Она подняла бокал на свет ещё раз и внимательно поглядела на вино:
— Очень красивый цвет… В первый раз в своей жизни я пью неосвященное вино.
— Оно тебе понравилось?
Она отхлебнула ещё немного и кивнула:
— Да, Мирек. Я думаю, потому что оно сухое, ведь наше святое вино очень сладкое.
Она улыбнулась:
— А может быть, ещё и потому, что это — запретный плод…
Мирек поддержал эту нить разговора:
— Наверное, в твоей жизни было достаточно таких запретных плодов.
Он заметил насторожённый блеск, появившийся в её глазах.
— Ты не хочешь испробовать других?
— Нет. Пара бокалов вина — и этого достаточно.
Она опять отхлебнула вина и задумчиво сказала:
— Я надеюсь, что ты не станешь заставлять меня вкушать от греховного древа.
Аня посмотрела Миреку прямо в глаза. Он тоже посмотрел на неё и просто улыбнулся. Подошёл официант с креветками.
До конца обеда Миреку удалось дотронуться до Ани ещё раз. Это было в момент, когда они соприкоснулись, погрузив пальцы в чашу для мытья рук. В эту секунду Мирек решил, что ещё до того, как они доберутся до Москвы, он познает её тело. Впервые в жизни он встретил женщину, которая, без сомнения, была девственницей. Эти мысли заставляли его сердце учащённо биться.
А Аня, казалось, и не подозревала об этом. Ей захотелось мороженого. Официант, который к этому моменту был окончательно покорён Аней, предложил «тартюфо». Мирек отказался.
На тарелке «тартюфо» выглядело не очень аппетитно: большой ком шоколада, сверху покрытый слоем чего-то не совсем понятного. Но когда Аня попробовала, послышался возглас одобрения. Она настаивала, чтобы Мирек попробовал мороженое, и поднесла полную ложечку к его губам. Мирек проглотил первую порцию, и ему тоже понравился вкус «тартюфо». Так что доедали они его вдвоём, угощая друг друга по очереди с ложечки.
За кофе Аня объявила, что хочет посетить галерею Уффици.
— Что это такое? — спросил Мирек.
— Это один из самых известных музеев в Италии. Мне говорили, что там много бесценных произведений искусства. Вряд ли я ещё когда-нибудь смогу получить возможность посетить его.
Они отправились в музей. Мирек не имел обширных познаний в искусстве и не относился к числу его ценителей, но энтузиазм Ани заразил даже его. Они примкнули к группе немецких туристов и внимательно слушали всё, что экскурсовод рассказывал о творениях Леонардо да Винчи и Караваджо… Когда они шли обратно на конспиративную квартиру, Мирек взял Аню за руку, и на этот раз она не стала её отдёргивать.
Вечером Аня нашла в холодильнике немного ветчины и салями и приготовила бутерброды и салат из овощей. Они уселись за столом на кухне, и Мирек открыл бутылку вина, но на этот раз Аня отказалась, не сделав даже единственного глотка. Она стала какой-то задумчивой, погрузилась целиком в свои собственные мысли. Мирек спросил её:
— Аня, ты поняла, что можно жить совершенно другой жизнью? Что стены монастыря — то же самое, что и стены тюрьмы?
Она встала, собрала грязные тарелки и поставила их в раковину. Когда она начала их мыть, Мирек подумал, что не услышит ответа на заданный вопрос, но она тихо ответила:
— Я никогда не ощущала себя пленницей, ведь я сознательно выбрала такую жизнь. И я была счастлива. Конечно, я знала, что светская жизнь сильно отличается от монастырской, но я не хотела жить такой жизнью. Да, мне интересно посмотреть, какова эта жизнь; для меня это то же самое, что отправиться на другую планету, в совершенно иной мир. Но вот что я тебе скажу: я буду рада снова очутиться в стенах моего монастыря, выполняя священные обеты.
Мирек раздумывал, как подойти к этому вопросу с другой стороны, но она повернулась к нему и сказала:
— Я, пожалуй, пойду спать. День был замечательный, Мирек, спасибо тебе…
Мирек отодвинул свой стул и встал:
— Мне тоже было приятно, Аня. К тому же я кое-что понял.
Когда она уже направлялась к двери, Мирек с иронией спросил:
— А ты не хочешь поцеловать своего мужа на ночь?
Уже у двери она повернулась и сказала сухим голосом:
— Конечно. Я супруга Господа. У меня в комнате есть распятие. Я обязательно поцелую его перед тем, как заснуть.
* * *
Мирек прошёл в холл и достал из буфета бутылку дешёвого бренди. Напиток обжёг ему горло, но он выпил уже полстакана перед тем, как услышал звук подъехавшей машины и стук двери.
Отец Хайсл выглядел очень утомлённым. Мирек протянул ему бутылку, и на этот раз Хайсл не отклонил предложения.
— Бренди не очень, — заметил Мирек.
— Всё равно. Зато это хорошенько прочистит мне глотку.
Когда Хайсл взялся за стакан, Мирек спросил:
— Что стряслось?
Хайсл закашлялся, проглотив бренди, и, не отвечая, спросил:
— Как с твоим тестом?
— Похоже, я его прошёл.
Хайсл выпил ещё и скорчил гримасу:
— Хорошо. Завтра вы с Аней отправляетесь в Вену, а на следующий день пересечёте границу Чехословакии. Ваша поездка начинается.
— Отлично. А всё-таки, что такое случилось, что заставило вас помчаться в Рим?
Хайсл вздохнул:
— Подтвердились наши худшие предположения. Видимо, этот Панровский, который отпускал грехи Менини, проинформировал русских. Теперь КГБ в курсе, что ты едешь к ним в гости. Прошлой ночью они резко ужесточили режим на контрольно-пропускных пунктах. Проверяют всех очень тщательно. На границе скапливаются большие очереди.
Он протянул Миреку стакан, и тот налил ему ещё.
— Ведь это не явилось для вас неожиданностью.
— Да, но они предпринимают слишком жёсткие меры. Стало известно, что многие наши люди были схвачены в последние дни в странах соцлагеря: в Польше, Венгрии, Чехословакии, да и в самой России… Большое количество людей.
Он выпил и потёр лоб. Мирек сказал:
— Это вы тоже должны были предвидеть.
Хайсл зло прошипел:
— Да, но ведь не в такой степени. Несколько человек были избиты у себя дома перед тем, как их увели. Даже в Польше. Я молюсь за них.
Мирек задумчиво произнёс:
— Из этого можно заключить, что КГБ и сам Андропов находятся в состоянии паники. Похоже, они серьёзно восприняли эту информацию. Маршрут моего следования будет изменён?
Хайсл допил наконец свой бренди и поставил стакан на стол.
— Нет. Но мы подозреваем, что один из запасных каналов раскрыт, а второй находится под угрозой.
— Это может помочь нам. Отвлечёт их внимание.
Хайсл, вздохнув, согласился с ним:
— Да, но ценой многих страданий. Ведь ты знаешь, на что способен КГБ в такой ситуации.
— Мне ли этого не знать. Да, вспомнил!.. Мне нужен пистолет.
Хайсл моментально ответил категорическим отказом:
— Забудь про это, Мирек. Беконный Священник никогда на это не пойдёт. Он категорически против этого.
Мирек налил себе ещё немного бренди. Он посмотрел на Хайсла поверх своего стакана.
— Отец, скажите ему, что я не какой-то обычный его агент, как, впрочем, и Аня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96