Он кивнул и снова уставился на Пэнси, которая, сияя, беседовала со Стефаном. Она слегка прикасалась рукой к его плечу.
Хлоя похолодела… В лице Стефана появилось что-то новое, он смотрел на Пэнси с завороженным трепетом, Хлоя такого еще не видела.
«Он ведь ей в отцы годится! – подумала Хлоя. – Но может быть, ей именно это и нужно? Может, ей нужен мужчина, похожий на Мейсфилда, с которым она вдобавок могла бы улечься в постель…»
Она поспешно отбросила эту мысль. При мысли о Стефане, трогающем, целующем ослепительно-белую кожу Пэнси, ей стало дурно, физически дурно.
«Пусть только она попытается его у меня отбить! – подумала Хлоя. – Я его так не отдам! Никогда!»
Хлоя посмотрела на Оливера. Его гнев улетучился, теперь он был просто угрюм.
– Что с тобой? – беспечно спросила Хлоя. Оливер показал рукой.
– Вот, посмотри! Посмотри на Спарринга! Хватает Пэнси, словно это не человек, а вещь какая-то! Расплылся в улыбке и наверняка пудрит ей мозги своими снобистскими рассуждениями о литературе. Самодовольный болван!
Хлоя невольно рассмеялась.
– Ну, знаешь… это еще кто кого хватает. Пэнси прекрасно знает свое дело.
Ее вдруг захлестнула волна любви и нежности, Хлое стало ужасно больно… Стоя рядом с сияющей Пэнси, Стефан казался старше своих лет, вид у него был усталый и немножко смущенный. Он глядел на Пэнси неуверенно, с благоговейным трепетом. Это растрогало Хлою, ее тревога рассеялась.
«Он ведь тоже человек, – сказала себе она. – Как же он мог устоять? Она ведь такая очаровательная, а он еще не знает, что она тщеславна и ограниченна. Я нужна ему, – покровительственно подумала Хлоя. – Он, конечно, очень умный, но далеко не все замечает».
Оливер откинулся на подушки.
– Что ж, тогда она глупая сучка… А вообще… какая мне разница?! – Он налил в бокал красного вина, продававшегося в супермаркете в литровых бутылках, отхлебнул глоток и состроил гримасу. – Поговори лучше со мной, Хлоя. Скажи, у тебя никогда не бывает чувства, будто ты попадаешь в комнату, где, словно в фильмах ужасов, стены, потолок и пол сдвигаются, грозя раздавить тебя в лепешку? Тебе не кажется, что жизнь – она такая?
– Нет, – полушутя ответила Хлоя. – По-моему, человек похож на белку в колесе.
Но Оливер ее не слушал. Он заметил Джерри, который сначала заглянул, а потом и проскользнул в комнату.
– Бог мой! Да тут все, что мне нужно! – Джерри подошел к ним и с надеждой улыбнулся Оливеру.
– Привет, милый мальчик! – продолжал он. – Ты нас в последнее время что-то забыл… Хотя это неудивительно, тебе есть на кого полюбоваться.
Он подмигнул, указывая на Хлою, и она в который раз подумала, что он был когда-то писаным красавцем… И куда это все подевалось? Его светлые волосы стали как перец с солью, а на небрежно выбритых щеках кое-где виднелась щетина. Он потянулся к литровой бутылке и плеснул себе в бокал вина. Оливер смотрел на него с неприязнью.
– Ты слишком много пьешь, Джерри, – сказал Оливер.
– Как и ты, мой милый мальчик, – Джерри говорил добродушно, но в глазах его застыло выражение тревоги и неуверенности. Хлоя поняла, что он и побаивается Оливера, и восхищается им.
Оливер нахмурился.
– Я хотя бы делаю это со вкусом, – он беспокойно огляделся. – Боже, до чего скучно! Ну почему всегда одно и то же? Даже Пэнси в своем репертуаре.
Пэнси сидела перед камином, закинув ногу на ногу и поставив на колено тарелку с гуляшом. Она что-то говорила, размахивая вилкой, ее окружало кольцо восхищенных слушателей. Стоявший с краю Стефан уже обрел свое прежнее лукавство. Он заговорщически кивнул Хлое, но она покачала головой.
– Даже Пэнси… – повторил Оливер. Потом отрывисто произнес. – А где Элен? Она меня так успокаивает, а когда ее нет рядом, я опять теряю покой.
Хлоя поспешно сказала, что Элен нет дома. Оливер приносил Элен одни несчастья. И потом его задача – развлекать Пэнси. Чтобы она держалась подальше от Стефана.
Элен, сидевшая в своей комнате, расположенной прямо над апартаментами Пэнси, пониже наклонила настольную лампу, чтобы она лучше освещала страницу. Она читала «Астрофела и Стеллу» сэра Филиппа Сиднея, и поэтические строки о безнадежной любви огорчали и угнетали се. Шум и смех, доносившиеся из комнат Пэнси, стали громче, затем послышалась музыка и приглушенный топот ног.
«Должно быть, танцуют», – подумала Элен и еще решительней углубилась в занятия.
Она несколько раз ходила вместе с Хлоей на импровизированные вечеринки к Пэнси, но это продолжалось недолго. Ей было больно видеть Оливера. Элен все еще любила этого человека и скучала по нему почти так же, как раньше, в самом начале… Раз они расстались, то ей было легче стоически жить без него, не пробуждая в душе воспоминаний, который доставляли ей мучительное наслаждение.
Когда Оливер был рядом, в той же комнате, ей было гораздо тяжелее. Его присутствие действовало на нее точно так же, как и прежде. Но с этим она еще могла бы справиться… Ее особенно терзало другое. Оливер улыбался все так же ослепительно и безрассудно, но Элен казалось, что в душе он менялся и ускользал от всех. Он стал более капризным и мрачным, его плохое настроение продолжалось гораздо дольше. Постепенно Оливер утрачивал свое очарование, и на первый план выступал его эгоизм. Сама-то Элен по-прежнему была ему безгранично предана, но она не могла не заметить, что с ним день ото дня все труднее ладить. Она чувствовала, что в душе его идет невидимая борьба и ему необходима помощь. Элен любила его, но знала, что он непременно откажется от ее поддержки, даже очень незначительной. Ей было больно сознавать это, и Элен гнала прочь подобные мысли.
Была другая причина, по которой Элен старалась держаться подальше от комнат Пэнси. Она избегала показываться там из-за Тома Харта.
После того вечера в Монткалме между ними словно кошка пробежала. Элен много бы отдала, чтобы ничего этого не случилось. Она понимала, что слишком бурно, до абсурдного бурно отреагировала тогда на его поцелуи. Он всего лишь поцеловал ее и сказал ей правду о ней самой. Вот и все!
А она безмерно разозлилась, и теперь, когда она вспоминала тот вечер, то сама удивлялась. Будто она пыталась защитить свою честь… Но Том не подходил на роль насильника, он слишком утонченный человек.
Несколько раз они сталкивались в Фоллиз-Хаусе, и Элен ловила себя на том, что исподтишка следит за Томом. Она внезапно ощутила, что прекрасно знает это решительное лицо, и по-новому взглянула на насмешливо сжатые губы. Ей пришло в голову, что за его насмешкой таится спокойная уверенность, он считает, что она должна перед ним извиниться, и решительно не желает первым делать шаг ей навстречу. В душе Элен в подобные моменты вскипало раздражение, и она отворачивалась с каменным лицом, ведя себя гораздо суровее, чем собиралась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
Хлоя похолодела… В лице Стефана появилось что-то новое, он смотрел на Пэнси с завороженным трепетом, Хлоя такого еще не видела.
«Он ведь ей в отцы годится! – подумала Хлоя. – Но может быть, ей именно это и нужно? Может, ей нужен мужчина, похожий на Мейсфилда, с которым она вдобавок могла бы улечься в постель…»
Она поспешно отбросила эту мысль. При мысли о Стефане, трогающем, целующем ослепительно-белую кожу Пэнси, ей стало дурно, физически дурно.
«Пусть только она попытается его у меня отбить! – подумала Хлоя. – Я его так не отдам! Никогда!»
Хлоя посмотрела на Оливера. Его гнев улетучился, теперь он был просто угрюм.
– Что с тобой? – беспечно спросила Хлоя. Оливер показал рукой.
– Вот, посмотри! Посмотри на Спарринга! Хватает Пэнси, словно это не человек, а вещь какая-то! Расплылся в улыбке и наверняка пудрит ей мозги своими снобистскими рассуждениями о литературе. Самодовольный болван!
Хлоя невольно рассмеялась.
– Ну, знаешь… это еще кто кого хватает. Пэнси прекрасно знает свое дело.
Ее вдруг захлестнула волна любви и нежности, Хлое стало ужасно больно… Стоя рядом с сияющей Пэнси, Стефан казался старше своих лет, вид у него был усталый и немножко смущенный. Он глядел на Пэнси неуверенно, с благоговейным трепетом. Это растрогало Хлою, ее тревога рассеялась.
«Он ведь тоже человек, – сказала себе она. – Как же он мог устоять? Она ведь такая очаровательная, а он еще не знает, что она тщеславна и ограниченна. Я нужна ему, – покровительственно подумала Хлоя. – Он, конечно, очень умный, но далеко не все замечает».
Оливер откинулся на подушки.
– Что ж, тогда она глупая сучка… А вообще… какая мне разница?! – Он налил в бокал красного вина, продававшегося в супермаркете в литровых бутылках, отхлебнул глоток и состроил гримасу. – Поговори лучше со мной, Хлоя. Скажи, у тебя никогда не бывает чувства, будто ты попадаешь в комнату, где, словно в фильмах ужасов, стены, потолок и пол сдвигаются, грозя раздавить тебя в лепешку? Тебе не кажется, что жизнь – она такая?
– Нет, – полушутя ответила Хлоя. – По-моему, человек похож на белку в колесе.
Но Оливер ее не слушал. Он заметил Джерри, который сначала заглянул, а потом и проскользнул в комнату.
– Бог мой! Да тут все, что мне нужно! – Джерри подошел к ним и с надеждой улыбнулся Оливеру.
– Привет, милый мальчик! – продолжал он. – Ты нас в последнее время что-то забыл… Хотя это неудивительно, тебе есть на кого полюбоваться.
Он подмигнул, указывая на Хлою, и она в который раз подумала, что он был когда-то писаным красавцем… И куда это все подевалось? Его светлые волосы стали как перец с солью, а на небрежно выбритых щеках кое-где виднелась щетина. Он потянулся к литровой бутылке и плеснул себе в бокал вина. Оливер смотрел на него с неприязнью.
– Ты слишком много пьешь, Джерри, – сказал Оливер.
– Как и ты, мой милый мальчик, – Джерри говорил добродушно, но в глазах его застыло выражение тревоги и неуверенности. Хлоя поняла, что он и побаивается Оливера, и восхищается им.
Оливер нахмурился.
– Я хотя бы делаю это со вкусом, – он беспокойно огляделся. – Боже, до чего скучно! Ну почему всегда одно и то же? Даже Пэнси в своем репертуаре.
Пэнси сидела перед камином, закинув ногу на ногу и поставив на колено тарелку с гуляшом. Она что-то говорила, размахивая вилкой, ее окружало кольцо восхищенных слушателей. Стоявший с краю Стефан уже обрел свое прежнее лукавство. Он заговорщически кивнул Хлое, но она покачала головой.
– Даже Пэнси… – повторил Оливер. Потом отрывисто произнес. – А где Элен? Она меня так успокаивает, а когда ее нет рядом, я опять теряю покой.
Хлоя поспешно сказала, что Элен нет дома. Оливер приносил Элен одни несчастья. И потом его задача – развлекать Пэнси. Чтобы она держалась подальше от Стефана.
Элен, сидевшая в своей комнате, расположенной прямо над апартаментами Пэнси, пониже наклонила настольную лампу, чтобы она лучше освещала страницу. Она читала «Астрофела и Стеллу» сэра Филиппа Сиднея, и поэтические строки о безнадежной любви огорчали и угнетали се. Шум и смех, доносившиеся из комнат Пэнси, стали громче, затем послышалась музыка и приглушенный топот ног.
«Должно быть, танцуют», – подумала Элен и еще решительней углубилась в занятия.
Она несколько раз ходила вместе с Хлоей на импровизированные вечеринки к Пэнси, но это продолжалось недолго. Ей было больно видеть Оливера. Элен все еще любила этого человека и скучала по нему почти так же, как раньше, в самом начале… Раз они расстались, то ей было легче стоически жить без него, не пробуждая в душе воспоминаний, который доставляли ей мучительное наслаждение.
Когда Оливер был рядом, в той же комнате, ей было гораздо тяжелее. Его присутствие действовало на нее точно так же, как и прежде. Но с этим она еще могла бы справиться… Ее особенно терзало другое. Оливер улыбался все так же ослепительно и безрассудно, но Элен казалось, что в душе он менялся и ускользал от всех. Он стал более капризным и мрачным, его плохое настроение продолжалось гораздо дольше. Постепенно Оливер утрачивал свое очарование, и на первый план выступал его эгоизм. Сама-то Элен по-прежнему была ему безгранично предана, но она не могла не заметить, что с ним день ото дня все труднее ладить. Она чувствовала, что в душе его идет невидимая борьба и ему необходима помощь. Элен любила его, но знала, что он непременно откажется от ее поддержки, даже очень незначительной. Ей было больно сознавать это, и Элен гнала прочь подобные мысли.
Была другая причина, по которой Элен старалась держаться подальше от комнат Пэнси. Она избегала показываться там из-за Тома Харта.
После того вечера в Монткалме между ними словно кошка пробежала. Элен много бы отдала, чтобы ничего этого не случилось. Она понимала, что слишком бурно, до абсурдного бурно отреагировала тогда на его поцелуи. Он всего лишь поцеловал ее и сказал ей правду о ней самой. Вот и все!
А она безмерно разозлилась, и теперь, когда она вспоминала тот вечер, то сама удивлялась. Будто она пыталась защитить свою честь… Но Том не подходил на роль насильника, он слишком утонченный человек.
Несколько раз они сталкивались в Фоллиз-Хаусе, и Элен ловила себя на том, что исподтишка следит за Томом. Она внезапно ощутила, что прекрасно знает это решительное лицо, и по-новому взглянула на насмешливо сжатые губы. Ей пришло в голову, что за его насмешкой таится спокойная уверенность, он считает, что она должна перед ним извиниться, и решительно не желает первым делать шаг ей навстречу. В душе Элен в подобные моменты вскипало раздражение, и она отворачивалась с каменным лицом, ведя себя гораздо суровее, чем собиралась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124