Скованная, напряженная, она сидела во главе сверкающего стола, в центре которого высилась рождественская композиция из зеленого остролиста с красными свечами, увитая золотой мишурой. Это украшение почти совсем загораживало от нее маму и Шарлотту — Сэмми видела только макушку сестры, склоненную над последним кусочком именинного торта «Амаретто». Сэмми подозревала, что Шарлотта пытается определить все составляющие торта, чтобы потом предаться собственным кулинарным экспериментам. Мама уже в начале вечера казалась усталой и подавленной. Красное бархатное платье, которое плотно облегало ее фигуру всего лишь год назад, сейчас висело на ней как бесформенная тряпка.
Сэмми согласилась на этот обед только ради мамы.
Оррин, высокий, величественный, с поседевшими висками, сидел рядом с Шарлоттой и улыбался, глядя, как та изучает торт. Тим, явно недовольный, что его заставляют проводить драгоценные часы рождественских каникул подобным образом, сгорбился над бокалом шампанского. Сэмми предпочла бы, чтобы он вовсе не приходил на этот обед, но, наверное, тетя Александра настояла. Тим был одет по всем правилам: костюм сшит на заказ, галстук заколот золотой булавкой. Надо сказать, что они годами не разговаривали друг с другом. Разве изредка Тим обращался к ней непременно с едким, саркастическим замечанием. Она поймала на себе его взгляд, полный почти неприкрытого презрения, и посмотрела на него в упор, твердо и спокойно. Он быстро отвел глаза.
Сидя справа от Сэмми, тетя Александра руководила застольем. На ней был изысканный костюм из золотой парчи, отделанный блестящим кантом, и ее любимое золотое ожерелье с тяжелой филигранной подвеской размером с орех пекана.
— Пора посмотреть подарки, — сказала тетя Александра, радостно потирая руки. Официант в белой куртке бесшумно убрал последние десертные тарелки. Шарлотта бросилась к угловому столику, на котором стояло несколько коробок, обернутых яркой бумагой и перевязанных разноцветными лентами, чтобы преподнести свой подарок первой.
Сэм открыла крошечную коробочку с плоским неровным бантиком.
— Какой чудесный наперсток! — вскричала она, широко улыбаясь Шарлотте.
— Я знаю, что у тебя много наперстков, но этот очень древний, и к тому же фарфоровый. Я выменяла его на три торта в антикварном магазине.
— Он совершенно замечательный!
— А теперь открой мамин подарок.
Сэмми с опаской посмотрела на большую тяжелую коробку, обернутую знакомой яркой бумагой, которую мама каждое Рождество покупала в магазине, торгующем исключительно бумагой вторичной переработки. Коробку украшали свежие сосновые веточки, привязанные красной шелковой лентой. Сэмми осторожно открыла коробку, втайне надеясь, что мама истратила на подарок не слишком много денег. В коробке лежал сверток мягкой белой материи.
— Кашемир! — восхищенно выдохнула Сэмми.
— Я знаю, сама ты никогда бы не купила, — сказала мама. — Сшей себе что-нибудь красивое.
Сэмми на секунду уткнулась лицом в неправдоподобно мягкую ткань и со слезами благодарности посмотрела на маму.
— Спасибо.
— Теперь мой, — провозгласила тетя Александра. — Всего лишь маленькая коробочка с золотистой ленточкой. А что это еще за коробка, кстати? От кого она?
Открывая подарок тети Алекс, Сэмми с любопытством поглядывала на оставшуюся коробку.
— Мистер Гантер принес ее утром в магазин, — объяснила мама. — А я спрятала, решила, пусть будет сюрприз.
Мистер Гантер! Сердце Сэмми забилось сильнее. Может быть, конечно, это просто подарок от мистера Гантера, а может быть, и нет. Стремясь поскорее открыть последний подарок, Сэмми машинально открыла коробочку тети Алекс. В ней лежали два ключа на золотом кольце с золотой овальной пластинкой, украшенной монограммой с ее инициалами.
— Машина! — вскричала Шарлотта. — Тетя Алекс и дядя Оррин дарят тебе машину!
Тетя Алекс встретила потрясенный взгляд Сэмми сияющей улыбкой.
— Серо-голубой «Мерседес»! — торжествующе сообщила она. — Он ждет тебя у дверей.
Сэмми опустила голову. Она не могла заставить себя даже дотронуться до этих ключей. «Тетя Алекс покупает меня», — горько подумала она. Подарок встревожил ее и еще по одной причине. Если тетя Алекс вот так бросается «Мерседесами», то, значит, у нее куда больше денег, чем Сэмми может себе представить. А деньги в руках тети Александры значат одно — власть. Власть неограниченную и безжалостную. «Что она сделает с Джейком, если узнает, что я люблю его?»
Едва взглянув на маму, Сэмми поняла, что та просто потрясена, но в то же время страдает от невыгодного сравнения кашемирового отреза со сверкающим новеньким «Мерседесом».
Сэмми встретилась глазами с Тимом. О, этот был в ярости. Сэмми вспомнила, что после того, как в семнадцать лет он разбил «Ягуар» тети Александры, она отказалась купить ему новую машину, и он до сих пор ездил в огромном, неуместно солидном «Линкольне», подаренном когда-то Оррину.
— В колледже ты всем вскружишь головы, — радовалась тетя Александра.
— Я не собираюсь поступать в колледж, — возразила Сэмми. — И потом, я хотела купить у мистера Гантера подержанный фургон, большой, чтобы можно было возить рулоны ткани.
Тетя Александра напряглась, сквозь искусно нанесенные румяна на ее щеках проступили красные пятна.
— Не будем портить праздник серьезными разговорами. Успеем еще все обсудить.
Шарлотта замахала руками, отчего ее длинные серьги зазвенели. В ярко-зеленом платьице почти до колен она напоминала падшего ангела.
— Через два года я получу права. Не отказывайся от «Мерседеса», Сэмми! Если ты не захочешь, на нем буду ездить я.
— Машина — это слишком щедро, — быстро перебила ее мама. — Я уверена, Сэмми оценила.
Повисло молчание. Все смотрели на Сэмми. Не выдержав умоляющего маминого взгляда, она с трудом выдавила из себя:
— Большое спасибо.
Тетя Александра откинулась на спинку стула, прищурившись и сжав губы, и дотронулась до золотой подвески.
— Никогда не соглашайся на меньшее, чем то, чего ты заслуживаешь, — сказала она. — Но я не вижу особой радости.
Сэмми ничего не ответила, и за столом воцарилась очередная пауза. Шарлотта принесла ей подарок от мистера Гантера. Это была узкая темно-голубая коробка, перевязанная ленточкой того же цвета. Сэмми изо всех сил старалась не показать своего волнения, заставляя руки не дрожать и двигаться без излишней торопливости.
Внутри, окутанный папиросной бумагой, лежал странный, тонкий, красивый обруч с туго натянутыми белыми шерстяными нитями, переплетенными таким образом, что больше всего это напоминало паутину.
В нее были вплетены маленькие яркие бусинки. С обруча свисали три длинных тонких кожаных ремешка, украшенные перьями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129