— Не знаю, — ответила просто, — утром он был с отцом.
— И вообще, кто вам дал право врываться в этот дом? — твердо спросил Арима, — Ордо знает?
— Мальчик, — перебил его Да-Деган, — Ордо знает, что ты развлекаешь его дочь, вместо того, что б искать Рейнара Арвиса? Или твой штаб перемешён сюда его приказом?
Донтар замолчал, чувствуя, что Да-Деган остановил на нем свой ироничный колючий взгляд, рассматривая так, как бабочку под стеклом — внимательно и придирчиво. Чувствуя себя крайне неуютно, смутился и опустил взгляд.
— Найди мне Таганагу, — проговорил Да-Деган твёрдо, словно отдавая приказание, — до утра. Живого или мёртвого. Я должен знать, что с ним сталось. И тогда Ордо не узнает, где ты был сегодня ночью. Ничего не узнает.
Он мягко улыбнулся Лии, и, устало, вздохнув, добавил:
— А ты, деточка, собирайся ко мне в гости. Нечего тебе сидеть дома одной. Времена ныне... небезопасные.
Обернувшись вновь к Донтару, он улыбнулся приторно — ласково и спросил:
— Ты ещё здесь?
Офицер вздохнул и медленно двинулся к двери, у выхода обернулся, и, посмотрев на Лию, улыбнулся смущённо.
— До встречи, — проговорила девушка тихо.
— До встречи, — ответил Донтар.
Да-Деган недовольно поджал губы.
— Ты поступаешь опрометчиво, — проговорил он тоном старого брюзги, — одна ночью принимаешь мужчину.
— Дагги, — заметила Лия с укоризной, — что б ты сказал, если б я принимала Корхиду? Или тебе не на кого последнее время ворчать?
— Дали Небесные! — проговорил он устало, — я что, пришёл сюда состязаться в острословии? Собирайся и пошли! Я уже сказал, что в городе небезопасно
Лия недоумённо пожала плечами, накинула на плечи плащ. Да-Деган подошёл и набросил ей на голову капюшон. Она поймала его руку.
— Дагги, — проговорил негромко, — что-то случилось?
— Что-то случится, если этому не помешать, — проговорил он, — что-то нехорошее.
Он взял её руку в свои ладони, сжал на мгновение. Лия посмотрела в его лицо, Не по годам юное, оно выглядело взволнованным и усталым, лёгкие, едва заметные, морщинки обозначились около глаз и губ. Он казался её ровесником, юным мальчишкой. Противоречили этому только его слова и действия, интонации голоса и странное, словно маска равнодушия, выражение застывшее на лице.
— Пойдём, — проговорил он, — потянув её за собой. — Пойдём, девочка.... А с Ордо я потом поговорю. Надеюсь, мы договоримся. Хоть как-нибудь.
Ареттар пришел глухой ночью, лишь ненамного опередив рассвет. На этот раз он не стал выжидать, а прошел сразу к Иланту, словно материализовавшись перед ним из темноты. Присев на колченогий табурет, примостил у ноги аволу. Посмотрел на Иланта внимательно.
— Я ухожу, — проговорил он, неожиданно начав разговор.
— Куда? — отозвался юноша.
— Не знаю. Будет видно. На Рэне опасно, обычно я не остаюсь надолго на одном месте. Я и так задержался изрядно. Дольше, чем стоило б.
Он посмотрел на Рокше, сидевшего рядом, подмигнул. Рокшар улыбнулся в ответ. Он успел привыкнуть к певцу, к его иронии, к его голосу, несущему всевозможные оттенки, богатому на нюансы, к его подтруниваниям и насмешкам. К его приходам, присутствию рядом.
— Жаль, что вы уходите, — проговорил Рокшар, — людям будет не хватать вас.
— Что поделать, — философски откликнулся певец, — я ветер, а ветер не может стоять на месте.
Он посмотрел на Иланта, отметив на лице юноши отметины усталости, резко обозначившиеся складки у губ, взгляд, словно набравший веса. Со дня знакомства прошло совсем немного времени, но это был совсем иной человек. Куда-то ушла юность. Словно этот мальчик успел возмужать за последние несколько дней.
Он был не тем доверчивым и откровенным мальчишкой, о котором рассказывали ему повстанцы, он стал недоверчив и подозрителен. И все же в его глазах теплилась память о чуде. И он не был злым, хоть не был и излишне добрым.
Словно чувствуя его взгляд, Илант пожал плечами.
— Ты вернешься? — спросил он.
— Не знаю, — ответил певец, — будет так, как распорядится судьба. И скажу тебе, что я вовсе не хотел приходить попрощаться. Но есть одно «но». Ты бы ждал меня.
— Тебя бы все ждали, — эхом отозвался юноша.
Ареттар кивнул. Взяв аволу в руки, проверил струны, коснувшись их тонкими, точеными пальцами, высек звук, словно искру. Авола запела, тихо, басовито, глубоким, нежным голосом. Ареттар не пел, но этот голос, эта мелодия были столь знакомы, что четкий уверенный стих «Аюми Файэ» сам всплывал из памяти, смешиваясь с голосом аволы, певшей о странствиях и о любви, о нежности, о небесах, о сотнях дорог, открытых перед всеми и о самих Аюми — совершенных, прекрасных, несущих любовь и надежду.
Он никогда не пел им Легенду, никогда, развлекая толпу стихами и песнями далекими от совершенства Саги. Его песни вызывали оживление и смех, но сегодня, отчего-то сегодня, как никогда, руки, словно имевшие собственную волю, взяли и вывели эту мелодию, не считаясь с его желаниями.
— Спой, — попросил Илант.
Ареттар отрицательно покачал головой, оборвав чарующее волшебство мелодии.
— Не могу, — отозвался он.
— Почему?
Певец вновь пожал плечами, словно, и сам, не зная ответа на этот вопрос.
— Не спрашивай, — проговорил он, — я не отвечу.
Он перевел взгляд на потолок, на низкий свод, с которого капала вода. В подземельях было сыро и стыло, тяжелым воздухом трудно было дышать. Он посмотрел на тела повстанцев, мирно спящих на бетоне, подстелив под худые, изможденные тела ветошь и листья, все то, что они могли найти. Илант поймал его взгляд.
— Скоро мы уходим из города, — проговорил он, — осталось недолго, всего несколько дней. Тебя не было, ты не приходил, когда я хотел посоветоваться с тобой. Но, может, оно и к лучшему.
— Уходите? — переспросил певец.
— Да, в горы, — отозвался молодой человек, — на старый космопорт. Нам обещали поддержку.
— Лига?
— Оллами.
Певец молча поднялся на ноги, протянул ладонь на прощание и, заметив удивление в глазах Иланта, пояснил:
— Мне пора.
Илант молча посмотрел вослед. Ареттар был их талисманом, их утешителем, их вдохновением. Теперь этот человек уходил. Было немного грустно и жаль. И дело было не только в том, что уходил не только друг, но и хороший советчик, дело было в другом. Просто за короткое время их знакомства, к этому гордому, дерзкому, острому человеку успела прикипеть душа. В его насмешках и уколах была своеобразная толика шарма. А ко всему, он был надежен, как скала.
Несмотря на его привычку подкрадываться незаметно, подслушивая чужие разговоры, несмотря на колкости, на острый язычок, Ареттар был другом. Ироничным, насмешником — другом. Теперь он уходил, унося с собой что-то важное.
К Иланту подошел Рокшар, тронул осторожно за рукав, показал еще на одного гостя. Худенький мальчишка, одетый добротно и хорошо, стоял, прижимаясь к стене.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181