Дей Кин
Миссис убийца
Глава 1
Когда такие вещи случаются с вами, вы реагируете на них совершенно иначе. Патриция сидит очень спокойно, скрестив руки на коленях. Только глаза ее возмущаются. Время от времени она вскидывает их на меня, потом переводит на окно комиссариата, за которым уже спустилась ночь. Итак, она меня обманула. Но по ее лицу этого не заметно. Ее волосы по-прежнему такие же рыжие, а глаза синие. Она, так же как и я, продолжает дышать. Это все та же очаровательная женщина, которую я подцепил между двумя вальсами на одном из балов, устроенных в нашем квартале, когда ей минуло восемнадцать лет, а я только начинал свою деятельность в полиции.
Мы соединились и обещали друг друга уважать и беречь наш священный союз. Ну а теперь она все затоптала в грязь. Губы ее дрожали, рыжие волосы были в беспорядке, а глаза распухли от лживых слез.
«Шлюха! Я должен был бы надавать ей пощечин», – думал я.
Толпа вновь прибывших устраивается в кабинете капитана Карвора: полицейские в форме, помощники прокурора, детективы отдела. Большинство из них действительно опечалены тем, что произошло со мной, а некоторые выражают фальшивое сочувствие.
Убитый меня не беспокоит. Убитые нередко встречаются по ходу моей работы. Но мысль, что Пат предала меня, вызывает у меня тошноту. Я повернулся к ней спиной и стал смотреть в окно. Сейчас около часу ночи, но это не мешает некоторым людям прогуливаться по улицам. Некоторые прислонились к запертым дверям. Мы тоже когда-то так делали: Пат и я. В нескольких домах еще горит свет: поздно вернувшиеся мужчины или супруги, занимающиеся любовью, или родители, успокаивающие проснувшегося ребенка. Крадущимися шагами проходят бродяги, в одиночку или компанией. Вон прошел пьяный. Вероятно, ищет какой-нибудь ресторанчик, который поздно закрывается и не слишком разборчив в клиентах. Доллар направо, доллар налево, и у него уже есть выпивка и девица.
Я смотрел на целующихся влюбленных и думал, как все-таки скверно зарабатывать себе на жизнь детективом. Все равно, на какой должности ты находишься. Всю жизнь флик копается в грязи. В течение многих лет не видишь ничего, кроме мошенничества и мерзости. С людьми встречаешься только тогда, когда они попадают в беду: кражи, шантаж, наркотики, убийства, рэкет... Замужние женщины предлагают свое тело. Мужчины предлагают своих сестер и дочерей.
Я глубоко вздохнул. И вот неожиданно все, что имело для меня смысл, заколебалось, и только вера, которую я потерял, могла бы сейчас помочь мне. Я подошел к окну и уселся на подоконник. Маленького роста, недавно окончивший гарвардский колледж, маменькин сыночек, с розовыми щеками и очка-ми, сидящими на носу, помощник прокурора Хаверс выглядел очень современно, об этом же свидетельствовала и его манера разговаривать.
– Сделайте над собой усилие и войдите в наше положение, миссис Стен. Это тяжелая обязанность, но мы ее должны выполнить.
Зря он это говорит. Я знаю, как мне себя держать. Хаверс же думает только о своей карьере, и это дело кажется ему подходящим случаем. Он, конечно, поступит по всем правилам. Это такой парень, который, не задумываясь, осудит собственную мать, если ему покажется, что это логично и по правилам.
– Мы знаем все, – продолжал он. – Лил Кери вступал в связь с замужними женщинами, чтобы потом использовать их в своих целях. Его смерть не является потерей для общества. – Хаверс замолчал и аккуратно протер стекла очков. – К тому же, если вы будете благоразумной и подпишите заявление, что стреляли в него, я могу вас заверить, как член прокуратуры, что, установив причину убийства, мы будем требовать для вас наказания в виде принудительных работ.
Пат отрицательно качнула головой.
– Нет.
– Что нет? – удивился Хаверс.
Пат вновь повторила то, что говорила раньше.
– Я не стреляла в Кери и не была его любовницей. И совершенно не знаю, каким образом очутилась в его квартире.
Хаверс взглянул на капитана Карвора, стоявшего позади нее.
– Не знаете ли вы случайно, капитан, люди на той машине с рацией, которые совершили арест, все еще здесь?
Джим Пурвис ответил раньше, чем Карвор успел открыть рот.
– Конечно! Я сказал им, чтобы они не уходили.
– Отлично.
И Хаверс послал за ними Монта.
Пат посмотрела на меня глазами, полными слез. Я ответил ей безразличным взглядом, дав тем самым понять, что все это меня не волнует: она перестала быть моей женой. Всего лишь курочка, которая длительное время спала в моих объятиях. Это было давно – прошлой ночью. Я сделал вид, что интересуюсь револьвером, который рассматривал Джим. Самый обычный, никелированный, серийного производства. Джим взял его в руки и засунул в дуло карандаш.
– Тем не менее, в этом необходимо разобраться.
– Насколько я знаю, это уже сделано, – сказал я.
Я нервно закурил. Выходит, Пат была любовницей Кери, и он пытался ее шантажировать. Почему она ничего мне не рассказала? Почему не рассказала Джиму? Я был ее мужем, Джим был ее другом. Я работаю детективом, а Джим – шеф уголовной бригады восточного Манхэттена. Чем больше я думал над создавшейся ситуацией, тем ужаснее она мне казалась.
Або Фитцел, парень из «Дейли Мирор», первый назвавший меня Большим Германом и всерьез считавший, что я обнаруживаю убийц при помощи черной магии, подошел к нам и спросил меня:
– Что ты обо всем этом думаешь, Герман?
Я проглотил добрую порцию дыма.
– Что ты хочешь, чтобы я думал?
– Ты попробуешь сделать что-нибудь для Пат?
– Еще не знаю.
Я внимательно посмотрел на Пат. Она постаралась по мере возможности привести в порядок свои волосы. Длинные локоны ниспадали ей на плечи. С такими локонами изображали на портретах пажей итальянского Ренессанса. Пат могла сделать из своих волос что угодно, и все было красиво. Но сейчас лицо у нее опухло, а глаза были красными и заплыли слезами. Она перемазалась губной помадой, и красивое платье больше не шло ей. У нее был совершенно потерянный вид, и она была мало похожа на ту девчонку, с которой я познакомился на балу.
«Добрый день, малютка!» – бросил я ей тогда.
«Вот как, полиция! – улыбнулась она. – Салют, дружок!»
Это смешно, когда в голову приходят такие воспоминания. Прогулка по Вашингтон-скверу. Вишневый торт и кофе в баре. Пощечина, которую я заслужил в первый же вечер, когда захотел выглядеть слишком современным. А потом она начала плакать из-за этого – она была уверена, что я больше не приглашу ее. И никогда никакой нечестности.
Я постарался представить себе, что она должна сейчас чувствовать. Она была совершенно одна среди большой толпы.
Толпы людей, которых она называла по именам, с которыми кутила сотни раз в течение десяти лет нашего супружества, типы, которые с удовольствием поедали ее блюда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37