Я не сумел ничего сказать ему. Я понял, что ему нельзя доверять. Он сам слишком многое скрывает. Нельзя рассказать ему все и быть уверенным, что после этого он оставит меня в покое. А если я расскажу ему не все, а только часть правды, то не смогу убедить его в том, что заговор настоящий, что он представляет реальную угрозу и что это истинный билет в ад для сотен тысяч людей и их детей.
— Гриффин слушает. Кто это?
Простота замысла делала его чрезвычайно трудным для объяснения. Он был таким заурядным, таким легким и вместе с тем таким масштабным, что в это почти невозможно поверить. Я пытался подыскать нужные слова, чтобы объяснить все Гриффину, но мне по-прежнему не удалось заставить себя говорить. Ужас того, что мы собирались сделать или уже сделали, парализовал меня. Возможно, все это время я отказывался в это верить. Или находился во власти заблуждений. Но это происходило. Со мной.
— Если вы слышите меня, перезвоните, связь оборвалась.
Я понимал, что совершаю убийство, и чувствовал запах смерти вокруг. Люди не видели и не ощущали ее, но я-то знал, что происходит на самом деле, и чувствовал, как смерть ложится тяжелым грузом мне на плечи, погребает под своей тяжестью, душит изуродованными телами, топит в холодной густой крови.
У меня не оставалось времени кого-то убеждать. Я даже не знал, где нужно начать поиски, чтобы попытаться предотвратить катастрофу. Я смотрел на красный, синий и зеленый неон, свет прожекторов, солнца, на отражения на полированном полу балконов, эскалаторов и атриумов, на стеклянные лифты, которые поднимались и опускались с полоской света вокруг кабин. Здесь нельзя полагаться на свет или на темноту, чтобы разобраться в происходящем. Иногда даже трудно определить, день сейчас или ночь. Я потерял ощущение времени. Зрение играло со мной злую шутку. Так же, как и слух. Я прислушивался к каждому звуку, даже к тем, на которые мы обычно не обращаем внимания. И за всем этим гудением кондиционеров, звоном посуды, низким непрерывным гулом двигателей эскалаторов, шумом автомобилей на улице, обрывками разговоров о бизнесе, спорте и о чем-то еще — за всем этим я услышал резкие выкрики гида, проводившего на студии Си-эн-эн экскурсию, начинавшуюся около металлоискателей. «О, здесь отличная охрана, — раздался гнусавый женский голос. — Почти как в Форте-Нокс». Туристы стали подниматься подлинному эскалатору, который заканчивался посередине здания под тремя манекенами астронавтов, покачивающихся в воздухе, как в фантастическом фильме. За ними, напротив огромного окна, висел гигантский, как спортивная площадка, американский флаг. Солнечные лучи просвечивали сквозь него, и белые полоски горели огненно-оранжевым светом.
«В целях экономии энергии здесь установлены специальные датчики, реагирующие на движение, которые включают и выключают свет автоматически», — услышал я объяснения еще одного гида. Когда люди выходят из офисов, свет выключается. Но пока они работают там, свет остается включенным, Я осмотрел с дюжины окон с зеркальными стеклами, маленькими , как клетки в террариуме. Сидя в кафе, можно было сказать, кто сейчас работает, а кто нет, достаточно взглянуть, в каком кабинете горит свет. В стеклянных кубах сидели, как правило, мужчины: белые рубашки, галстуки в полоску. Они разбирали бумаги или смотрели телевизор. В одном из офисов на третьем этаже свет горел, но на диване различался силуэт человека, склонившего голову на грудь. Он не шевелился. Я решил, что он скорее всего спит.
Хотелось поговорить с Шанталь. Возможно, ей удастся помочь мне. Я сходил с ума из-за того, что не мог связаться с ней. Я должен был рассказать ей о том, что происходит. Я переживал за нее. Вернувшись к таксофонам около эскалатора, я позвонил в Совет. «Мисс Зильберман не было весь день», — ответила секретарь. Это удивило меня. Я не мог себе представить причину, по которой Шанталь не пошла бы на работу. Позвонил ей домой. Телефон прозвонил три, четыре раза. Скоро должен был включиться автоответчик.
Вдруг в ста ярдах от себя я увидел Рашида, который заходил в здание Си-эн-эн. Я не шелохнулся. В трубке послышался голос: «Меня нет дома, но если вы оставите ваш номер телефона и сообщите ваше имя...» Автоответчик пискнул. Я ничего не сказал. Рашид шел с улицы. Я не мог рассмотреть его лицо, но узнал его по походке — уверенной и стремительной. Он держал руки в карманах куртки, но шел прямо, как солдат, даже не оглядываясь по сторонам. Казалось, его не волнует происходящее вокруг. Я спрятался в тени эскалатора, и он меня не заметил. Рашид быстро повернул направо и двинулся к высокой спиральной лестнице, ведущей в фойе отеля «Омни». Я смотрел, как он прошел первый пролет, затем — второй, и последовал за ним.
Я бежал, перепрыгивая через две ступени, и настиг его на повороте. Услышав мои шаги, он обернулся, одновременно отведя руку за спину. Но я ударил его плечом в грудь и прижал к стене. Я был на четыре дюйма выше и на тридцать фунтов тяжелее Рашида, но безоружный, хотя это не имело значения. Прежде чем он успел перевести дух, я скрутил его, схватил за правую руку и вывернул назад так быстро, что он разжал ладонь. Пистолет упал, и я потянулся за ним. Необдуманный поступок. Он вывернулся и бросился бежать. Я подобрал пистолет, сунул его за пояс и побежал за ним, но Рашид уже скрылся из виду.
Проклятие!
Покрытая ковром лестница заканчивалась внутренним двориком около ресторана под названием «Американское кафе». В нескольких ярдах от него стоял высокий лысый мужчина с меню. Он пристально посмотрел на меня.
«Охрана», — уверенно сказал я. Потом указал в сторону лифтов и спросил, не побежал ли туда мужчина. Сотрудник кафе покачал головой и кивнул направо в сторону небольшого коридора. Я жестом поблагодарил его. «Удачи», — пожелал мне он.
Под красной табличкой с надписью «Посторонним вход воспрещен» находилась дверь. Я вошел в нее и услышал, как она захлопнулась за мной. Бетонные лестницы вели вверх и вниз. Кругом было тихо. Если Рашид и прятался на лестнице, то стоял не шелохнувшись. Стараясь двигаться как можно тише, я стал спускаться вниз. Там был только один пролет. Дверь внизу оказалась запертой. Никого. Единственный путь — наверх.
Один пролет. Затем — другой. Третий. Каждая дверь в конце коридора заперта. Если его здесь не окажется, значит, я его потерял. А это очень плохо. Я остановился. Прислушался. Сверху доносился низкий гул и рокот. На каждом повороте лестницы я ждал, что на меня набросится Рашид. Этаж за этажом, одна запертая дверь за другой, я поднимался наверх. По-прежнему никаких звуков, которые выдали бы присутствие Рашида.
Лестница закончилась на четырнадцатом этаже. Дверь заперта так же плотно, как и остальные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80