил мне с той же живостью:
– Это правда. Я могу сказать тебе о том, о чем ты по своей молодости не думал. Я мог бы предсказать все это еще пять месяцев тому назад. Послушай, я отлично знаю, что вы, молодые, думаете обо мне. Вы полагаете, что я старая ирландская развалина, у которой в глазах миражи, а в жилах вместо крови течет уксус. Но если это и так, то только потому, что я сорок лет занимаюсь девками, ворами и убийцами, и это изменило меня. Послушай, парень. Я уже был инспектором, когда ты еще писался в колыбели. И конечно, ты слышал немало всяких басен на мой счет, и не слишком приятных для меня. Но слышал ли ты хоть раз, чтобы меня называли лжецом?
Я был вынужден признать, что нет.
Старик снова надел шляпу и сунул сигарету в рот.
– О'кей. По крайней мере, раз шесть я видел Пат и Кери вместе. Я лично, собственными глазами. У меня еще хорошее зрение. Спроси в «Линде». В «Пороке». В клубе высоких. У Эдди Гюнес.
Греди резко повернулся и вошел в здание. Некоторое время я постоял на ступеньках, потом шагнул на тротуар.
Один из парней пригнал мою машину к комиссариату: он обнаружил ее неподалеку от дома Кери. Кто-то засунул штраф за стоянку в неположенном месте. Я взял эту бумажку и выкинул. Весь руль был в пудре, и я вспомнил, что было написано в рапорте: найденные отпечатки пальцев принадлежали только Пат.
Закрыв глаза, чтобы дать им возможность немного отдохнуть, я снова увидел дрожащие, с размазанной губной помадой, губы Пат на ее бледном лице, когда она кричала:
«Мне наплевать на этот рапорт! Я не обманывала Германа. Я никогда не хотела этого и не смогла бы сделать. Я предпочла бы умереть. И если меня изнасиловали, то это тогда, когда я потеряла сознание».
Забавная история, сочиненная отчаянной лгуньей. Мой лоб покрылся потом, я вынул платок, чтобы вытереть его. Сколько же глупости в типе ростом около шести футов и весом двести фунтов? До какой степени можно быть слепым?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37